Все домашние животные Доктора каждый день внимательно просматривали приходящую почту, проверяя, не пришло ли кому-нибудь из них письмо. Но писем первое время было не очень-то много. Тем временем Квип вернулся из Падлби-на-болоте с ответом от Продавца Кошачьей Еды. Мистер Мэтью Магг (рукой своей жены) писал, что повесил записку для Чипсайда на яблоневое дерево в саду, где тот непременно ее увидит, когда прилетит. Он написал еще, что с окнами в доме все в порядке, но вот заднюю дверь не мешало бы покрасить.
В ожидании ответа Квип коротал время в саду, болтая со скворцами и черными дроздами о том, какая замечательная почтовая служба для животных есть теперь на Земле-без-людей. И вскоре уже каждая собака в округе знала об этом все до мельчайших подробностей.
После этого письма для домашних животных Доктора пошли просто косяком. Первым пришло письмо для Даб-Даб от ее родной сестры, потом — для белой мышки от ее двоюродного брата, обитавшего в ящике письменного стола. Джип получил письмо от одного колли, который жил по соседству в Падлби-на-болоте, а Гу-Гу — от своей жены, которая писала, что в их гнезде под крышей конюшни прибавление: шесть маленьких птенцов. И только Габ-Габ ни от кого не получил письма. Бедный поросенок чуть не плакал от обиды, что все друзья его забыли, и однажды, когда Доктор после обеда поехал в город, Габ-Габ попросился с ним.
На следующий день птицы-почтальоны, которые принесли в контору утреннюю почту, жаловались, что она сегодня что-то уж очень тяжелая. Почту разобрали, и оказалось, что там было десять толстых писем для поросенка Габ-Габа и больше ничего другого. Джипу это показалось подозрительным. Он подсмотрел, как поросенок вскрывает свою почту и увидел, что в каждом конверте лежала кожура от банана.
— Кто это тебе прислал? — спросил Джип.
— Я сам себе это послал вчера из Фантиппо, — ответил Габ-Габ. — Не вам же одним получать письма! Раз никто мне не пишет, то я и решил написать себе сам.
ПОЯВЛЕНИЕ в почтовой конторе Доктора лондонского воробья Чипсайда внесло большое оживление в жизнь ее обитателей.
Доктор сидел у своего справочного окошка и закусывал сэндвичами, как вдруг какая-то маленькая птичка просунула голову в окно и произнесла хриплым голосом отчаянного лондонского кокни:[1]
— Пррривет, Доктор, а вот и я! Ну, дела-делишки! Значит, опять за старое? Кто бы подумал, что вы все это затеете?
У Чипсайда был тот еще характерец. Сразу было ясно, что его воспитала городская улица. Он и держался совсем не так, как другие птицы. Вот, к примеру, Быстрей-Ветра тоже никто и никогда не заподозрил бы в неумении постоять за себя, но при этом весь его облик светился благородной провинциальной добропорядочностью. А в глазах Чипсайда каждый мог прочесть дерзкое, бесшабашное выражение, которое, казалось, говорило: «Не воображайте, что вам удастся меня провести. Я — птичка-кокни!»
— Да это же Чипсайд! — воскликнул Джон Дулитл. — Ну, наконец-то ты прилетел. Боже мой, как я рад тебя видеть! Как прошло твое путешествие?
— Не так плохо, как могло быть, — ответил Чипсайд, поглядывая на крошки, оставшиеся от обеда Доктора. — Обошлось без штормов. Вполне приличное путешествие. Правда, было немного жарковато, но жар костей не ломит! Ну и местечко у вас тут — какая-то баржа…
Тем временем все обитатели плавучей почтовой конторы сбежались посмотреть на путешественника и послушать, какие новости он принес из Англии.
— Как там поживает моя старая лошадь? — спросил Джон Дулитл.
— Еще хоть куда! — ответил Чипсайд, — Конечно, она уже не та, что раньше, но для своего возраста держится очень неплохо. Она попросила меня отнести вам букетик красных роз, что растут над входом в конюшню. Но я сказал ей, я так ей сказал: «Я тебе что, омнибус, что ли? Это я-то в моем возрасте полечу через всю Атлантику с красными розочками в клюве? Да народ подумает, что я собрался на Южный полюс на свадьбу!»
— Ох, Чипсайд! — рассмеялся Доктор. — Старый кокни! Стоит мне услышать твое чириканье, как я начинаю скучать по Англии.
— И я тоже, — вздохнул Джип. — Небось, там теперь крыс в дровяном сарае!..
— Видимо-невидимо, — подтвердил воробей, — и все жирные, как кролики. И нахальные, как будто это ихнее родовое имение!
— Я с ними разберусь, когда мы вернемся, — пообещал Джип. — Уже осталось недолго.
— А как там наш сад? — спросил Доктор.
— Лучше не спрашивайте, — ответил воробей. — Дорожки заросли… Правда, ирисы, что растут под окном у кухни, смотрятся еще ничего себе…
— А что творится в Лондоне? — спросила белая мышка, которая тоже была горожанкой.
— В старом добром Лондоне всегда что-нибудь творится, — ответил Чипсайд. — Теперь там у кэбов не четыре колеса, а только два, и гоняют они в сто раз быстрей, чем прежние развалюхи. Старых уже нигде и не увидишь. Это все придумал какой-то Хэнсом. Возле Биржи открылась новая овощная лавка…
— Я тоже собираюсь открыть овощную лавку, когда вырасту, — пробормотал Габ-Габ, — но только в Англии, где умеют выращивать такие хорошие овощи. Африка мне надоела, а дома я бы весь год мог заниматься разведением овощей.
— Он целыми днями только об этом и говорит, — сказал Гу-Гу. — У него единственная цель в жизни — открыть овощную лавку!
— Ах, Англия! — с чувством воскликнул Габ-Габ. — Что может быть прекраснее, чем сердцевина молодого латука[2] в солнечный весенний день?
— Вы только посмотрите на него, — поднял брови Чипсайд. — Какой поэтичный молодой кабанчик! Почему бы вам, мистер Будущий Окорок, не сочинить венок сонетов[3] в честь присылки партии тухлой капусты из Луизианы?
— Ну, хватит, Чипсайд, — сказал Доктор. — Лучше послушай. Мы бы хотели, чтоб ты занялся доставкой писем в городе Фантиппо. Нашим почтовым ласточкам очень трудно ориентироваться в городе и находить улицы и дома, куда они должны доставлять письма. А ты — городская птица, родился и вырос в городе. Сможешь нам помочь?
— Посмотрим, что я смогу для вас сделать, Док, — ответил воробей. — Надо сначала поглядеть, что это за город. Но первым делом я должен принять ванну. Я весь сопрел, пока летел под этим проклятым солнцем. Нет ли у вас тут на примете какой-нибудь приличной лужи, где уважающий себя воробей мог бы освежиться?
— К сожалению, в этом климате лужу так сразу не найдешь, — сказал Доктор. — Ты же понимаешь, это тебе не Англия. Лучше я наберу тебе воды в кружку, из которой бреюсь.
— Только не забудьте ее хорошенько прополоскать, Док, — прочирикал Чипсайд, — а то мыло ужасно щиплет глаза.
На следующий день, когда Чипсайд как следует выспался и отдохнул, Доктор показал этому лондонскому воробышку весь город Фантиппо.
— Ну что же, Док, — сказал Чипсайд, после того как они все осмотрели, — городишко, конечно, так себе, средней паршивости. Хотя и большой — ничего не скажешь. Я и не думал, что в Африке есть такие большие города. Но улицы очень узкие! Понятно, почему у них тут нету кэбов — тут и два козла-то не разойдутся, чего уж говорить о четырехколесных экипажах. А дома здесь, похоже, делают из внутренностей старого матраса. Значит так, во-первых, надо сказать ихнему королю Кокосу, чтобы он приказал своим ребятам прицепить молотки на ихние дурацкие двери. Что это за дом такой, если у него нет дверного молотка, хотел бы я знать? Как это почтальон будет доставлять письма, когда ему нечем толком постучать в дверь?
— Это нетрудно устроить, — сказал Доктор. — Я поговорю с королем сегодня после обеда.
— И потом, — продолжал Чипсайд, — у них же нет почтовых ящиков. В дверях должны быть специальные прорези, куда почтальоны суют письма, а этим бестолковым дикарям можно сунуть письмо только в печную трубу.
— Очень хорошо, — сказал Доктор. — Этим я тоже займусь. Где, по-твоему, должны быть почтовые ящики — посередине двери или где-нибудь сбоку?
— Лучше всего пришпандорить их по два на каждую дверь, — ответил Чипсайд.
— А это еще для чего? — поинтересовался Доктор.
— Есть у меня тут одна идейка, — сказал воробей. — На одном ящике надо написать «Счета», а на другом — «Письма». А то многие люди очень обижаются на почтальонов. Представляете себе: к вам стучит почтальон, вы открываете ему и, конечно, думаете, что вам пришло письмо от старого друга или извещение о смерти тетки, которая оставила вам большое наследство, а вместо этого получаете счет от портного. Тут каждый обидится. Но если приделать два ящика, то почтальон будет засовывать все счета в один из них, а письма, ясное дело, — в другой, и все будут очень довольны. Можно ведь все устроить по-современному! Ну, что скажете?
— По-моему, замечательно придумано, — ответил Доктор. — В этом случае люди будут разочарованы только один раз — когда придет срок оплачивать все счета сразу.
