— Не теряй больше и носи все время с собой!
Нина посмотрела на перевязанную голову Додо и поклялась себе, что мерзкие близнецы дорого заплатят за это. Потом тихо сказала:
— Додо был молодцом. Он бросил вызов Злу. На этот раз чертов Каркон победил, но ему это даром не пройдет. Мне удалось прочитать его Записки, и теперь я знаю, что такое Числомагия и Механогеометрия. Я побывала в Туманном Ноле…
— Каком ноле? — удивилась Рокси.
— Туманном. Туманный Ноль — это место, где рождаются все Добрые Числа. Пока я не смогу вам всего объяснить, это трудно понять сразу, — коротко сказала Нина.
— Ту…ту…туманный Ноль. Там, наверное, кра…кра…красиво? — шепотом спросил Додо.
— Скорее поправляйся. Без тебя мы не сможем двинуться дальше. Если б вы знали, сколько нового я узнала об андроидах Каркона! Взрослые модели живут по сто лет. Они очень мощные и похожи на клон тети Андоры. А такие, как Алвиз и Барбесса, живут с кошачьими сердцами и только до одиннадцати лет…
Фьоре перебила Нину:
— Кошачьи сердца? Значит, поэтому…
Додо широко открыл глаза:
— Что ты ска…ска…сказала, Нина?
У Нины не было времени ответить: в комнату вошли родители мальчика и профессор Хосе. Мать сказала:
— Профессор собирается поговорить с мэром Лорисом Сибило Лореданом, чтобы тот не допрашивал Додо. Профессор поживет у нас, пока ты не выздоровеешь, — повернулась она к сыну. — Он сам будет лечить тебя и заниматься с тобой. Так что, если ты и пропустишь немного уроков, это не страшно. Ты доволен?
Додо кивнул и расплылся в улыбке. Учеба была для него не самым интересным делом на земле, но ему понравилась идея побыть некоторое время с этим странным испанским учителем.
Нина обняла профессора Хосе и тихонько спросила:
— А разве вы не собирались уехать через пару дней?
— Я решил побыть с вами немного подольше, — уклончиво ответил Хосе.
Додо поправлялся. Профессор проводил с ним целые дни, читая книги по истории, географии и алхимии и обсуждая их. Мальчик быстро схватывал прочитанное. Им даже удалось проштудировать книгу по Алхимии Рисования. Выздоровление шло в ногу с образованием.
Нина и остальные ребята занимались делами Шестой Луны.
Было девять часов утра субботы 25 октября, Люба суетилась в кухне, Платон доедал порцию вкусных сардин, а Красавчик грыз огромную кость. Няня подошла к календарю, висевшему на стене, и воскликнула:
— У Нины день рождения! Завтра девочке исполнится одиннадцать лет! — Люба сняла фартук, уселась за стол и начала составлять список продуктов, которые ей понадобятся для приготовления тортов, бисквитов и напитков.
Однако у Нины вовсе не было настроения праздновать. Додо еще не выходил из дома, ребята были заняты наблюдением за Крылатым Львом и дворцом Каркона, а сама она была по уши погружена в числа.
— Безе, не безумствуй, — попросила девочка, входя в кухню. — Достаточно кусочка торта и большой чашки шоколада со сливками. Я не хочу никаких отмечаний.
Люба так и застыла со своим списком в руках.
Нина обняла ее и сказала:
— Ты самая замечательная няня. Самая незаменимая. Вот увидишь, какие празднества мы еще закатим. Но сейчас не время для них. Лучший подарок для меня — немножко твоего терпения.
И маленькая алхимичка решительным шагом направилась в лабораторию.
— Я должна как можно быстрее понять, как пользоваться числами, которые я нашла в Туманном Ноле. Может, для этого нужен какой-нибудь препарат? Если да, то какой? — спросила она вслух и посмотрела на черную тетрадь деда, вспомнив, что подходящими свойствами обладал Калий.
«Калий заставляет разговаривать во сне и вызывает галлюцинации и предвидения. Для этого достаточно тридцати одной капли».
— Предвидение… ага. Это то, что нужно. Если во сне мне удастся увидеть, что мне надо предпринять, дело сдвинется, — проговорила Нина.
Она взяла колбу с коротким горлышком, в которой хранился Калий, отсчитала тридцать одну каплю в плошку и выпила их. Страха она не испытывала: если бы были какие-нибудь противопоказания, дед наверняка предупредил бы о них. Но того, что случилось, она не ожидала.
На циферблате было 23 часа 30 минут и 5 секунд — время как раз идти спать. Нина завернулась в голубую простыню и мгновенно провалилась в сон, сопровождавшийся прекрасными видениями цветов и растений. Калий начал давать эффект сразу.
Внезапно красная кисея скрыла видения, Нина почувствовала, как похолодело ее тело. Вернуться в реальный мир или проснуться она была не в состоянии. Во рту ощущался тухлый привкус, напомнивший ей о Карконе. Перед ней возникла похожая на монаха фигура, одетая в длинную черную рясу, лицо которой полностью скрывал капюшон. Рук тоже не было видно, они прятались в длинных широких рукавах. Фигура медленно двигалась по зеленой блестящей траве, потом уселась на валун, скрестив ноги, и раздался голос:
— Подойди ко мне, я жду тебя.
Голос был мягок и убедителен, таким голосом говорят старые и мудрые люди. Нина выслушала его без тени страха и спросила:
— Ты кто?
Фигура встала:
— Я — то, что необходимо тебе.
— Как тебя зовут? — настаивала девочка.
— Мое имя не произносится. Я — то, что тебе необходимо.
— А откуда ты знаешь, что мне необходимо? — поразилась Нина.
— Ты пришла искать меня, поэтому приблизься и следуй за мной, — ответил странный монах.
Нина почувствовала страшную тяжесть в ногах, они словно приросли к месту. Хотя ее и притягивал этот старик в монашеской рясе, но она чувствовала, что не должна подходить к нему близко.
— Я — то, что тебе необходимо. — Голос оставался настойчивым, но сама фигура стала удаляться.
Нина посмотрела ей вслед и заметила, что она не отбрасывает тени. Девочка подняла глаза к небу: небо было синим и прозрачным. Но на нем отсутствовало солнце.
«Как же может быть свет без солнца?» — удивилась Нина.
Она снова взглянула на луг и увидела, что в том месте, где прошла фигура, десятки белых голубей взлетели в небо. Нина стояла, восхищенная зрелищем, но вдруг ощутила, что ей становится трудно дышать, голова у нее закружилась, она начала задыхаться, красная кисея опустилась перед ее взором, и девочка внезапно проснулась.
Мокрая от пота, она сидела в своей постели. В ушах эхом отдавался услышанный во сне голос. «Может, я ошиблась дозой Калия?» — подумала Нина.
Сон, из которого она вернулась, не походил на нужное ей предвидение. Никаких чисел. Никаких пояснений. Только странный образ старика без лица и без тени.
Она отправилась под душ, но и там продолжала размышлять о том же. В сердце нарастала тревога, она никак не могла понять, что с ней произошло. И прежде всего — почему у нее во рту этот гадостный привкус вонючего дыхания Каркона.
— Ниночка, Ниночка, с днем рождения! — С сияющими глазами и улыбкой до ушей в комнату вплыла Безе с корзинкой, полной разных вкусностей.
Нина не хотела понапрасну беспокоить няню и не стала рассказывать свой сон, а, взяв из ее рук корзинку, уселась завтракать вместе с ней.
— А у меня для тебя сюрприз, — сказала няня, отхлебнув кофе.
— Сюрприз?
— Вот он, держи. Только что прибыл из Москвы. — И Люба передала девочке письмо от Веры и Джакомо.
— Ну наконец! Посмотрим, что они пишут! — Нина разорвала конверт и начала читать письмо вслух:
Люба, как обычно, пустила слезу, да и у Нины увлажнились глаза. Она прижала к себе письмо и потрогала Кубики в кармане. В этот момент в сопровождении садовника в комнату вошли ее друзья.
— Вот и мы! Поздравляем! Ты стала чуть старше! — обняла ее Рокси.
— Ты рада? — спросила, целуя ее в щеку, Фьоре.
— Очень, — ответила Нина, показывая полученное письмо.
— С днем рождения! — хором поздравили ее ребята.
Ческо вышел вперед и, смущаясь, протянул ей конверт:
— Это тебе от нас и от Додо.
Нина вскрыла конверт и обнаружила неожиданный и оригинальный подарок: фотографию своих друзей в рамке. Под каждым было написано имя, а на обороте была надпись: «Нине, маленькой волшебнице, умеющей летать».
— Какая прелесть! Мне очень приятно, — сказала девочка растроганно. — Это замечательный подарок.
— Когда празднуем? — поинтересовался Ческо.
— Только не сейчас. Момент не совсем подходящий.
Ребята переглянулись, Люба развела руками, кот и пес вздохнули и растянулись на ковре.
— Ты грустишь, потому что здесь нет твоих родителей? — спросила Фьоре.
— Нет, причина, мне кажется, в другом, — внимательно посмотрев на Нину, сказал Ческо.
Он был прав. Нина еще находилась под впечатлением увиденного сна, который она не хотела пересказывать друзьям.
