— Сюда бы сапёров! — сказал Вовка. — Как бы рванули — вода бы водопадом пошла!
— Высохло бы болото! — подхватила Мария Петровна. — Зазеленели бы здесь поля!.. А ширь-то какая: конца-края не видно! И всё это пока не приносит пользы людям… Жалко!
Ребята сами видели, что Болотнянка могла бы стать быстрой и глубокой — нужно только расчистить каменистое дно. Вода не смогла справиться с камнями, а человеку всё под силу!..
— Но не на авось надо работать, — сказала учительница. — С умом, с расчётом… Какая, например, будет польза, если осушить болото? Предположим, что оно круглое, а диаметр — тридцать километров. Это — семь тысяч гектаров! Тут вам и топливо, и удобрение, и новые посевные площади. Вы только подумайте!
Семь тысяч гектаров! Эта цифра поразила ребят. Неужели они смогут когда-нибудь подарить колхозу такой огромный кусок земли? Это не какой-то мостик через Болотнянку, не силосная траншея! Это настоящая целина!
И не было в ту минуту в звене ни одного мальчишки, которого не увлекла бы идея осушить болото…
…Телегу разгрузили на берегу Болотнянки. Сёма завернул Соколика и поехал назад.
— Быстрей возвращайся! — крикнула вдогонку Катя. — Без тебя обедать не начнём!
Пока женщины хлопотали у костра, дед Евсей обучал мальчишек ходить по мху на лыжах. Наука не сложная, а для тех, кто зимой катался на лыжах, и вовсе простая. Требовалось не скользить по мху, а шагать, следить, чтобы лыжи опускались на поверхность болота всей плоскостью.
Дед Евсей тряхнул стариной: он довольно бойко шлёпал по болоту.
— Лыжи — лыжами! — покрикивал он. — А главное — ноги! Как с берега сошёл, так считай, что отдыха не будет до островины! Хоть тысячу верст, а иди без остановки! Не терпит болото стоячих. Зазеваешься, хап — и проглотит!
Когда обед уже доваривался на слабом огне костра, курсы деда Евсея прошли и женщины.
После обеда дед Евсей дал команду разобрать груз и двигаться дальше. Гора вещей пугала своими размерами. Но когда распределили их, на земле не осталось ничего, и ноша у каждого была посильной.
Добрались до камня-следовика. Пасечник не разрешил долго рассматривать большие растопыренные пальцы. Безопасное кольцо уплотнившегося вокруг камня мха было узкое — всем не поместиться.
— Не задерживайся! — покрикивал старик. — Не скапливайся!.. Придёте налегке — насмотритесь!
Переход по болоту до первой островины отнял много сил. Мальчишки не сразу приступили к оборудованию лагеря.
Дед Евсей зарядил ружьё и повёл ребят вверх по лесистому склону. Лес был лиственный, и только на вершине островины росли три высокие ели — вилка Димы Большакова.
— А на том склоне — дубы, — вспомнил пасечник. — Из-за них кабаны на островину повадились — желудями лакомятся.
Под стройными мачтовыми елями ребята обнаружили обвалившийся блиндаж и подковообразные пулемётные ячейки. Отсюда, с высоты, тропа просматривалась до самого берега. Здесь два пулемётчика могли отразить атаку целого батальона.
В другую сторону видимость была тоже отличная. Внизу лежало нехоженое болото. Ни одна тропа не нарушала унылого однообразия мхов. Виднелись три островины: две справа поближе, а левая — далеко.
— На правых я бывал, — сказал пасечник. — Вдвоём с Димкой. А на ту и с ним не хаживал…
— А тропка туда есть? — спросил Вовка.
— Никакой тропы и тогда не было, — ответил старик. — Не ходили туда ни люди, ни звери. Мы шли сначала вроде к этой — левой островине… А где-то посерёдке шест из мха торчал… Около него сворачивали к правым островинам. Вёл-то Дима, а я больше сзади. По его следу и топал. Тут в сторону ни-ни! Есть такие зыбуны, что и на лыжах в тартарары провалишься…
— Дедушка, может, ты припомнишь какое-нибудь дерево с большим наростом? — сказал Санька. — Как найдём это дерево, так и дорогу на островины отыщем!
Старик недоуменно покосился на Саньку.
— Чего там в прятки играть! — произнёс Мишук. — Надо доложить нашему командиру обо всём!
И Санька, помявшись, рассказал деду Евсею о знаках Димы Большакова и о своей вылазке на болото. Но это не помогло. Пасечник никакого дерева с кольцевым наростом не видывал и ни от кого не слышал, что белоус растёт вдоль болотных троп. Старик знал луговой белоус — растение со щетинками и маленькими колосьями.
Мальчишки заспорили, про какой белоус писал Пришвин. Но солнце уже клонилось к лесу, и пасечник заторопился.
— Утро вечера мудренее! — сказал он. — Пора и о ночлеге подумать.
Спали в палатках под охраной Плюса. А утром встали вместе с солнышком и поднялись на вершину островины. Санька предложил устроить соревнование на зоркость: кто первый увидит дерево с кольцевым наростом — у того глаза снайпера.
Ребята так долго смотрели на три далёкие островины, что зарябило в глазах. Но ориентир не хотел показываться.
— Пошли лучше белоус искать! — предложил Мишук.
Это было более весёлое занятие, и ребята согласились. На вершине остались Санька и Катя. А мальчишки надели лыжи и стали кружить вокруг островины.
— А ты почему не пошла с ними? — спросил Санька.
— Так!
— Тогда помогай!
Санька развернул карту:
— Говори мне направление и расстояние до островин.
— Левая островина, — послушно произнесла Катя и, подумав, сказала: — Метров восемьсот… Северо-восток… Ой! Вижу!
Санька тоже уставился на левую островину и разглядел странное дерево, на стволе которого было надето что-то вроде колёса.
— У-са-ч-и-и! — закричал он во всё горло. — Ви-жу-у!.. Что я говори-и-ил?!
И снова все собрались на верху островины. Но мнения разделились: одни видели нарост, другие нет. Не видел его и дед Евсей. А через несколько минут нарост вообще исчез. Солнце поднялось выше, и ориентир снова стал невидимым. Хорошо ещё, что Мария Петровна успела заметить необычное дерево. Судьба похода к островине была решена.
Восемь лыжников по одному спустились с берега на мох. Дед Евсей впереди, сзади — Ксения Михайловна. Мария Петровна и младшие усачи остались у палаток.
Санька запомнил, что нарост виднелся на кривом дереве слева. На левый край островины и ориентировался пасечник. Остальные шли по его следу.
Болото было бедно растительностью — однообразные мхи. Даже кочки встречались не часто. На них топорщились какие-то колкие щетинки, зеленели листки клюквы, изредка попадался стебелёк морошки.
Под ногами хлюпало. Пропитанный влагой мох легко проминался. Стоило чуточку задержаться, как лыжи погружались в ржавую болотную жижу.
Дед Евсей вёл отряд быстро. Старик и сейчас ещё не видел никакого нароста на дереве. Но вскоре все поняли, что идут правильно.
Во мху лежала жердь.
— Димкина вешка! — весело сказал пасечник. — Тут мы поворачивали к правым островинам!..
Левая островина приближалась. Теперь уже и старик видел на дереве серый кольцевой нарост. Это была берёза, кривая, уродливая. Она росла вбок, будто какая-то сила пригибала её к земле.
Подошли ещё ближе, но прибрежные заросли заслонили дерево. Нетерпение ребят всё возрастало. Последние метры преодолели бегом. Сбросив на берегу лыжи, мальчишки пробились сквозь густой кустарник и выскочили на поляну. Берёза стояла в центре пёстрой от цветов лужайки. На ствол дерева было насажено большое каменное кольцо.
— Силища! — воскликнул потрясённый Санька. — Кто его туда надел?
— Жёрнов! — удивился дед Евсей. — А кто надел? Никто! Сама берёза надела. Проросла сквозь дыру и подняла жёрнов. Вот её и повело в сторону от тяжести…
— Силища! — повторил Санька.
— Вы ниже посмотрите! — произнесла Ксения Михайловна настораживающим голосом.
Под берёзой возвышался продолговатый холмик. К стволу дерева был прибит кусок жести. Рука предусмотрительного человека сделала на ней надпись не карандашом и не краской, а ровными дырочками, аккуратно пробитыми гвоздём. Дырочки почти слились, перемычки перержавели и раскрошились, но слова ещё читались: «Партизан Дим — Бол. 9.XI-43. Спи, маленький герой».
Печальные вернулись ребята в лагерь.
Цель похода была достигнута. Усачи теперь и сами знали и другим могли доказать, что Дима Большаков не причастен к гибели партизанского отряда. Но ребята не испытывали ни удовлетворения, ни радости. Отправляясь в поход, они, конечно, не рассчитывали на чудо. В том, что Дима погиб, не сомневался никто. И всё же могила и надпись потрясли ребят.
Остаток дня прошёл невесело. У палаток не было слышно ни шуток, ни смеха. Говорить старались тихо. На болото и на ещё не исследованные островины поглядывали без прежнего волнующего чувства. Даже костёр не подбодрил ребят. Сидели вокруг, задумчиво смотрели в огонь.
— Завтра оградку временную поставим, — сказал дед Евсей.
