— Свежей камбалы!
— Крабы, крабы!
— Только из воды, только из воды!..
— Челимы! Граждане-господа, челимы!
Дорогой Левка учил Суна азбуке. Время от времени он останавливался и большим пальцем босой ноги писал на земле букву. Иногда он показывал букву на вывеске или просто чертил ее в воздухе. Сун оказался способным учеником.
— Бэ! Вэ! Гэ! — радостно выкрикивал он.
Урок прервал Коля.
— Слышите? — сказал он, кивая в сторону рыбного рынка. — Там кого-то ловят!
Ребята остановились и прислушались:
— Держи вора!
— Убег, убег!
— Наперерез, наперерез!
— К нам бегут! — определил Левка.
Вскоре из-за угла появился известный всему городу пьяница и вор Брынза. Увидев мальчиков, он остановился, тяжело дыша, весь сжался, вобрал голову в плечи, словно ожидая удара. Топот и рев приближались.
Брынза, бросив умоляющий взгляд на мальчиков, упал на землю и полез под деревянный настил возле лавки. Едва успели скрыться под настилом его босые ноги, как из-за угла с ревом выкатилась погоня. На мгновение толпа преследователей неожиданно остановилась.
— Куда побег Брынза? — спросил мальчиков толстый торговец, сжимая в волосатых руках бамбуковое коромысло.
У торговца безобразно перекосилось лицо. Из-за его спины на ребят глядело десятка три злобных звериных глаз.
Вместо ответа Левка махнул рукой в сторону Семеновского Ковша. Толпа ринулась туда.
Когда топот преследователей стих, Левка постучал по доскам настила и сказал:
— Опасность миновала! Вылезайте скорей!
— Не врешь? — глухо донесся до мальчиков недоверчивый сиплый голос.
— Не врем, вылазьте! А то они вернутся!
Под настилом послышался звон каких-то банок. Брынза осторожно выглянул из своего укрытия и поспешно вылез.
— Унесло их? — проговорил он, отряхивая со своих лохмотьев тучи пыли.
— Унесло! Они к берегу побежали. Идемте с нами, тут есть недалеко дырка в заборе!
Левка побежал. За ним Коля и Сун. Брынза пробежал немного, а потом отстал. Левка оглянулся. Брынза шел не спеша. Его одутловатое безбородое лицо приняло свое обычное хитроватое выражение. Трудно было поверить, что этому человеку несколько минут назад грозило увечье, а может быть, даже и смерть.
— Брынза, что же вы? — спросил Левка.
— А чего мне? — Брынза оскалил в улыбке желтые зубы.
— Как чего? Догонят! Лабазник с коромыслом гнался!
— Теперь уже не догонят. Теперь они уже разошлись, поди. Страшно поначалу, когда они остервенелые. Сейчас не страшно… Закурить есть?
— Не курим.
— Женить пора, а не курите. Ну народ! Мне бы папироску сейчас, полцарства бы отдал.
Коля прыснул.
— Король какой нашелся! Полцарства! А ты пойди да купи. Денег, поди, подходяще стащил?
Брынза вздохнул.
— У них стащишь… Только за кошелек взялся, такой шум подняли, будто миллион пропал. Да и в кошельке-то один воздух… Народ…
Левка и Сун с брезгливым состраданием смотрели на Брынзу.
— Николай, дай-ка мне деньги! — неожиданно сказал Левка.
— Зачем? — с тревогой спросил Коля и нехотя протянул Левке три копейки.
— Все давай!
— Ну, это ты брось, деньги общие, и ты не имеешь права милостыню раздавать, — попробовал возразить Коля.
— И мои тоже отдай, — сказал ему Сун.
— Пожалуйста, берите… все. Миллионеры какие выискались… Деньгами швыряются…
Коля долго рылся в кармане. Наконец он вытащил весь капитал и протянул его Левке:
— На!
Левка взял деньги и, не считая, передал их Брынзе.
У того жадно блеснули глазки, но, взглянув на подачку, он разочарованно произнес:
— Только-то? А я-то думал, на стаканчик наберется. Больше нету?
— Нет.
— Жалко…
Не поблагодарив мальчиков, Брынза круто повернул в проход между лавками.
— У, паразит! — бросил ему вслед Коля.
— Ты погоди обзывать, — заступился Левка, — надо разобраться, почему он таким стал.
— А ты знаешь почему? — заинтересовался вдруг Коля.
— Отец говорит, что такие люди, как Брынза, получились от буржуазного строя.
— Как это от строя?
— Ну так, очень просто: буржуи его испортили. Таких людей теперь не будет!
— Куда же они денутся?
— Перевоспитают их… Ну, работу им дадут…
— Брынзе работу? — Коля засмеялся.
— Не смейся! Вот жалко, я ему не сказал, чтобы приходил к дедушке на «Орел», там матрос нужен.
Услыхав такую невероятную вещь, Коля даже остановился.
— Ты с ума сошел, Левка! Спорю на свой ножик, что Лука Лукич твоему Брынзе не даст даже за якорную цепь подержаться.
— Проспоришь!
— Я?
— Конечно, ты! А кто же?
— А этого не хочешь? — Коля неожиданно потряс кулаком перед Левкиным лицом.
Сун с недоумением наблюдал за ссорой друзей.
— Ребята, что вы? Зачем? Не надо, не надо! — твердил он, стараясь все время находиться между спорщиками.
Ни Левка, ни Коля не хотели уступить друг другу.
Давно уже позади остался базар, а они все спорили. Наконец Левка сказал:
— Ну, хватит! Пошли-ка лучше воды напьемся!
На противоположной стороне улицы возле двуколки с бочкой гремел ведрами китаец-водовоз. Наполнив ведра, водовоз скрылся в подъезде.
Коля с Левкой подбежали к бочке. Коля сорвал с головы свою видавшую виды кепку и подставил под медный кран. Левка повернул ручку, и вода хлынула в кепку.
— Совсем воду не пропускает, — похвастался Коля, протягивая кепку Суну. Затем он напился сам: на Левку Коля еще сердился и протянул ему кепку последнему. Напились мальчики так, что вода при ходьбе булькала у них в животах.
— Почище кваса будет, — примирительно произнес Коля.
— Водичка что надо! — таким же тоном ответил Левка, и мир восстановился.
Мальчики пошли домой через Семеновскую улицу. И там снова им на глаза попался Брынза. Он сидел прямо на земле возле тротуара и курил папиросу. Перед ним лежал обрывок парусины с засаленной колодой карт посредине. Затянувшись папиросой, Брынза начал выкрикивать плачущим, нудным голосом:
— Господа-граждане! Обратите внимание на предсказателя судьбы! Все, кому какое дело начинать, все, кому надо узнать, куда ехать: на юг, на запад, на восток или на север, или узнать насчет любви к своему предмету,
— обращайтесь к Брынзе! Ответ судьбы на любой вопрос стоит тридцать копеек серебром!
Заметив перед глазами три пары босых ног, «предсказатель» прошипел:
— Мимо проходите, ваша судьба и так известная!
— Брынза! — позвал Левка.
— А, это ты? Тоже проходи, не загораживай дорогу порядочной публике.
— Брынза, — повторил Левка, — если хотите, то можете прийти к моему дедушке Острякову на «Орел». Ему матрос нужен.
— Матросом? Меня? Ха-ха-ха!
— Конечно, иди, чем здесь околачиваться, — вставил Коля.
— Постой, это тот «Орел», что в порту киснет? Может, зайду, если время будет. Ну пошли, пошли! Не загораживайте дорогу господам-гражданам, которые хотят узнать свою судьбу! — И Брынза с надеждой посмотрел на старушку с корзиной в руках. Но она прошла, даже не взглянув на «прорицателя».
Скажи мне, кудесник, любимец богов, Что сбудется в жизни со мною, —
продекламировал Коля.
Брынза потянулся рукой за камнем, Коля отбежал в сторону.
Левка попрощался:
— До свидания, Брынза! Приходите на «Орел».
Брынза стал в раздумье перебирать колоду карт.
Вечером Левка подробно рассказал отцу и дедушке о встрече с Брынзой.
— Пропащий человек, — отрезал дедушка.
На это Иван Лукич мягко возразил:
— Все-таки попробуй возьми к себе. У тебя ведь нет матросов. Может, одумается. Человек он из рабочей среды. Когда-то плавал на «Симферополе».
— Попытка не пытка, — ответил дедушка.
Через несколько дней Брынза пришел на «Орел», и Лука Лукич зачислил его матросом.
Уже неделю Сун жил у Остряковых. За это время Левкиному отцу и дедушке Луке Лукичу удалось получить с Корецкого деньги, заработанные Суном, Денег было немного, но их вполне хватило на покупку Суну необходимой одежды.
Однажды вечером, когда Левка и Сун вернулись с рыбной ловли. Лука Лукич спросил Суна:
— Ну как, Сун, отошел немного? Отдохнул от барского жилья?
— Да, Лук-кич.
— Что же дальше думаешь делать?
Сун потупился. Вместо него ответил Левка:
— Что дальше? Будет с нами, и все. Мы одной рыбой с ним проживем.
— Рыбалка — это забава, а я насчет дела. Моряком хочешь быть?
Сун просиял:
— Я люблю, когда на море!
— А раз лежит душа к морю, то и будешь моряком! Да еще каким! Левка по ученой части, а ты по морской. Перебирайся-ка, брат, ко мне на «Орел», помогать будешь. А зимой учиться устроим.
Так была решена судьба Суна.
Однажды Сун встретил возле вокзала дядюшку Ван Фу. Повар сидел на солнцепеке среди бедняков-носильщиков, каким стал и он, и что-то рассказывал.
