– В кольце застрял, – шепотом сказал Витька. – Палец не высовывается. Туда сунул, а обратно никак.
Генка подбежал к Витьке. Палец действительно застрял в кольце и начинал уже потихоньку опухать.
– Что делать? – Витька дернул палец, щука заволновалась.
– Прежде всего, не дергайся, – сказал Генка. – А то она заволнуется и как потащит! Я кино одно видел. Там мужику лодкой ногу прищемило, а прибой начинался, и он тонуть стал. Так он взял и отпилил себе ногу на фиг.
Генка достал свой швейцарский ножик. Витька дернулся. Генка коварно улыбнулся.
– Ты чего? – спросил Генка.
– А ты чего? – Витька кивнул на ножик. – Зачем ножик достал?
Генка проверил остроту ножика.
– Ты, Витька, решай для себя: что для тебя важнее – палец или жизнь? Жить без пальца возможно, история знает несколько таких примеров. А вот жить под водой довольно затруднительно, не у каждого получится… Палец – чик, и все, нету…
Витька побледнел.
– Да шучу я, придурок! – Генка толкнул Витьку в плечо. – А ты уже совсем позеленел… Все будет тип-топ! Смотри!
Генка прижал ладонь к щучьему боку и провел по направлению к хвосту. На ладони осталась беловатая прозрачная слизь.
– Давай, намазывай палец, пока совсем не распух, – Генка протянул ладонь.
Витька брезгливо набрал пальцем слизь и стал мазать ею палец. Щука вяло ворочала плавниками.
– Теперь тяни и осторожно вращай.
Витька потянул. Кольцо легко соскользнуло с пальца.
– Вот и все, – сказал Генка. – А ты испугался.
Витька поглядел на палец и пнул щуку ногой.
– У, гадина, чуть два раза меня не угробила!
– Щука не виновата, – сказал Генка. – Виновата твоя, Витька, собственная глупость. Кто тебя заставлял палец в кольцо совать? Вот такие типы везде свои пальцы суют, а потом у нас все в стране разваливается. Сователи… И неча на щуку пенять!
– Так ты ее что, отпустить предлагаешь? – удивился Витька. – После всех мучений?! После того, что она нам сделала?
Генка снова принялся думать. В этот раз Генка думал долго. Швейцарский нож раскладывался, складывался и снова раскладывался. Генка ходил по пляжу и пинал в воду сухие коряжины. Затем остановился и сказал:
– У тебя, Витька, неправильный к щуке подход. Ты ее воспринимаешь как разумное существо. А она существо неразумное. Мстить щуке – все равно, что мстить кирпичу, который упал тебе на голову. Это называется антропоцентризм [46] .
– Как?
– А так. Это когда человек воспринимает себя самым главным в мире. А так нельзя. И щуку нельзя наказывать с человеческих позиций. Ее надо наказывать со щучьих позиций.
Витька помолчал, а потом сказал:
– Ты вот тут много умничал. А тем не менее так и не ответил на вопрос. Что делать?
– На центральной усадьбе есть фонтан, – сказал Генка.
– Чего? – не понял Витька.
– На центральной усадьбе есть фонтан, – повторил Генка.
– Молодец! – восхитился Витька. – Здорово придумал! Выпустим ее в фонтан, он достаточно глубокий и широкий. Это будет сюрприз! Все пойдут мимо – а в пруду чудище плавает! Только как мы ее потащим, этакую-то махину… Тут кран нужен как минимум…
Генка надулся от важности.
– Ты, мой друг, совсем забыл, что перед тобой стоит человек, искушенный в различных областях прикладной механики. Человек, у которого, несмотря на его небольшой возраст, имеются навыки вождения не только мотоцикла, но и автомобиля, автобуса и даже комбайна. А у тетки в сарае, между прочим, стоит вполне приличный грузовик. И бензобак у него заправлен, я проверял. Достаточно погрузить туда нашу милую рыбку – и все…
– О, великий и могучий управитель! – так же важно ответил Витька. – Видимо, вы забыли, что ваша правая конечность повреждена и поэтому временно нетрудоспособна. А, следовательно, управлять сложной техникой с одной рукой вы не можете.
– Ты будешь моей правой рукой! – провозгласил Генка.
– Нет уж. Если я буду твоей правой рукой, то мы наверняка уедем в какую-нибудь канаву. Так что предлагаю забыть о грузовике и вспомнить о лошади по имени Березка. Березку, я думаю, мы укротим.
– Это правильная мысль, – Генка на всякий случай потрогал свое плечо и убедился, что оно болит. А значит, грузовик он и в самом деле вести не в состоянии. – Только вот что: надо подождать до вечера. Лучше до позднего вечера.
– Зачем?
– Чтобы никто не видел, как мы будем щуку в фонтан выпускать. А поэтому надо сгонять домой, набрать еды и весь день сидеть тут, смотреть, чтобы никто нашу щуку не утащил. Давай жребий кидать – кому идти домой за провизией.
Витька вытянул длинную спичку.
Весь день ребята провели на берегу. Они ничего не делали. Загорали, купались, пекли на костре хлеб, вспоминали все случившееся с ними за эти дни. И с каждым разом история противостояния со щукой становилась все краше и героичнее. Генка рассказывал, как он вырвал прямо из щучьей пасти несчастного Жмуркина и всадил в щучью спину нож, а Витька в деталях живописал чуть ли не пятичасовую схватку с рыбиной во время ее поимки.
День пролетел незаметно. Пришли сумерки, и Генка сказал:
– Пора, однако. Надо запрячь нашего мустанга [47] . Пока он не заснул.
– Зря ты так. Березка добрая. Мы с ней справимся.
– Справимся, куда деваться.
Но справиться с Березкой в этот раз оказалось не так просто. Главное затруднение заключалось в том, что ни Генка, ни Витька не знали, как правильно запрягать лошадь в телегу. Промучившись с полчаса, они все-таки кое-как соединили телегу и лошадь в единое целое.
– Нормально, – Генка вытер со лба пот. – Теперь нужна бочка.
– Какая бочка?
– Какая-какая… Для щуки.
– Наша щука ни в одну бочку не влезет, – гордо сказал Витька. – Наша щука – суперщука!
– Делай, как говорят, – сказал Генка. – Вон, видишь, в углу сарая зеленая такая? Тащи.
– Я один не утащу.
– Дурила, она же пластмассовая. Тащи бочку, а я сейчас.
Витька подошел к бочке, пнул в днище. Бочка и в самом деле оказалась пластмассовой и легкой. Витька присел возле нее, обхватил за торцы, напряг спину и рывком поднял бочку над головой. Затем напустил на лицо зверскую, как у героев каратистских боевиков, гримасу и с рыком обрушил в телегу. Березка вздрогнула.
– Молодец, – засмеялся за спиной Генка. – Теперь можешь сняться у Жмуркина в его новом боевике «Тупой и еще тупее в двадцать восемь раз».
Витька покраснел. Генка погрузил в телегу две автомобильных двадцатилитровых канистры, бутылку с бензином и моток веревки.
– Ладно, пора по коням, – Генка забрался в телегу и устроился на канистре. – А то вдруг наша щука отвяжется. Лови ее потом заново.
– Не отвяжется, – Витька устроился рядом с ним. – Я ее за жабры притянул.
– Тогда поехали, – Генка хлестнул Березку. – Н-но, мертвая! А пока я изложу план.
План Витьки был таков – они загоняют Березку с телегой на отмель, затаскивают измученного Старого Ника на телегу, привязывают и везут на колхозную усадьбу в пруд с фонтаном. Пруд с фонтаном – самое то, что нужно: фонтан позволяет воде насыщаться кислородом, и щука не задохнется. Размеры пруда тоже щуке как раз подходят. Так что все получается как нельзя лучше. Сторож полезет утром чистить фонтан – а там щука.
– Вот смеху-то будет! – хихикал Генка, подгоняя Березку к озеру. – Сторож лезет в пруд и видит там акулу. Какой шок! Так и поседеть можно! Жалко, Жмуркина нет, он бы оценил красоту момента. Он бы все это в какой-нибудь фильм надумал вставить.
– А зачем бочка-то? – поинтересовался Витька.
– Увидишь, – отвечал Генка. – Без бочки нам никак.
До озера добрались быстро. Генка выгрузил бочку и канистры на песок. Побежал к берегу – проверить, на месте ли щука.
– Сидит! – крикнул он Витьке. – Глазами лупает, морды мне всяческие строит. – Затем он повернулся к пленнице: – Сейчас мы тебя на лошадке повезем. Только вот желоб сделаем…
– А почему просто на телеге нельзя?
– Ну, как ты не понимаешь, – начал объяснять Генка. – На телеге она себе все брюхо пропорет об деревяшки. Нужно что-то гладкое. Бочка для этого как раз подходит.
– Да ее пилить два дня надо…
– Не надо ломиться в открытые двери, – сказал Генка. – Думать надо. Думать, а не пилить. Голова ведь – не вешалка для ушей, мой юный друг. Делаем так…
Генка обмерил вокруг бочки веревку, чиркнул ножом. Получившийся отрезок смочил бензином из бутылки. Снова обмотал его, только не вокруг центра бочки, а ближе к горловине. Достал из кармана зажигалку, поджег. По пластику бочки побежала огненная змейка. Веревка прогорела за четыре минуты. Генка пнул по горловине ногой. Верхняя часть бочки легко отделилась.
– Теперь с днищем то же самое проделаем.
И Генка отжег дно. Бочка превратилась в широкий полый цилиндр. Генка отрезал еще один длинный кусок веревки, пропитал его бензином и обмотал вдоль цилиндра. Щелкнул зажигалкой. Веревка загорелась и разделила бочку на две части.
В результате всех манипуляций с бочкой получились две полукруглые половинки. Генка соединил их торцами и получился длинный, почти трехметровый желоб.
