— Ты что, заснул? — тронул Алик его за плечо. — Вставай. Метеор уже успокоился.
— Да я… Я так… Что-то в глаз попало…
Валерка протёр глаза кулаком, потом принялся разглядывать ворота с таким видом, будто перед ним были не обыкновенные сосновые доски с янтарными капельками смолы, а самая интересная картина.
— Мне уже и домой пора, — проговорил он, подымаясь на ноги.
— Домой?! — удивился Алик.
— Кукурузу на огороде полоть нужно, — вздохнул Валерка, стараясь не смотреть в глаза другу. — Мама велела…
— Хоть бы уж не врал! — перебил его Алик. — Кукуруза ваша чистая, сам видел.
Алик сел на бревно, лежавшее возле крыльца, и хитро усмехнулся.
— Ты чего? — насторожился Валерка.
— Ничего. Хочешь, скажу, почему ты так заторопился домой?
— Ну, почему?
— Боишься, что я расскажу ребятам, как Метеор тебя на колени поставил.
Валерка покраснел и стал соскребать пальцем смолу с досок.
— Ладно, не бойся! — успокоил его Алик. — Я — не ты. Я никому не стану рассказывать.
Валерка недоверчиво поднял голову.
— Ты… Ты это правду говоришь? — пробормотал он.
— Увидишь.
— Я… Я тоже никогда ничего никому не буду говорить про тебя! — горячо заверил Валерка. — Вот посмотришь! И всегда буду только за тебя. Хочешь, сегодня же отлупим Вовку? Хочешь?
— У нас с Вовкой мир. А вот Метеора ты больше не трогай.
— Больно он мне нужен! — скривился Валерка. — Он какой-то шальной у тебя. Мухи его заели, так он и полетел задрав хвост. Хорошо, что рога ещё не выросли, а то бы…
Валерка потёр рукой бок, к которому приложился Метеор, и поморщился от боли.
— Не шальной он, а просто «духу» твоего не боится, — засмеялся Алик и скомандовал — Бери корзинку, сбегаем в лес. Дед говорит, уже боровики есть.
Алик поднялся на крыльцо, чтобы запереть дверь, и тут вдруг увидел у ворот двоих незнакомых: паренька лет пятнадцати и статного высокого мужчину в белом костюме, в чёрных очках на тупом, коротеньком носу. В одной руке у мужчины был небольшой жёлтый чемодан, в другой — не то ружьё в чехле, не то спиннинг.
— Вы к нам? — растерялся Алик.
— Если не прогоните — к вам! — весело ответил мужчина в белом. Он подошёл к крыльцу, поставил чемодан и подмигнул Валерке — Жив? Видел, видел, как гонял тебя вон тот зверюга. Мозолей на пятках нет?
— Мы… Да это мы баловались с ним! — храбро соврал Валерка. — Мы каждый день так играем…
— Каждый день? Не завидую! — засмеялся мужчина. — А где ваши взрослые хозяева? — уже серьёзно обратился он к ребятам.
— А вам кого? Дедушку? — спросил Алик. — Он на реке, рыбу ловит. Скоро должен прийти. Он всегда в это время возвращается.
— Что ж, подождём. Спешить нам некуда.
Незнакомец снял шляпу, бросил её на чемодан и сел в тенёк, на то самое бревно, на котором только что сидел Алик. Паренёк тоже отошёл в тень, но остался стоять, исподлобья поглядывая на своих сверстников.
Валерка и Алик переглянулись.
— А вы идите, идите, — разгадал их немой диалог человек в белом. — По грибы собрались? Ну и идите себе. Да вот его, племяша моего, прихватите. А я тут один посижу, пока старик придёт.
Алик рассказывает, Валерка злится
Над зелёным лугом — голубое небо и солнце. Горячее, ослепительно яркое. Жарища. Жёлтыми бабочками слетает с берёз без поры засохший лист, бессильно опустили ветви гнилобокие ивы. Всё поникло, увяло, словно бы сгорбилось, и только стройный молодой тополь, что стоит за рекой, неподалёку от тракта, высоко вознёс свою гордую голову, будто хочет сказать солнцу:
— Что ты делаешь, неразумное?
Ребята долго шли в молчании. Разговор с новичком не клеился. Этот рослый кудрявый парнишка оказался молчун-молчуном. Друзья только и узнали от него, что он привёл своего дядю из Варков, что живёт дядя в Смоленске, а сюда приехал впервые по каким-то своим делам. По каким таким делам — он и знать не знает.
Пробурчав всё это, парнишка надолго умолк и, казалось, совсем забыл о своих спутниках. Спокойной походкой взрослого он шагал сбоку и думал о чём-то своём.
Алик и Валерка тайком наблюдали за ним. Сказать по совести, парнишка им не понравился. Аккуратно причёсанный, в наглаженном сером костюме и новеньких жёлтых ботинках, он выглядел настоящим франтом.
«Задаётся!» — подумал Валерка и отвернулся.
Травы наполняли окрестность густым горьковатым духом. Запахи тысяч цветов перемешались в горячем воздухе. Идти тяжело. Ноги путаются в высокой траве, и приходится делать шаги пошире. А ноги не слушаются, так и тянут в тенёк, ближе к реке.
— Дед говорил, сорок лет не было у нас такой жары, — начал Алик, которому надоело идти молча. — Говорил, если не пойдут дожди на этой неделе — погибнет даже картошка…
— Должны пойти, — неожиданно отозвался незнакомый парнишка. — Кое-где, слыхать, уже идут.
— Это кое-где! — вздохнул Алик. — А у нас всё жарит и жарит…
— А что если искупаться? — предложил Валерка, который не любил «серьёзных» разговоров. — Наши грибы от нас не уйдут, а у меня уже рубашка к спине прилипла.
— А может, после, на обратном пути? — неуверенно возразил Алик и вопросительно глянул на попутчика. Глянул — и только тут подумал, что он где-то видел уже этого паренька. Даже не один раз. Вот только где? Когда?
— Так будете купаться? — нетерпеливо переспросил Валерка. — Ты чего лоб собрал в гармошку? — повернулся он к Алику. — Не хочешь? Тогда я один!
Валерка нырнул под куст и стал раздеваться, с радостным ожиданием поглядывая на широкий плёс реки.
— А верно, давай и мы искупаемся! — вдруг оживился парнишка. — Я нынче ещё ни разу не плавал. Реки у нас нет…
— А вы… ты издалека откуда? — спросил Алик, всё ещё пытаясь припомнить, где он видел этого кудрявого парня.
— Из Варков. Я ведь говорил… Кремнев моя фамилия. Лёня Кремнев.
— К-кремнев?! — воскликнул Алик и отступил на шаг, будто хотел получше рассмотреть парнишку.
Так вот это кто! И как это он, Алик, сразу не узнал сына Василя Кремнева? Того самого Кремнева, который каждое утро улыбается Алику из позолоченной рамки на стене.
Алик долго глядел на Лёню Кремнева, потом оживился:
— Я… Да я же хорошо знаю твоего отца! — схватив гостя за рукав пиджака, заговорил он. — Честное слово, знаю!
— Знаешь папу?! — вздрогнул Лёня. — Откуда?
— Ещё как знаю! — горячился Алик. — Его портрет висит у нас в избе. Твой отец крепко дружил с моим дедом!.. Ты знаешь моего деда? Он партизан, орден имеет!
— Нет, не знаю, — глухо ответил Лёня, и лицо его снова стало задумчивым. Несколько секунд он смотрел куда-то вдаль, за реку, потом принялся расстёгивать ворот рубашки. Пальцы его дрожали, не слушались.
Но Алик ничего этого не замечал.
— Во время войны, — радостно говорил он, — твой отец бывал у нас. Если б ты знал, сколько рассказывал нам дедушка про него! Рассказывал, как вместе в разведку ходили. — Алик на минуту замолчал, как бы для того, чтобы собраться с мыслями, и вдруг спросил:
— Лёнь, а почему твой отец никогда к дедушке не зайдёт?
Лёня ничего не ответил и, сорвав с себя майку, бросился в воду.
Вода в реке оказалась на удивление холодной, и спустя минут десять все трое выскочили на берег, распластались на горячем, как зола недавно потухшего костра, песке.
— Ч-чёрт! — бормотал Валерка, выбивая зубами дробь. — Так-кое с-солнце, а вода — как лёд! Криницы тут, что ли?..
— Эх ты, м-мимоза! — передразнил Алик друга. — Что бы ты запел, если бы и в самом деле пришлось искупаться в ледяной воде?
— А какому дурню охота в ледяной воде купаться! — ответил Валерка, глубже зарываясь в песок.
— Дурню, может, и не нужно, а нормальным людям иной раз приходится и зимой реки переплывать. — Алик придвинулся ближе к Лёне и попросил: — Расскажи этому Фоме Неверующему, как твой отец поздней осенью переплывал Днепр. С оружием, с радиостанцией!
— С дальнобойной пушкой, — вставил Валерка.
— Да ты сам видел ту радиостанцию! — загорелся Алик. — Помнишь, в областном музее нам показывали?
— Значит, её перевезли на лодке.
— Ну и упрям же ты — как осёл! — разозлился Алик. — «Пушка», «лодка»!.. Да где бы они взяли ту лодку? Их же прямо в лесу высадили, с самолёта.
— Плот сделали. На плоту и танк переправить можно.
— Да не до плота им было! — ещё больше разозлился Алик. — О каком плоте могли они думать, если немцы сразу же окружили лес и так начали садить из пулемётов, что только щепки летели!
Валерка недоверчиво посмотрел на Алика и спросил:
— Как же они попали в окружение? Ты ведь говорил, что их с самолёта высадили.
— Лёнька, да расскажи ты ему! — снова попросил Алик.
— Да я… Я сам первый раз про этот случай слышу, — смутился Лёня.
