— Я, сын повара Гастона.
— Ах, чорт возьми, — расхохотался зуав, — а я тебя и не узнал в темноте.
И он пропустил мальчика, для развлечения дав ему легкий подзатыльник.
Мальчик пошел дальше по темному ущелью между вагонами.
Идя он отсчитывал рукой вагоны и постепенно замедлял шаг.
Наконец он остановился в нерешимости.
Из темноты послышался тихий свист.
Темная степная равнина.
Украинская степь зимой, ночью.
По степи медленно ползет товарный поезд.
Одиноко алеет во мраке на последнем вагоне огонек фонаря.
Небо мерцает тысячами звезд.
Яркая, белая луна сияет по самой середине неба, и от ее света в степи светло, как днем.
Шум идущего поезда разносится далеко-далеко.
Стоя у бокового окошечка своей будки, машинист смотрел на белую степь.
Изредка он кидал взгляд и на расстилавшийся перед ним путь, хотя можно было заранее сказать, что не для кого будет давать предупреждающих свистков. Степь была мертва и пустынна.
Машинист чувствовал, что его клонит ко сну от мерного пыхтения локомотива и стука колес.
Чтоб не заснуть, он встряхнул головой и проверил машину.
Все было в порядке.
Машинист снова подошел к окошечку.
Вдали какие-то черные точки зарябили на белом снегу.
Он опять встряхнул головою, но точки продолжали чернеть и даже увеличивались с каждою секундою.
Словно какие-то темные клубни катились, приближаясь к поезду.
Машинист стал напряженно всматриваться.
— Вот так штука, — наконец пробормотал он с удивлением.
Он ясно разглядел, что эти черные клубни были тройки, лихо мчащиеся по степи.
Тройки мчались прямо к поезду.
— Что за чорт! — воскликнул машинист, — Ванько, Ванько, — крикнул он, обращаясь к кочегару.
Но кочегар был в то время на тендере и не расслышал его оклика.
Не доезжая шагов ста до полотна железной дороги, тройки остановились, и черные тени людей помчались по белому снегу навстречу медленно ползущему поезду.
Два человека с револьверами в руках повисли на подножках паровоза.
Машинист, увидав направленные на него дула, машинально дал свисток и остановил поезд.
На каждом тормозном вагоне, где были кондуктора, тоже появились вооруженные люди.
— Что везете? — послышался властный голос, очевидно, командира.
— Консервы, — отвечал перепуганный обер-кондуктор, стараясь посторониться от направленного на него нагана.
Полетели пломбы с вагонных дверец.
Бандиты поскакали в вагоны и стали выбрасывать на снег ящики.
Вдруг, в одном из вагонов послышался смех, и вслед за ящиком на снег полетел какой-то мальчик.
— Тут и живые телята есть! — с хохотом кричали бандиты, выталкивая в снег еще какого-то юношу.
— Но, но, — хладнокровно произнес тот, — полегче на поворотах! Как бы я тебя сам не изжарил.
— Ого! — заметил одна из бандитов, — да это птица стреляная!
— Везде летала, — отвечал юноша, — ворона ловила, галка крыла, ни одна не поймала!
— Ну, такая птица и нам пригодится, — смеясь отвечал бандит. — Ишь целый ящик черти сожрали!..
Читатель вероятно уже догадался, что обнаруженные в вагоне путешественники были никто иные, как Вася и Феникс.
Но как же они попали в вагон с консервами?
Феникс не даром тогда так напряженно думал и морщил лоб.
Вся хитрость заключалась в том, чтобы выехать из Одессы, не затрачивая денег, которых не было ни у Васи, ни у Феникса, и продвинуться куда-нибудь на север.
На другой же день Феникс разнюхал, что сформирован поезд с консервами, предназначенными для добровольческой белой армии.
Узнал он также, что при отряде зуавов, охраняющих пути, есть повар Гастон, а у этого Гастона — сын лет 13, стало быть ровесник Васи.
План созрел в одну секунду.
Феникс с помощью своего приятеля сцепщика незаметно пробрался в один из вагонов во время нагрузки.
Вылезти в Лозовой во время разгрузки представлялось Фениксу делом простым. Лишь бы поскорей доехать.
— Все будем ближе к твоим большевикам, — говорил Феникс, — а в Лозовой еще что-нибудь выдумаем.
Неожиданное нападение бандитов сильно его озадачило. Однако он быстро оправился и снова принял свой обычный спокойный вид. Нагрузив на тройки столько ящиков, сколько было возможно, и оставив большую часть в снегу, бандиты стали собираться в путь.
— Эй, вы, огольцы, — крикнул один из них, обращаясь к Васе и Фениксу, — мы вас к атаману свезем. Всякие люди нужны, может и вы пригодитесь. Уж он там рассудит, что с вами делать.
— Может статься и повесит? — вставил другой со смехом.
— Залезайте вот на эту тройку, — продолжал первый, — да живо, или консервами так нагрузились, что ходить не можете?
Наши приятели сели на тройку. Спутником их оказался мрачный парнище, огромного роста. Казалось, он мог убить быка своим огромным кулаком.
Обмозговав создавшееся положение, Феникс решил, что прежде всего надо выяснить, за кого стоят эти бандиты, — за белых или за красных, чтобы не попасть впросак. Для этого он решил вступить в разговор со своим спутником:
— А много вам досталось провианту... — заметил он.
Тот подозрительно покосился на Феникса и буркнул:
— А по роже хочешь?
«Вот и поговори с этим идолом», — подумал Феникс.
— Зачем же по роже, — сказал он возможно вежливее. — Я просто свое удивление выразил. Да у вас тут на целый год продуктов.
Спутник снова мрачно покосился на него.
— А ты что? Все не налопался? Во, прорва!
— Ну, а кто такой ваш атаман? — спросил Феникс, решив, что парень начал проявлять большую разговорчивость.
— А он вот кто. Не понравится ему твоя рожа, он и велит тебя повесить вверх ногами! Понял?
— Далась тебе моя рожа! Ну, а как же его зовут?
— Дьявол Петрович!
— Так-таки и звать?
— Так и звать.
— А он кто — красный, белый...
— Красный! Сам ты красный!
— Стало быть белый?
— А не твое дело! Заткнись!
Феникс умолк. Он узнал то, что ему было нужно, а поддерживать разговор с мрачным спутником он не имел особой охоты.
Лошади, возбуждаемые гиканьем возниц, лихо мчались по степи.
Васе так нравилась эта бешеная гонка, что он на миг даже забыл, в чьих руках находится. Он зажмурил глаза, и ему порою казалось, что он мчится по воздуху. Ветер свистел в ушах, легкий мороз приятно пощипывал щеки, степь сливалась в огромную серебряную пелену.
Феникс, перестав беседовать, уткнулся носом в воротник тулупа, и, повидимому, дремал, убаюканный быстрой ездою. К бандитам он относился вполне спокойно.
Вася так увлекся ездою, что когда тройка вдруг остановилась, он долго не мог понять, в чем дело.
Тройки стояли на поляне перед большим, очевидно, помещичьим домом с ярко освещенными окнами. Из дома доносился какой-то смутный шум, не то крики, не то пение.
Войдя в дом, Вася чуть не вскрикнул от удивления, так странно было представившееся ему зрелище.
В большом зале, когда-то должно быть очень роскошном, сидели, бродили и лежали на тулупах люди, повидимому, бандиты из той же шайки. Зал был освещен большими церковными свечами, вставленными в церковные же подсвечники. За столом посередине сидел толстый человек довольно благодушного вида, одетый в странный наряд, очевидно наскоро сшитый из парчевой рясы. Человек этот усиленно прикладывался к бутылке с самогоном, стоявшей перед ним, но старался держаться важно.
Вася сразу понял, что это и есть Дьявол Петрович.
— Ну, это зверь не из хищных, — пробормотал сквозь зубы Феникс.
Предводитель той шайки, которая грабила поезд, долго шептался о чем-то с Дьяволом Петровичем, иногда искоса поглядывая на Феникса и на Васю. Остальные бандиты в это время галдели и обменивались впечатлениями.
— Эй, вы, синьоры! — крикнул вдруг Дьявол Петрович, обращаясь к Васе и Фениксу, — а, ну-ка, подойдите-ка!
Те подошли, при чем атаман весьма важно поправил парчу на своих плечах и грозно нахмурил брови.
— Кто вы такие есть? — спросил он.
— Я — Феникс, а это мой братишка.
— Феникс? — переспросил Дьявол Петрович, икнув от удивления, — да, ведь Феникс не человек! Это зверь какой-то. Ты врешь! Людей так и не зовут никогда! Такого и имени нет вовсе!
— Да ведь и Дьявол тоже не имя.
— А... ты дерзить!?
— Зачем дерзить? к слову пришлось!
— К слову пришлось! А мне вот к слову придется тебя повесить! Вы бродяги что ли?
— Бродяги.
— Служить мне хотите?
— А ты за кого идешь?
— Я сам за себя! Я, может быть, всю Россию завоюю!
— Так!
