В вестибюль вошла девушка, стройная, миловидная, хотя и очень напоминавшая собой мать. Неприятное впечатление, по-видимому, создавалось чрезмерной броскостью ее туалета, скучающим взглядом и тем почти не прикрытым высокомерием, которое проглядывало во всех ее движениях, во всем ее облике. Инспектор предъявил свое служебное удостоверение, заметив краешком глаза произведенный им эффект.
— У меня к вам несколько незначительных вопросов, — сказал он. — Так что можете быть вполне спокойной.
— У меня нет причин беспокоиться, — сдержанно ответила девушка.
— Очень рад! Итак, скажите, знаете ли вы одного молодого инженера по имени Ананий Христов?
Чуть заметное напряжение в темных глазах девушки сразу исчезло.
— Да, знаю…
— И каковы ваши отношения?
— Мы приятели.
— Так!.. Значит ли это, что вы встречаетесь время от времени?
— Время от времени — да… — ответила девушка с тонкой, немного неприятной улыбкой.
— На улице Ясен, как мне известно?
— Да, мы встречались и там…
— Когда было ваше последнее свидание?
Девушка задумалась.
— Мы уже давно не виделись… С полмесяца будет, а может, и больше…
— И с тех пор он вам не звонил?
— Напротив, звонил.
— Хотел с вами встретиться?
— Да… Хотя бы в последний раз…
— Так… Вы согласились?
— Я не могла ему отказать! — проговорила с некоторым раздражением девушка. — В конце концов он был со мною всегда очень мил…
— Так… А вы пришли на свидание или нет?
— Нет, не пришла.
— Сколько раз вы не являлись?
— Кажется, два раза.
— Можете вспомнить, когда точно?
— В последний раз — вчера. А перед этим — не помню…
— Все-таки, приблизительно?
— Ну, дней, примерно, десять назад.
— В котором часу должны были состояться ваши свидания?
— Вчера в пять… А прошлый раз, кажется, утром.
— Вы назначали час или он?
— Вчера я сказала. А до этого не помню… А, да, нас пригласили за город и, помню, мы вместе решили.
— А почему вы не явились на эти встречи?
Что-то вроде насмешки промелькнуло в глазах девушки.
— Согласитесь, что разговаривать в последний раз не очень-то приятно…
— Вы предпочитаете людей, которые бы сами догадывались?
— Да, вообще предпочитаю интеллигентных людей.
— Он мне показался вполне интеллигентным.
— Но чересчур серьезным… А это всегда скучно.
— Интересный взгляд на жизнь! — иронически заметил инспектор. — У меня к вам еще один, последний, вопрос. Почему вы встречались на улице Ясен? Почему именно там, а не на какой-нибудь другой улице, поближе к вам?
— Ананий очень щепетилен, — сказала с досадой девушка. — Он боялся моего отца.
— А вы?
— Все побаиваются отцов.
— Вы предложили эту улицу для свиданий или он?
Девушка подозрительно взглянула на него. «Наверняка готовится солгать!» — подумал инспектор.
— Прошу дать совсем точный ответ, — сказал он, серьезно посмотрев на нее. — Даю вам честное слово — ваш ответ, каков бы он ни был, не будет представлять для вас никакой опасности.
— Я выбрала эту улицу! — недовольно ответила девушка. — Там очень удобно.
— Однако вы знаток по части удобств!
— Прошу без иронии, — сердито проговорила девушка.
— Извиняюсь! — засмеялся инспектор. — Ну, вот и все!
Он возвратился к инженеру, чтобы отпустить сотрудника, которого, уходя, приставил к нему. Увидев Табакова, молодой человек облегченно вздохнул.
— Я очень рад, что вы невиновны! — сказал инспектор. — Вы мне были с самого начала симпатичны…
— Не скажете ли, о каком преступлении идет речь? — спросил с любопытством молодой человек. — Какая-нибудь кража?
— Похитили ребенка.
— Похитили ребенка? — изумился инженер. — Зачем?
— Я уже тысячу раз задавал себе этот вопрос!
— Могу ли я узнать какие-нибудь подробности?
Инспектор покачал головой.
— Только когда все кончится… Сейчас я не имею права рассказывать об этом.
Он пересек комнату и машинально взял какую-то книгу со стола инженера.
— У вас хорошая память? — спросил он его тихо.
— Даже отличная, — ответил молодой человек. — Среди моих однокурсников были студенты куда способнее меня, но материал никто не знал так, как я. Этим я обязан исключительно своей памяти.
Инспектор взглянул на него с какой-то смутной надеждой.
— Вспомните-ка хорошенько вашу предпоследнюю встречу. Сколько примерно времени вы пробыли на улице в то утро?
— Минут двадцать…
— Не мало… И за это время не произошло ничего такого, что бы привлекло ваше внимание? Ничего особенного вы не заметили?
— Нет! — ответил инженер после небольшой паузы.
Инспектор вздохнул.
— Не видели ли вы мальчика лет пяти — шести с белой фарфоровой миской в руках?
— Да, очень хорошо помню это, — кивнул инженер.
— Значит, вы его видели? — встрепенулся инспектор.
— Мальчик в коротких штанишках. Да, да. Помню, он поставил на тротуар миску, положил в нее что-то, наверное, деньги, и запрыгал на одной ноге.
— Что же, он один играл?
— Нет, просто у него отстегнулся ремешок сандалии.
— Ах, вот что… Ну, а потом?
Инженер глубоко задумался.
— Право, не помню… Я перестал на него смотреть.
— Улица-то, как вы знаете, товарищ Христов, очень тихая… Если бы по ней, скажем, проехала машина, вы бы ее обязательно заметили.
— По ней действительно проехала машина! — поспешно отозвался молодой человек. — Я уже уходил, когда она показалась. Навстречу мне шла…
Инспектор в волнении приблизился к нему.
— Не помните, что это была за машина? Какой марки?
От напряжения на лбу у инженера обозначились глубокие морщины.
— Это был «Москвич» — очень хорошо помню. Голубовато-синего цвета.
— Вы уверены?
— Я — химик. Цвет был на редкость красив и привлек мое внимание. Поэтому я и запомнил машину.
— А не вспомните, висела ли за передним стеклом какая-нибудь игрушка?
— Что-то не припомню, — произнес в раздумье инженер.
— А водителя вы не разглядели?
— Так, смутно его помню… Во всяком случае, он не был похож на шофера-профессионала.
— Молодой, старый?
— Пожилой человек. Худощавый, кажется, в пиджаке кирпичного цвета.
Инженер усиленно рылся в памяти.
— Как будто бы с проседью, но я не уверен… А пиджак кирпичного цвета — это, кажется, точно… — продолжал он. — Вообще, человек очень приличного вида.
— В какую сторону шла машина? В ту же, что и мальчик, или навстречу ему?
— За ним. Но водитель не смотрел вперед, а в сторону, направо, как будто высматривал кого-то или что-то.
— Быстро она шла или медленно?
— Скорее медленно.
— Медленно?
— Кто едет быстро, тот не смотрит по сторонам.
— Потом вы что-нибудь видели?
— Нет, я ушел.
— А могли бы вы узнать этого человека?
— Может быть… Но не уверен…
— Это все, что вы можете мне сказать?
Молодой человек задумался.
— Если я еще что-нибудь вспомню, то сейчас же вам сообщу. Но это, кажется, все… Улица была совсем безлюдна. Она всегда безлюдна.
Инспектор пробыл у инженера еще минут десять, но ничего другого не узнал. Он оставил ему номер своего телефона, извинился за беспокойство и сердечно попрощался. В коридоре, однако, Табаков внезапно остановился и, немного помявшись, сказал:
— Вы уж меня простите, но и я бы хотел быть вам чем-нибудь полезен… По-моему, эта девушка не подходит вам…
— Знаю… — тихо сказал инженер и покраснел.
Заметив грусть в его глазах, инспектор тотчас же искренне пожалел о своих словах. Хороша благодарность — так опечалить человека! Но, может быть, мука, что гложет сейчас молодого человека, — ничто в сравнении с тем, что его ожидало бы впереди? Всегда лучше знать правду, даже если ты не в силах расстаться в ложью…
С такими мыслями в голове подходил Табаков к районному отделению милиции, где у него была встреча с участковым уполномоченным. Вид у лейтенанта, как и во все эти дни, был удрученный и даже какой-то виноватый. Инспектор видел, что его помощник доведен до отчаяния бесплодными поисками и просто мечтает о той минуте, когда, наконец, сможет доложить ему о чем-нибудь более или менее приятном.
— Есть какие-нибудь новости? — спросил Табаков, сдерживая улыбку.
— Совсем свежие! — с горечью ответил лейтенант. — Мы установили, чья машина останавливалась перед мастерской армянина…
— Серьезно? — поднял брови инспектор. — Это очень интересно!
— И еще как, — криво усмехнулся лейтенант. — Это была служебная машина Министерства внутренних дел…
Табаков на мгновение опешил, затем вдруг разразился громким хохотом. Не в силах остановиться, он бросился на один из старых расшатанных стульев и продолжал трястись всем телом, покуда на глазах у него не выступили слезы. Когда он снова взглянул на помощника, сидевшего с унылым лицом, его охватил новый приступ неудержимого смеха, и, чтобы успокоиться, он встал и прошелся по комнате.
