– Ура, нам тоже уже есть чем похвалиться! Мы разрушили пирамиду сыщиков, сделали доброе дело! Сыщики теперь не будут подглядывать и подслушивать!
Оказывается, не всё пропустил он мимо ушей, что говорила им Клавдия Львовна, когда от стыда ему вдруг заложило уши.
КАК У НАС ПОЯВИЛСЯ ВТОРОЙ ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ
(Рассказ Оли)
– Про ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ-первого вы уже знаете. Правда, не совсем всё, но многое. Зато совсем вы ничего не знаете про ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ-второго. Ведь второй у нас не сразу появился, а только после первого. Он появился тогда, когда первый исчез. Первый у нас даже не исчез, просто его от нас отобрали. Вернее, не у нас с Павликом, а у нашего дедушки его отобрали, прямо из рук поводок выхватили. Но всё равно это было так, как будто ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ именно у нас с Павликом отобрали, потому что тогда мы остались совсем без него, без нашего любимого ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ.
К тому времени он почти год у нас дома прожил и все к нему привыкли, даже дедушка с бабушкой и те смирились. И зима при нём уже наступила, настоящая снежная зима. Мы все так его полюбили, что дедушка, возвращаясь с работы, первым делом снимал со стены поводок и шёл гулять с ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ. Дедушка гулял с ним рано утром и поздно вечером, а мы с Павликом его выводили в промежутках. Мы на поле с ним шли гулять. Там, вообще, одни собаки гуляли и гуляли также с ними их хозяева. Собак и хозяев было так много, что не видно было даже самого поля и снега. Мы со всеми собаками там подружились. Особенно Павлик с ними подружился. И с хозяевами тоже подружились, особенно я.
Теперь, когда мы с Павликом по улице шли, Павлик уже никуда не отвлекался, не до того ему было. Он еле успевал здороваться со всеми знакомыми собаками и собаководами. За это время, что у нас жил ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ, Павлик читать выучился. Если я училась в школе по букварю, то он учился сам по «Миру животных» Акимушкина. Бабушка думала, что он свихнётся.
«Нет, ты посмотри, что делает этот ребёнок! – говорила она дедушке. – Он же у нас с тобой свихнётся. И мы себе этого никогда не простим».
Но Павлик не свихнулся. Он просто стал большим другом ЖИВОТНОГО МИРА в нашей семье. Дедушка стал приносить ему из библиотеки книги про собак, так эти книги он прочитывал быстро-быстро.
«Нет, – говорила бабушка, – всё-таки нельзя ОБЪЯТЬ НЕОБЪЯТНОЕ. Да и для чего?»
Мы с Павликом всегда смеялись этим её словам, и Павлик спрашивал бабушку: «А можно ОБЪЯТНОЕ ОБЪЯТЬ?» И обнимал её, бабушку.
Бабушка за это прощала ему весь ЖИВОТНЫЙ МИР и даже то, что Павлик мог в руку взять дождевого червя и смотреть долго-долго, как он у него в руках шевелится. Его интересовали крысы, мыши-полёвки, лягушки, собаки – все те, кого он мог объять на нашем поле. Но сильнее всех его интересовал, конечно, наш ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ.
Он с ним так подружился, что прямо мог говорить на его языке, на том, на котором все звери у себя говорят.
Павлик открыл этот язык. Но дедушка сказал, что нет, не Павлик, а что этот язык давно учёные открывать собираются и, кажется, вот-вот откроют. И ещё дедушка сказал нам с Павликом, что открывать что-нибудь новое или даже старое – совсем неплохое занятие, даже если ты будешь не первый.
Может, где-нибудь в другом месте Павлик и был не первым, но дома у нас он всегда первым садился на корточки рядом с ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ и шептал ему что-то в огромное поднятое ухо. ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ ему тоже в ответ что-то своё шептал. Может, и не шептал, потому что шептать не умел. Он просто лизал Павлика в ухо или давал ему лапу. Мы с дедушкой слушали эти разговоры и весело хохотали.
К нам в таких случаях обязательно заглядывала бабушка и начинала ругать дедушку, что он уже сам впал из-за нас в детство, если позволяет нам устраивать СВОИ ВЕЧНЫЕ БЕЗОБРАЗИЯ, от которых у неё и без того голова трещит. А дедушка отвечал, что это не безобразия, а общение человека с животным. Может, Павлик учёным и вправду будет, если у него такая тяга ко всему живому и животному.
Может, он первый и вправду научится говорить на языке всех животных и понимать их без ошибки. Вот уж когда они пожалуются ему на людей! И в первую очередь, конечно же, на бабушку.
«Животных, – отвечала ему бабушка, – я не люблю. Я этого не скрываю. Просто терпеть их не могу, а тем более собак. Но обижать я их тоже никогда не обижу. Накормить я их могу. Это – пожалуйста. От остального – увольте».
От остального мы бабушку уволили. Она только варила еду для ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ и кормила его. Всё остальное у нас делал дедушка. Дедушка у нас так приручился к ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ, что дедушку просто было не узнать. Вот бы теперь ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ бабушку к себе приручить! Но как приручить бабушку – этого никто из нас не знал.
Однажды в воскресенье зимним днём дедушка отправился гулять с ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ. Мы с Павликом болели: у нас была ветрянка. Шёл дедушка по улице и вдруг услышал свист, а потом кто-то закричал: «ЧЕЛПИХ!ЧЕЛПИХ! »
ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ рванулся… и спрятался за дедушку. В этот момент к дедушке подходит какой-то человек, хватает у дедушки из рук поводок и кричит: «Гражданин, как вам не стыдно! Вы украли мою собаку. ЧЕЛПИХ, ко мне и рядом!»
Наш дедушка побледнел. Это он сам потом нам так рассказывал. «Чувствую, – говорил нам дедушка, – как вся кровь отхлынула от моего лица».
«Гражданин! – сказал дедушка. – Разрешите представиться: подполковник медицинской службы Лебедев. С кем имею честь разговаривать?»
Но этот человек не назвал своего имени, только засмеялся дедушке в лицо: «Тоже мне нашёл честь – воровать чужих собак! ЧЕЛПИХ, ко мне и рядом! Вот дрянной пёс. Почти год его ищу. Убежал от меня. Но я тебе устрою сегодня взбучку. Попомнишь ты меня на всю жизнь. Убью бродягу!»
Дедушка наш сильно расстроился. Он стал уговаривать того человека, чтобы он не лишал нас, то есть всю нашу семью, такого друга, каким для нас всех, кроме бабушки, стал ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ, пусть возьмёт с нас любые деньги. Но тот человек только засмеялся над дедушкиными словами: «Ишь чего захотел! Денег мне не надо, у меня своих куры не клюют. А раз моя собака, хочу – убью, хочу – живьём съем».
Дедушка стал человека просить, уговаривать, хотя, как сказал наш дедушка, это было не в его привычках и правилах, но ради ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ он был готов на всё. Но чем больше просил того человека дедушка, тем непримиримее становился тот человек.
«А что же ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ? – спросил Павлик плача. – Он что, так и дал себя увести? Алёнка, слышишь, он даже дал себя увести!» – «Нет, напрасно ты так. Он не хотел уходить, но хозяин потащил его волоком, пиная на ходу ногами. ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ на меня взглянул… Он так на меня посмотрел, что до сих пор у меня сердце щемит».
Сердце щемило у нас, даже у бабушки и то защемило, когда дедушка вернулся домой один без ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ. А когда бабушка узнала, что у дедушки среди бела дня вырвали из рук поводок и обозвали собачьим вором, она возмутилась: «ТАКОГО НЕВИДАННОГО, НЕСЛЫХАННОГО БЕЗОБРАЗИЯ не видела и не слышала за всю мою жизнь! Зачем ты отдал собаку? Дети, да перестаньте вы надрываться! Я ничего не слышу, что говорит дедушка». – «Собака чужая. У того гражданина был на неё документ. Родословная. Его, оказывается, звали ЧЕЛПИХ». – «Какой ещё ЧЕЛПИХ, сам ты ЧЕЛПИХ! – возмутилась бабушка. – Лично у меня бы его никто никогда не отобрал, а ты – разиня. Его звали ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ. Вот как его звали! Это самое лучшее имя для собаки, которое я когда-либо слышала. А я, можешь мне поверить, слышала их немало. Где моя шуба, где моя шапка? Павлик, не реви, подай мне сапожки! Я сейчас поеду туда, где можно восстановить справедливость. Я поеду в клуб собаководства! И этот прохиндей – дети, заткните уши! – проходимец… нет, тоже не то… дети, вы ничего не слышали, вы плачете… этот прохожий ещё меня узнает. Я верну вам ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ, или я вам больше не ваша бабушка!»
И хотя бабушка всё-таки осталась нашей бабушкой навсегда, но вернуть нам ЧЕТЫРЕЛАПЫОДИНХВОСТ даже она не смогла, потому что он был чужой собакой. У него был свой хозяин, которого, возможно, когда-нибудь лишат пса, раз он так жесток к нему. Но надо ждать повторного случая. И хорошо бы свидетелей побольше… ну, людей в этом не заинтересованных. Так объяснили бабушке в клубе собаководства.
Но бабушка сказала в ответ, что лучшего свидетеля, чем она, нипочём и никогда не найти. Она самый что ни на есть незаинтересованный свидетель, потому что терпеть не может собак. Накормить их ещё может. Но об остальном не просите.
Бабушку просить не стали, только сказали ей, что клуб собаководства никогда не доверит ей в руки ни одну собаку, а тем более породистую овчарку, такую, как ЧЕЛПИХ.
«Вот и хорошо! – сказала бабушка. – Хватит с нас собак. На всю жизнь зареклась. Вот сейчас приду домой и разорву весь ваш «Мир животных» Акимушкина. Будете тогда меня знать».
