ГЛАВА 19
Бабушка О'Флаэрти ждала их перед домом. Она была такая, какой ее запомнил Финн: высокая, лицо квадратное, нос крючком, черные с проседью волосы стянуты на затылке в тугой пучок. На ней была длинная красная юбка и мужские башмаки, серая кофточка заколота у горла брошью.
Дядя Джо помог Финну слезть с пони, и мальчик подошел к бабушке. Она стояла и ждала.
— Здравствуй, бабушка, — сказал Финн.
Она смотрела на внука.
— Долго же вы сюда добирались, — сказала она.
Финн засмеялся.
Она все такая же. Слова ее звучали резко. Но резкость дяди Тоби заставляла вздрагивать от страха, а от резких слов бабушки хотелось смеяться. Большая разница.
Бабушка положила руку Финну на плечо. Это было очень приятно.
— Лучше поздно, чем никогда, — сказала бабушка. Я знала, что ты справишься. Этот дом и все, что в нем есть, — ваше.
— Ах, бабушка! — Финн схватил ее за руку.
— Только не раскисай. Ахать некогда. Игра еще ж окончена.
— А это вот Дервал, — сказал дядя Пэдди.
Он снял девочку с пони и бережно держал ее на руках. Дервал сосала палец.
— Спусти ее на землю, — сказала бабушка.
Сын повиновался. Бабушка посмотрела на девочку. Дервал немножко трусила.
— Ты очень грязная, — сказала бабушка.
— Нам надо быть грязными, как Мозес, — сказала Дервал.
— А кто обрезал тебе волосы? — спросила бабушка.
— Финн, — отвечала Дервал. — Таким большим но жом. Мне надо было превратиться в мальчика. И звали меня Терри.
— Видала бы ты, как тебя обкорнали! — сказала бабушка. — Ты похожа на огородное пугало.
— Мне нравится быть грязной, — сказала Дервал.
— Всем нравится, да нельзя же срамиться перед соседями, — сказала бабушка. — Мы тебе рады, Дервал.
— Финн говорил, все будет хорошо, когда мы до тебя доберемся, — сказала Дервал.
— Финн знал, что говорил. А теперь ты, может, войдешь в дом и дашь себя вымыть?
— Наверно, придется, — вздохнув, согласилась Дервал.
Бабушка улыбнулась.
— Отправляйся, Джо, в лавку, купи ей платье, белье, туфли и все остальное.
— А как мне узнать ее размеры? — спросил Джо.
— Да посмотри на нее, — ответила бабушка.
— Этого мало, — возразил Джо, достал из кармана кусок бечевки, опустился перед Дервал на колени и серьезнейшим образом всю ее обмерил.
— А ты, Пэдди, отгони на пастбище пони, возвращайся поживей, поглядывай на ворота и никого во двор не пускай. Эти-то когда объявятся?
— Да через полчаса, — сказал Пэдди.
— А может, мне пойти с дядей? — спросил Финн.
— Нельзя, — отвечала бабушка. — Соскребешь с себя грязь, переоденешься и посидишь дома. Вот так.
Бабушка взяла Дервал за руку и пошла с ней в дом. Джо отправился в лавку, а Пэдди занялся пони. Вскочил на одного, другого схватил за вожжи и припустил вниз по дороге.
Дом был все такой же, каким Финн его запомнил. Покрыт свежей соломой, над очагом — кухонная плита. 11еред ней, как и раньше, стояли два треногих табурета. Бабушка прошла в глубь дома, в ванную, а Финн бросил свою поклажу на пол и сел на табурет. От плиты приятно тянуло теплом.
Только теперь Финн позволил себе расслабиться. Он ужасно устал. Прислонился к стене и уронил подбородок на грудь. «Мы все-таки добрались, — стучало в голове, — несмотря ни на что, добрались». Мальчик смежил веки, и перед глазами заплясали черные точки.
Потом он услышал голос Дервал. Так много она уже давным-давно не говорила.
Она подробно рассказывала обо всем бабушке. Вспомнила имена всех — Пола и Миксера, Майкла и Мозеса. Финн заметил, что сестра не назвала Нико. Правда, она его толком и не видела. Когда он оказывался поблизости, она каждый раз прятала лицо. Бабушка слушала очень внимательно, восклицаниями помогая девочке продолжать рассказ.
— Что ты говоришь! И он осмелился! Подумать только! Что ж было дальше? — доносилось до Финна.
И внезапно Финн подумал: «Вот в этом-то и дело. На все стоило пойти, лишь бы сестренка жила с теми, кто ее любит и будет охотно слушать. Даже ради одного этого…»
Финн, должно быть, уснул сидя. Бабушка разбудила его и стала журить:
— Спать в такое время, когда для обороны нужен каждый человек!
Завернутая в простыню Дервал сверкала чистотой Мордашка ее сияла. «Купанье пошло ей на пользу», подумал Финн. Он заметил, что бабушка хоть и ж у рит его, но смотрит как-то тревожно, склонив голому набок.
— Живо в ванну! — скомандовала она. — Вымойеи как следует и выброси эту грязную одежду. Ты же не хочешь нас осрамить?
Финн улыбнулся и пошел в ванную. До чего же при ятно лежать на спине в горячей воде, отмывать с тела грязь и промывать волосы. Финн вспомнил Мозеса. Если бы ему предложили залезть в горячую ванну, ему бы тоже понравилось.
Когда, одетый во все чистое, Финн вошел в кухню, Дервал уже была в розовом платье, белых носочках и блестящих лаковых туфельках. Она теперь выглядела совсем по-другому. Здоровяк Джо, став на колени, застегивал ей на спине пуговицы, и это было так забавно.
— Красивая теперь я, правда? — спрашивала Дер вал.
— Да как же ты можешь быть красивая с волосами, как у мальчишки? — возражала бабушка.
— У меня красивое платье, — стояла на своем Дервал.
В дверях появился Пэдди.
— Они спускаются по дороге, — сообщил он.
— Хорошо, — сказала бабушка. — Ты, Финн, останешься здесь с Дервал. Что бы ни случилось, нипочем не выходи.
— Хорошо, — кивнул Финн.
— Они отнимут нас у тебя, бабушка? — спросила Дервал.
Бабушка и внучка смотрели друг на друга, все молчали.
— Я хочу остаться у тебя, — сказала Дервал.
«И я тоже», — подумал Финн.
Бабушка опустилась перед девочкой на колени.
— Никто тебя у меня не отнимет, — сказала она, — Слышишь?
— Вот хорошо-то. — И Дервал обняла бабушку за шею.
А бабушка посмотрела на Финна. Она улыбнулась ему. Потом встала и потрепала Дервал по голове:
— Ты наша. Мы никому тебя не отдадим… Запри за нами дверь, — сказала она Финну и вышла вместе с Пэдди и Джо.
Финн закрыл дверь. Он увидел засов, задвинул его и подошел к окну. Оно было небольшое, на подоконнике стоял горшок с геранью. Из окна Финну все было видно, но Дервал теребила его за ногу, и Финн пододвинул к окну стул, чтобы Дервал могла на него взобраться и тоже смотреть. Он обнял сестренку.
Бабушка стояла на улице у запертых ворот, по бокам от нее — Пэдди и Джо, а перед ними — рослый сержант, несколько полицейских и крестьяне, которые прочесывали горный склон.
— Послушайте, миссис О'Флаэрти, — говорил сержант, — мы не хотим неприятностей. Дети находятся под опекой суда, и мы должны их забрать.
— Какие дети? — спросила бабушка.
— Послушайте, мы же все знаем, что дети у вас.
— Это откуда же знаете? — спросила бабушка.
— Бога ради, перестаньте, миссис О'Флаэрти! Ведь мы видели, как эти молодцы, Пэдди и Джо, посадили детей на пони и увезли.
— Откуда же вам известно, что это те самые дети?
— Да мы же видели их своими глазами! — воскликнул сержант, начиная злиться.
— Вы могли видеть других детей, похожих на тех, — сказала бабушка.
— Ладно. Дайте нам войти в дом, и мы все сразу объясним.
— А ордер у вас есть? — спросила бабушка.
— Зачем мне какой-то ордер? — удивился сержант.
— Чтобы ступить на порог моего дома, вы должны иметь ордер. И чтобы сунуть свой длинный нос в мою дверь, тоже должны иметь ордер. Если он у вас есть, так и скажите.
— Нет, ордера у меня нет, но я могу его в два счета получить.
— Вот и отправляйтесь за ним. А без ордера вы ко мне-во двор не войдете.
— Но послушайте, миссис О'Флаэрти, давайте рассуждать здраво…
— Вот и рассуждайте себе на здоровье, — сказали бабушка.
— Вы же знаете, что закон нарушать нельзя. Или вы идете против наших законов? Что ж, попробуйте, увидите, что получится. Неужели вы не понимаете, что это дело вам не выиграть?
— Нельзя сказать, выиграешь или проиграешь, пока не начнешь играть, — сказала бабушка. — Надо начат!.. Вот вы и начали, а я закончу.
— Ладно. Хотите воевать? Что ж, получите свое. Завтра утром я вернусь с ордером и представителями властей. Я предупреждаю вас: закон есть закон, с ним не шутят. И не имеет значения, кто вы — бабушка О'Флаэрти или кто другой. Закону должны подчиняться все, а нет — вам же будет хуже.
— Уходите! И возвращайтесь с ордером. Да с полком солдат! И хоть со всей ирландской полицией. С пушками и пулеметами. Делайте, сержант, что хотите, по у нас, у О'Флаэрти, никто этих детей не отнимет.
Она повернулась к сержанту спиной и нЗправилап. к дому.
— Да послушайте же, миссис О'Флаэрти… — жалобно снова завел свое сержант.
Но бабушка только махнула рукой и вошла в открытую Финном дверь.
— Ну, теперь мы поедим. День накануне битвы, вер но, Финн?
