– Ага, я вот тоже второй день глаз оторвать не могу! – раздался сзади Танькин голос.
Че-е-его? От кого? – Ирка развернулась и… обнаружила Таньку стоящей у перил и жадно вглядывающейся вдаль. Ирка аккуратно выдохнула и, тихо скользнув мимо Айта, встала рядом с Танькой. «Черепахо-лайнер» неспешно преодолевал течение, держась невдалеке от берега. Наднепрянскую ведьму шириной реки не удивишь, но на Днепре с одного берега хотя бы крыши высоток на другом видны, а здесь противоположный берег тянулся едва заметной линией на беспредельном горизонте молочно-белой воды. Или это просто потому, что там нет высоток?
Среди буйных зарослей на берегу изредка мелькали крыши невысоких домов – Ирка не сразу и поняла, что это крыши, их покрывали разноцветные лепестки. Кое-где заросли рассекала прорезь деревянных мостков, спускающихся к воде, – но селиться прямо на берегу здесь явно было не принято. Молочная, раньше казавшаяся Ирке пустынной, была переполнена движением. Мимо, с вальяжностью пешеходов, фланирующих на бульваре, мелькали «самоплавающие»: извивающиеся в воде громадные змеи и рыбины в сверкающей чешуе, явно отделанной драгоценными камнями. Панцирь черепахи медленно прошел мимо троицы русалок с корзинками салатовых водорослей, самозабвенно сплетничающих чуть ли не посреди реки. По правому борту лихо промчалось нечто, формой напоминающее эмалированный тазик, но раззолоченное и украшенное финтифлюшками, как старинная карета, – везла этот каретный тазик четверка существ с роскошными конскими гривами и не менее роскошными рыбьими хвостами.
– Ой, это идропы, я про них читала! – при виде них завопила Танька.
– Ага, а вон то – типа китайцы! – Богдан ткнул пальцем в снующие по всей реке типичные, как на картинках, китайские джонки под бумажными парусами, и изумления на его лице было больше, чем при виде конерыб.
Айт лениво приоткрыл глаза:
– А, эти… – он снова сонно опустил веки. – Я не понимаю их магию, но кажется, они все ненастоящие, – он кивнул на проплывающую мимо джонку с троицей китайцев в конических шляпах и синих штанах. – На самом деле всеми лодками управляет один человек – через песню.
– Через какую? – слегка обалдела Танька.
– А ты прислушайся…
Троица на джонке возилась с канатами, наполняя воздух тягучим, слегка гортанным пением. Китайского Ирка не знала, но на пробный урок на курсах как-то сходила и обостренной памятью истинной ведьмы к словам эту песенку она отлично запомнила:
Мао Цзэдун – великий кормчий,[2]
У руля Великий кормчий…
Рядом захихикала Танька:
– Айт, они не одним человеком управляются…
– Уроборос с тобой: если лодки выходят с разных концов реки, а в порт приходят не просто одновременно, а секунда в секунду, – как же не одним? – не открывая глаз, вздохнул Айт. – Серьезный колдун их Мао.
– Но это совсем не колдовская песня!
– Тань, – остановила ее Ирка. – Ну на самом-то деле – откуда нам знать?
Мао – преемник дела Маркса…[3] —
продолжали петь китайцы.
– Я бы с этим Марксом встретился, может, он наших тоже так плавать научит? – пробормотал Айт.
– Не надо, – покачала головой Ирка. – Драконы-марксисты – это будет как-то… чересчур.
– А вон то что? – заинтересовался Богдан.
– Где? – Айт снова открыл глаза.
– Ну вон! Мячики темные, на волнах плавают…
– Шешу, да где? – Айт с явной неохотой встал из кресла и выглянул через борт. – Вон то? Это ежики.
– А почему в воде?
– Так они морские.
– А почему тогда в реке? – не отставал Богдан.
– Так ветром нанесло! – начал раздражаться Айт.
– Ежиков. Ветром. – Глаза Богдана сузились в прицельные щелочки, он уже явно собирался объяснить, что думает о некоторых драконах…
Налетевший ветер подхватил пляшущий на волнах мячик, и маленький еж взмыл в воздух на растопыренном плаще из иголок. Ветер швырнул его к нависающему над водой скальному карнизу, и еж распростерся на камне, прилипнув, будто пластырь.
– Теперь так и будет висеть, пока его снова не сдует, – пояснил Айт.
Рядом с черепаховым панцирем гордо проплыла косуля. Нырнула, мелькнув в воздухе красными гусиными лапками, и снова вынырнула – на каждом роге было наколото по трепещущей рыбине.
– О! Я б тоже пожрал! Где тут еду взять? – с энтузиазмом поинтересовался Богдан.
Айт молча ткнул пальцем за борт. Остальные трое изумленно воззрились на него.
– Не поняла, – наконец осторожно переспросила Танька. – Кто тут готовит? И где кормят?
– Готовит кто умеет, – ответил Айт и с гордостью объявил: – На примусе! – И широким жестом гостеприимного хозяина распахнул заменяющий столик ящик. Изнутри торчала ручка сковородки, небольшая пластиковая канистра, судя по запаху с бензином, и нечто такое небольшое, круглое, вроде как с конфоркой. Ирка никогда раньше не видела примусов, но, судя по всему, это он и был. – Знаете, чего стоило его раздобыть? – обиженно поинтересовался Айт, не увидев восторга на лицах. – Зато с топливом теперь никаких проблем, я у своих трехголовых целую цистерну бензина отнял!
– Ты хочешь сказать… мы сами должны? – Танька беспомощно обвела взглядом открытую площадку, на которой не было ничего, кроме этого самого ящика-столика и еще пары плетеных кресел. – Ни ресторана, ни… Даже на прогулочных катерах есть буфет!
– Ваш мир гораздо комфортнее – везде прямо как в Змеевых Пещерах, – с уважением кивнул Айт. – А у нас даже когда Мать-Владычица, да будет ее жажда власти сильнее ее же лени, облетает владения, дичь ей приходится ловить самой. И жарить тоже.
– Ребята, ну если это Молочная река, то где-то же у нее должны быть кисельные берега? Кисель меня вполне устроит! – простонала Танька.
– Кисельные Берега? Это ты про городок, где самые вкусные кисели варят? – непонимающе посмотрел на нее Айт. – Так он по другую сторону от Змеевых Пещер, нам туда не нужно.
– Это я про фольклор, – вздохнула Танька.
– Спокойно, девчонки, я же с вами! Я тут в одной каюте удочку видел – а с борта я ловить умею! – Богдан одним прыжком сиганул на лестницу, а через минуту над площадкой появился конец длинной удочки, и Богдан перебрался через заграждение. – Так, откуда лучше закинуть – отсюда или с нижней палубы? – взглядом полководца он оглядел реку и взмахнул удочкой, примериваясь.
– Стой! – от рыка Айта все трое слегка присели. Пальцы Айта сомкнулись на запястье Богдана. – Ты… собираешься вот прямо так и ловить? – Глаза у Айта стали черными, как море в шторм, а вертикальный зрачок стянулся в яркую золотую точку.
– Ты издеваешься, змей?! – бледнея от злости, выдохнул Богдан. – А как еще? На хвост не могу – нету! – и попытался вырваться, но Айт толкнул его к бортику и молча указал на берег.
На очередных мостках у берега сидел рыболов. Сидел в частой железной клетке с мелкими звеньями – только удочка торчала сквозь узкую щель окошка. Пляшущий на волнах поплавок дернулся и нырнул на дно.
– Сейчас! – одними губами шепнул Айт.
Вода у клетки с рыболовом вскипела, и из речных глубин с ревом выметнулось чудовище. Тело огромной, как акула, рыбины венчала бычья башка с загнутыми рогами, но даже с подплывающей черепахи было видно, какие совсем не травоядные клычищи торчат в распахнутой пасти. Всей громадной тушей чудище врезалось в клетку, так что решетка загремела, и, не переставая реветь, вцепилось зубами в прутья. Сидящий внутри рыболов отчаянно вжимался в заднюю стенку своего убежища, напряженно глядя на ярящегося перед ним монстра. Чудище разочарованно взвыло, рвануло прутья еще раз, оставляя в металле отпечатки зубов, и с шумом и плеском кануло в воду.
– Это морской вол, – разбивая воцарившуюся тишину, негромко сказал Айт. – Питается рыболовами.
– А тот почему без клетки? – Богдан нервно сглотнул и кивнул на медленно приближающиеся к ним следующие мостки, где другой рыболов сидел без всякого прикрытия.
– А он не рыбу ловит, – усмехнулся Айт.
Вода перед легкомысленным рыболовом взметнулась фонтаном, и морской вол взвился в воздух. Раззявленная вонючая пасть с острыми клыками и хищные глаза возникли прямо перед рыболовом… Удочка полетела в воду, в руке рыболова мгновенно появилось короткое копье, которое с громким хрустом вошло в глотку чудовищу.
Трое медленно повернули головы, провожая глазами исчезающую за бортом панциря битву. Богдан аккуратно положил удочку на доски. И на всякий случай отодвинул ногой. Все помолчали. И дружно уставились на Айта. Ну… он же дракон, тем более водный, он же может… рыбки наловить? Наверное, Ирке показалось, но в глазах Айта мелькнуло привычное для Пенька затравленное выражение. Потом его лицо снова стало невозмутимым, и он принялся мечтательно рассматривать противоположный берег.
– Ну… Я могу перекинуться… и попробовать поймать что-нибудь… – неуверенно предложила Ирка, глядя, как под поверхностью молочной воды мелькает здоровенная рыбина. Она собака, а собаки должны ловить рыбу… ну чисто теоретически.
