— Где, где же герои? — спросили ее репортеры.
— Их еще осматривают, но скоро приведут. Что вам пока рассказать? О полете?
— Нет, сначала о себе. О том, как вы стали космическим медиком.
Валя вспыхнула: как они угадали, что теперь она будет тренировать собак-космонавтов?
— Очень просто, — сказала Валя. — Окончила школу, работала здесь лаборанткой. И еще училась в институте. А теперь стала врачом. Вот и все.
— А теперь о полете.
И Валя начала рассказ.
— День выдался очень хороший, ну, как сегодня. Отважная была спокойна и своим примером влияла на Малька, который еще не летал. О Звездочке говорить не приходится: посмотришь на него и ни за что не скажешь, что кролики — это трусы. И вот наступила готовность: час… тридцать минут… пятнадцать… старт! Полет проходил нормально. Мы переживали за спуск: на этот раз ракета была очень тяжелая. Но все получилось просто замечательно. Раскрылся большой парашют. Мы сели в вертолет и прибыли к месту приземления.
— Разрешите вопрос, — сказал один журналист. — Вес ракеты, в которой летали собаки и кролик, больше двух тонн. Почти столько же весит кабина нашего первого корабля-спутника. Как вы думаете, удача с Отважной имеет значение для посадки будущего космического корабля?
— Ну что ж, — Валя тряхнула головой, — я не инженер, но постараюсь ответить. Конечно, полет корабля вокруг Земли и вертикальный запуск ракеты — два разных дела. Корабль, например, перед посадкой несется во много раз быстрее звука, и его обшивка нагревается до двух или даже трех тысяч градусов. Но разве наши опыты не помогают придумывать очень сложную систему спасения корабля? Представьте себе силу, которая должна поднять в вышину грузовик, — такой тяжести наша ракета. Представьте себе парашют, который должен осторожно опустить этот грузовик на землю, ведь в нем три живых существа! Теперь представьте себе, что эти три существа — Отважная, Малек и Звездочка — не получили ни одной царапины, ни одного ушиба. Разве это не замечательно?
— Да, это замечательно, — согласился журналист, задавший вопрос. — Хоть вы не инженер, я все понял про инженерную точность. Спасибо!
— Вот они! — обрадованно произнес кто-то.
В открытых дверях стоял Елкин с двумя белыми собачками. За ним служитель нес клетку с кроликом.
И сразу же вокруг путешественников разгорелась веселая суматоха.
Фотографы усаживали астронавтов во всех сочетаниях, которые только возможны были с тремя действующими лицами. Трещал кинокамерой, мешая фотографам, оператор. Журналисты атаковали врача самыми неожиданными вопросами. Одному настойчивому молодому репортеру Василий Васильевич так и не смог ответить: что любит Отважная больше — бифштексы или халву?
Лишь человек с магнитофоном спокойно наблюдал всю эту кутерьму. А когда фотографы немного успокоились, представитель радио подошел к собакам.
— Ну-ка, полай, голубушка! — поднеся к морде Отважной микрофон, сказал он так просто, что никто из товарищей не улыбнулся.
Отважная щурилась от солнечных лучей, высовывала от жары язык и серьезно смотрела на человека, не понимая, что он хочет.
А пес Малек вдруг сорвался с места, высоко подпрыгнул и со всей своей собачьей непосредственностью лизнул радиорепортера в нос.
— Ого! — воскликнул тот. — За это ты будешь лаять!
И Малек залаял от переполнявшей его радости.
Записав эти важные для передачи звуки, человек с магнитофоном пересек двор, устроился на траве и стал говорить в микрофон:
— Внимание, внимание! Мы находимся во дворе института, который посылал в космическое путешествие собак Отважную и Малька, а также кролика Звездочку. Вы слышите шум? Это журналисты берут у вернувшихся астронавтов, если можно так выразиться, интервью…
Что радиорепортер сообщал дальше, его товарищи так и не узнали: их отвлекло неожиданное происшествие.
Только сторож заметил, как между прутьями решетки проскользнули две гибкие фигуры, миновав таким остроумным способом калитку.
Сторож крался за мальчишками вдоль забора, потом между деревьями и только было собрался схватить их сзади, как ребята рванулись вперед и взволнованный голос оборвал все беседы.
— Тяпа! Тяпа! — кричал на бегу беловолосый мальчишка.
А навстречу ему неслась огромными прыжками Отважная, волоча по траве длинный ремешок. Она прыгнула мальчишке на грудь и облизала ему лицо.
Борька опустился на корточки, положил себе на колени голову Тяпы и, гладя ее мягкую шерсть, заглядывая в родные ласковые глаза, стал говорить каким-то странным, прерывающимся голосом, в котором одновременно звучали и горечь, и пережитое отчаяние, и радость.
— Тяпа, Тяпа, — говорил Борька, видя только ее. — Это я, ты меня помнишь? Ты меня узнала? Вышло так глупо. И я уже думал, что никогда, никогда не увижусь с тобой… Какая ты стала большая, сильная. Тебе хорошо, Тяпа? Ты не скучала?
Тяпа смотрела прямо в лицо своему прежнему хозяину, и хвост ее говорил, что она давно забыла обиду, что скучала и рада. Не просто рада, а счастлива!
Собака обернулась, взглянула на подошедшего Василия Васильевича, щурившего за очками глаза, и хвост ее завилял еще быстрее. Да, она счастлива видеть и слышать Борьку. И, кроме того, ей хорошо и с этим добрым человеком, и потому она счастлива вдвойне.
— Это твоя собака? — спросил удивленный Елкин. — Давай знакомиться!
Борька вскочил, просиял:
— Да, это моя Тяпа! Я ее очень искал. И вот… — Он не договорил, увидев множество любопытных лиц.
— Вот это встреча! — весело сказал кто-то из журналистов. — Так ты говоришь, мальчик, что Отважную звали Тяпой? Любопытно.
И на Борьку посыпались вопросы.
— Как ты ее потерял?
— Какие у нее были привычки?
— Скажи, а бифштексы она очень любила?
— Долго ты искал ее?..
И еще было столько спрошено, что пришлось Борьке рассказать о Тяпе все, что он знал.
О втором нарушителе все забыли. Только один журналист удостоил его своим вниманием:
— Я так и знал, что ты здесь!
— Папка! — обрадовался Гена. — Тяпа нашлась!
— Я все видел, — сказал Анатолий Евгеньевич.
А когда Борька кончил свой рассказ, самый опытный и уважаемый товарищами репортер Каратов подошел к нему:
— Я рад, Борис, за тебя. Я был очень огорчен, что тогда все так получилось.
— Конечно, — признался Борька, — мы были виноваты, я да Генка. Но, может быть… — тут его глаза стали хитрыми, — если бы Тяпа не пропала, она не стала бы Отважной? А теперь ее знает весь мир!
Борька помедлил, сам удивляясь своему открытию, и обратился к Василию Васильевичу:
— Вы разрешите, товарищ врач, иногда приходить сюда, навещать ее? Мы с Генкой не помешаем.
— Непременно, — разрешил Василий Васильевич, — непременно заходите.
— Борька, Борька! — толкал сзади приятеля Гена. — Как тебе хорошо! Тяпа у тебя нашлась, и она такой знаменитый космонавт.
Гена грустно посмотрел на отца: бывает же на свете такое неравномерное распределение счастья!
Но Борька не слышал: он прощался с Тяпой.
— Я приду, — сказал он ей на ухо. — Не скучай! Я приду!
Прошло совсем немного времени, и взлетел над Землей второй космический корабль. В нем были пассажиры — Стрелка и Белка.
Ученые волновались: на телеэкранах — два неподвижных портрета. Живы ли космонавты?
Закружился корабль вокруг планеты, и портреты ожили — пассажиры зашевелились. Чуть вздернутая белая мордочка Стрелки кивнула: «Да, да, мы живы!» Кивнуло радостно ее темное ухо и темное пятно вокруг глаза. И Белка, пушистая светлая Белка, подняла со скрещенных лап голову: «Нет, мы не струсили! Не беспокойтесь».
Сначала они еле справлялись с непослушными, сильными лапами, сердились на их непонятное поведение и даже лаяли. Потом привыкли к необыкновенной легкости и, придя в хорошее настроение, потянулись к кормушке. Состоялся первый завтрак в космосе.
Кружился, кружился, кружился в космическом вальсе корабль. Двигались, двигались, двигались невесомые пассажиры. Смотрели, не отрываясь, живой репортаж ученые.
«Слушайте! Слушайте! Слушайте! — несло над планетой радио. — Белка и Стрелка, мыши и крысы, весь зоопарк жив и здоров!»
А корабль уже шел по сигналу с Земли на посадку. Развернулся белый купол парашюта и опустил космонавтов посреди поля. Люди бросили свои дела, побежали к чудесному гостю.
«Как это так? — радовались колхозники. — Мы работаем, трактор пашет, а тут — ракета, а тут — космонавты. Вот спасибо! Вот так счастье прямо с неба! Первые видим такое дело! Повезло нам!»
Прилетели на вертолете ученые. Они выпустили Стрелку и Белку из кабины, стали поздравлять друг друга и обниматься. Что могло быть лучшей для них наградой, чем Белка и Стрелка — первые приземлившиеся астронавты!
