Гу-Гу зевнул и сонно прищурился на лампу, висящую у них над головами.
— Умение видеть в темноте, — закончил он, — целиком зависит от тренировки — это все равно что игра на фортепьяно или что-нибудь еще в этом роде.
ГЛАВА 8
ИСТОРИЯ, КОТОРУЮ РАССКАЗАЛ ТЯНИ-ТОЛКАЙ
И вот наконец наступил вечер, когда свою историю должен был рассказывать Тяни-Толкай. Он был ужасно застенчивым, и когда животные принялись его упрашивать, очень скромно и вежливо сказал:
— Мне так жаль вас разочаровывать, но я боюсь, что не знаю никаких историй — по крайней мере, ничего такого, что было бы интересно для вас.
— Давай-давай, Тяни-Толкай, — подбодрил его Джип. — Не будь таким стеснительным. Мы ведь все уже рассказали свои истории, так что не ломайся. Ты ведь не хочешь сказать, что прожил всю жизнь в африканских джунглях и не видел ничего интересного? Да ты, наверно, знаешь сотни всяких историй!
— Видите ли, в моей жизни не было никаких крупных событий, — сказал Тяни-Толкай. — Животные моей породы всегда держатся очень замкнуто и уединенно. Нам хватает своих забот, и мы не любим вмешиваться в разные скандалы, ссоры и чужие дела.
— Ну, ты подумай еще минутку, — попросила Даб-Даб. — Что-нибудь обязательно придет тебе в голову… Не приставайте к нему! — прошептала она остальным. — Дайте ему собраться с мыслями. У него же две головы — ив одну из них что-нибудь обязательно придет. А вы его только смущаете!
В течение минуты или двух Тяни-Толкай постукивал по палубе своими изящными копытцами, погруженный в глубокое раздумье. Затем одна голова поднялась и тихим голосом начала рассказ, в то время как другая смущенно покашливала под чайным столиком.
— Э-э… эта история ничего особенного из себя не представляет, честное слово. Но, может быть, она и сгодится, чтобы провести время. Я расскажу вам про бадамошских охотников на страусов. Вы должны знать, что у чернокожих есть много различных способов охоты на диких животных. И способ охоты зависит от того, на какое животное они собираются охотиться. Например, если это жираф, то они вырывают глубокую яму и прикрывают ее сверху тонкими ветками и пучками травы. Потом они ждут, пока какой-нибудь жираф не провалится в эту яму, и тогда они подбегают и ловят его. Чтобы охотиться на один вид довольно глупых антилоп, они делают из веток нечто похожее на щит, высотой примерно в рост человека. И охотник, держа этот щит перед собой, осторожно подбирается к доверчивой антилопе, которая принимает его за обычное дерево, и выпускает свое копье или стрелу.
У них есть еще множество других охотничьих уловок, в большей или меньшей степени хитрых и нечестных. Но прием, который придумали бадамошские охотники на страусов, наверное, самый подлый из всех. Вкратце, вот в чем он состоял: насколько вам известно, страусы, как и копытные животные, обычно ходят небольшими стадами. И, кроме того, они не слишком умны. Вы все слышали о том, что при приближении человека, страусы зарывают голову в песок, думая, что, если они не видят человека, то и он не может их увидеть. Это, согласитесь, не с лучшей стороны характеризует их умственные способности. Правильно? Ну, так вот. А в стране Бадамоши песок встречался довольно редко, и страусам некуда было зарывать свои головы, что, в общем-то, оказалось для них совсем не так плохо. Потому что при появлении людей, они стремглав убегали — очевидно, на поиски песка — и это спасало их жизни. Бадамошским охотникам необходимо было придумать какую-нибудь уловку, чтобы подобраться к страусам на такое расстояние, с которого они могли бы убить их. И то, что они придумали, было довольно остроумным. Однажды я случайно набрел в лесу на группу охотников, которые отрабатывали свой новый трюк. У них было чучело страуса, и они по очереди надевали его на себя, стараясь ходить и вести себя, как настоящие страусы, причем длинную и тонкую страусиную шею они поддерживали на весу палкой. Спрятавшись, я наблюдал за ними и вскоре понял, что они затеяли. Один из них должен был притвориться страусом, пробраться в середину стада и наброситься на страусов с топором, который был спрятан внутри чучела.
А страусы из тех краев были моими большими друзьями — с тех самых пор, как они вывели из строя бадамошский теннисный корт. За несколько лет до этого, вождь тамошнего племени, найдя прекрасный луг с высокой и сочной травой, который, между прочим, был моим любимым пастбищем, приказал всю эту замечательную траву выжечь и превратил луг в теннисный корт. Он когда-то видел, как белые люди играют в теннис, и решил, что ему тоже следует поиграть в эту игру. Но страусы принимали теннисные мячики за яблоки и постоянно поедали их — они ведь ужасно неразборчивы в еде. Они прятались в джунглях поблизости от корта, и когда мячик вылетал из игры, они тут же подхватывали его и немедленно съедали. В очень короткое время они съели весь запас мячиков у вождя племени, положив таким образом конец и существованию корта. Вскоре на моем любимом пастбище снова отросла высокая трава, и я смог вернуться туда. Вот так получилось, что страусы стали моими большими друзьями.
Поэтому, узнав, какая ужасная опасность нависла над ними, я отправился к вожаку стада и все ему рассказал. Вожак страусов отнюдь не отличался сообразительностью, и мне пришлось битый час разъяснять и втолковывать ему, что и как.
— А теперь запомните главное, — сказал я на прощанье. — Вы всегда легко сумеете отличить охотника по цвету и форме ног. У страусов, как вы можете убедиться на собственном примере, ноги серые и тонкие, а у охотников — черные и толстые.
Дело было в том, что чучело страуса, которое собирались использовать бадамошские охотники, не прикрывало их ног.
— А сейчас, — сказал я, — вам надо пойти и сказать всем своим птицам, что, если какой-нибудь страус с черными и толстыми ногами попытается затесаться в стадо, то ему нужно задать хорошую взбучку. Это будет славный урок для бадамошских охотников!
Казалось бы, после таких подробных инструкций, можно было надеяться, что все сойдет благополучно… Но, к сожалению, я не учел необычайную глупость страусов вообще и их вожака, в особенности. Кто же мог предположить, что этот, с позволения сказать, вожак, пробираясь ночью домой, провалится в болото и облепит все свои дурацкие длинные ноги черной грязью, которая толстым слоем засохнет на них. И вот он возвращается в свое стадо и перед тем, как лечь спать, добросовестно передает страусам все мои указания, а затем засыпает спокойным сном.
На следующее утро он просыпается позже всех и видит, что стадо уже ушло пастись на свое обычное место на склоне холма. И тогда этот идиот, не потрудившись даже счистить со своих ног засохшую черную грязь, гордо направляется к своему стаду, словно король в ожидании торжественного приема. И он получил торжественный прием, болван эдакий? Как только страусы увидели его черные ноги, они быстро сговорились и по сигналу все вместе накинулись на несчастного вожака. Беднягу чуть не забили до смерти! А в это время как раз подоспели бадамошцы. Бестолковые страусы так увлеклись избиением своего вожака, что чернокожие охотники сумели подобраться к ним совсем близко и перебили бы их всех до одного, если б я вовремя не закричал и не предупредил страусов об опасности.
После этого случая, я понял, что если я хочу спасти моих добрых, но очень глупых друзей от полного истребления, то на их помощь мне рассчитывать не приходится и надо что-то предпринимать самому.
И вот что я придумал: когда бадамошские охотники будут спать, я пойду и унесу у них это чучело страуса — ведь оно у них было только одно, — и тогда они ничего не смогут поделать.
Глубокой ночью я прокрался из джунглей к тому месту, где стояли хижины охотников. Мне пришлось пробираться с подветренной стороны, чтобы меня не учуяли собаки. Между нами говоря, я гораздо больше опасался собак, чем самих охотников. От людей я бы мог легко убежать, потому что бегаю во много раз быстрее них, но от собак, с их прекрасным чутьем, даже в джунглях не так-то просто скрыться.
И вот, зайдя с подветренной стороны, я стал искать между хижинами чучело страуса. Сначала я никак не мог его найти и даже подумал, что оно спрятано где-нибудь в другом месте. А надо вам сказать, что бадамошцы, как и многие другие племена, всегда оставляют часового, когда ложатся спать. Я видел этого часового и, конечно, постарался не попасться ему на глаза. Но, пока я искал чучело страуса, часовой, который сгорбившись сидел на табуретке, ни разу не пошевелился. Подойдя поближе, я с ужасом увидел, что он спит, укрывшись чучелом, как одеялом, — ночь была довольно прохладной.
Теперь все дело было в том, как взять это чучело и не разбудить при этом спящего часового. На цыпочках, едва дыша, я подобрался вплотную и начал потихоньку стягивать чучело с его плеч. Но проклятый часовой умудрился подоткнуть его под себя, и не было никакой возможности это чучело из-под него вытащить, пока он не встанет.
