Машина уехала. На горизонте все так же плескалось море. Тамарка вздохнула, взвалила на себя флягу и потопала вниз.
Ценный дневник она спрятала за пояс шорт, под рубашку.
Пыхтеть под тяжелым бидоном Томке пришлось недолго. Пока в нее не врезался Мишка Богдасаров.
На первый взгляд Мишка был толстым и неповоротливым. Его неуклюжесть исчезала в воде. Плавал он быстрее всех, уверенно идя на взрослые разряды.
Сейчас Мишка был не в воде, а на суше, поэтому чуть не сшиб Томку с ног.
– Совсем ослеп! – в сердцах крикнула Тамарка, уворачиваясь от падающей фляги.
За «убежавшим молоком» никто не бросился. Ребята стояли и следили, как алюминиевая тара, подпрыгивая и ухая, бодро катится с горы.
– А если разобьется? – философски изрек Мишка, и они одновременно помчались следом за беглянкой.
Фляга решила не усложнять им жизнь. Стукнувшись о камень, она поменяла направление и застряла в колючих кустах.
И почему на юге всегда все кусты колючие?
Тамарка потерла голые коленки, расправила рукава у рубашки и глянула на тяжело отдувающегося Богдасарова.
– Лезь первый, – щедро разрешила она. – Я за тобой.
– А чего я? – Мишка посмотрел на свои голые ноги. – Наталья Ивановна зовет. Тренировка начинается, а тебя нет. И вообще она велела никому из лагеря не уходить, пока Гусеву не найдут. А то взяли манеру пропадать. Ищи вас потом!
Томка поправила выскакивающую из-под рубашки заветную тетрадь, шмыгнула носом.
– Иди, иди, – подогнала она Богдасарова. – Наталья Ивановна говорила, что мальчики должны помогать девочкам.
– Еще чего, – Мишка собирался удрать. – Там колючки. С расцарапанными ногами в воду не пустят.
– Что? – Тамарка наступала на Мишку, и тому волей-неволей пришлось попятиться в кусты.
– Между прочим, таскать еду должны дежурные. – Тягостно охая, Мишка потянулся за флягой. – Сегодня очередь Павлова. Я вчера натаскался. Плечи болят. А у нас завтра зачетные заплывы!
Мишка всегда таким был. Вместе они плавали уже три года. Больше того – пару лет назад Томка и Мишка учились в одной школе. Богдасаров постоянно ворчал. На уроки, погоду, еду, сложную задачу или холодную воду в бассейне. Но никогда ничего не говорил про само плавание. Плавать ему нравилось.
Томка покачала головой. Как же тяжело с этими мальчишками. Ничего не могут сделать просто так. Все у них с вывертом.
Фляга совершила за них почти всю работу. Половину расстояния она спустилась самостоятельно. Богдасарову оставалось пройти всего ничего – метров пятьдесят крутого спуска, а там за поворотом до столовой рукой подать. Говорить они об этом дольше будут, чем идти.
Краем глаза Тамарка заметила какое-то движение.
На дорожке стояла темная фигура.
Цыганова почесала макушку.
А ведь Наталья Ивановна предупреждала, чтобы они всегда носили кепки. И вот – пожалуйста. Тамарка всего полчаса посидела с непокрытой головой и сразу же солнечный удар схватила. Недаром у нее перед глазами все время черные пятна маячат.
Пару раз моргнула.
Фигура исчезла.
Мишка все еще бубнил о мировой несправедливости и ближайшем зачете. Но судя по треску, у него получилось вытащить злосчастную флягу из кустов.
Тамарка крепко-крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, то на месте черной фигуры увидела Хохрякову-Хомякову.
Светка вырулила из-за поворота и стала взбираться как раз на тот обрыв, где Тамарка нашла дневник Марины Гусевой.
– И давно тренировка началась? – спросила она у Мишки, который уже почти вытолкал флягу на тропинку.
– Как я за тобой пошел, так и началась, – пыхтел Богдасаров. – Не будут же они тебя ждать? Много чести.
– Бежим!
Тамарка так резко схватила Мишку за руку, что тот выпустил флягу. Фляга секунду постояла на дорожке, размышляя, в какую сторону ей свалиться, и покатилась в кусты.
– Так ведь я…
Тамарка тащила Богдасарова за собой. Мишка же смотрел в сторону несчастной фляги, с которой за это короткое время успел сродниться.
– Потом достанем. – Томка мертвой хваткой вцепилась в Богдасарова и вдруг остановилась: – Ты драться умеешь? – спросила Томка, останавливаясь.
Она понимала, что если в Маринкином исчезновении виновата Светка, то добровольно Харитонова ничего не расскажет. Придется применять силу. Сама Цыганова дралась один раз в жизни, и то в первом классе, когда они на перемене устроили грандиозную куча-мала.
Мишка задумчиво мял свои большие руки, всем своим видом показывая, что еще ни разу в жизни не дрался.
Глава 2
Бег по пересеченной местности
Светка уверенно шла к обрыву, ничего не видя и не слыша вокруг себя. Тамарка мчалась следом. Сзади топал Мишка, создавая столько шума, словно по путям одновременно шел десяток поездов.
Добравшись до заветного куста, Харитонова остановилась. Томка подкралась сзади.
Что делать дальше, она не знала. Накинуться на Светку с криком: «Ты – убийца! Сдавайся»? Тихо подойти и постучать по плечу?
Цыганова вытащила из-под рубашки тетрадь таким жестом, каким, наверное, революционеры доставали из-за пояса «наган».
Светка с удивлением смотрела на куст.
Томка медленно подходила к ней, пытаясь придумать, как лучше поступить. Но за нее все решил Мишка. Выбравшись на ровный участок, он отдышался и недовольно проворчал:
– И чего мы сюда карабкались? Могли бы и в обход пройти. Там дорога удобней.
Харитонова повернулась. Томка махнула дневником перед ее носом.
– Не это ли ты ищешь? – выпалила она.
– Положи обратно! – прыгнула вперед Светка.
Тамарка ловко увернулась и снова подразнила Хохрякову-Хомякову своей находкой.
– Что ты сделала с Маринкой?
– Отдай! Он не твой! – Харитонова пыталась подойти к Тамарке.
– И не твой тоже! – Цыганова неудачно ступила. Из-под ноги посыпались камешки – она стояла на самом краю.
– Девочки, хватит, – тянул Богдасаров. – Нам на тренировку пора.
– За что ты ее убила? – выложила свой главный козырь Тамарка.
– Ты что, с ума сошла?
У Светки были все шансы убежать. Но Харитонова не уходила. Она двигалась вдоль кромки обрыва, не спуская глаз с тетрадки.
– А кто же еще? – Ух, как Тамарка сейчас ненавидела Светку. – Ты ее никогда не любила. Ты стащила ее дневник и все из него вычеркнула, чтобы никто не узнал, что Маринка написала!
– На солнце перегрелась? – Светка снова попыталась выхватить дневник, но в этот раз Томка была ловчее. Она поднырнула под Светкиными руками и отбежала подальше от края.
Харитонова качнулась на самом обрыве и замерла.
– Девочки, хватит ругаться, – нудел Богдасаров. – Пойдемте на тренировку.
– Дельфины!
Светка стояла лицом к морю, прикрывая глаза от яркого солнца ладошкой.
– Ой, правда, дельфины, – радостно подпрыгнула Томка.
На границе бухты мелькали черные плавники. Один, два, три, четыре!
Вот один дельфин показал спину, а потом и целиком вынырнул на поверхность. За ним вынырнуло еще двое.
– Как красиво! – с восторгом произнесла Тамарка.
– Ничего красивого, – отрезала Харитонова.
Лицо у нее было перекошено злобой.
– Ты чего? – опешила Цыганова. – Это же дельфины. Они добрые.
– Доброго в них никогда ничего не было, – Хохрякова-Хомякова отошла от края. – Дельфины на зов идут. Она все-таки их вызвала. Скоро здесь будет весело.
И, словно забыв о том, что только что с остервенением пыталась отнять у Томки тетрадку, Светка спрыгнула с обрыва в колючие заросли и захрустела кустарником.
– И на фига было сюда забираться? – проворчал Мишка, изучая широкую колею, оставленную Светкой. – Уже давно бы на тренировке были.
– Дурак ты, Богдасаров, – не выдержала Томка. – Тебя зачем позвали? А ты что делал?
– Я тоже должен был топтаться на самом краю и размахивать руками?
Что с таким человеком разговаривать?
Тамарка вслед за Светкой спрыгнула в кустарник. Бежала и думала:
«Что мы имеем? Дневник остался в целости и сохранности. От Светки ничего не узнали. Есть какая-то Чумочка, черные пятна перед глазами и дельфины, которых кто-то вызывает. Очень интересно, но пока совершенно непонятно. А вот Маринки до сих пор нет. И это грустно».
Цыганова прорвалась сквозь последний колючий заслон и выбралась на тропинку чуть выше того места, где Мишка так неудачно уронил флягу.
– Что ты хотела узнать у Харитоновой? – спросил Богдасаров, когда фляга снова оказалась на дорожке. – Какую такую она знает тайну, которую не знают остальные? И какие тут вообще могут быть тайны? Здесь же нет никого.
– Она знает, куда делась Маринка, – произнесла Томка.
– Известно куда, – пожал плечами Богдасаров, примериваясь, с какой стороны лучше подойти к злосчастной фляге. – Домой рванула. Это еще вчера все поняли. Одна ты из этого тайну делаешь.
