— Да.
— Тебе кто сказал, что мы пришли?
— Никто. Мы рыбу пришли ловить…
— Очень хорошо… И приятель твой с тобой, Сун? Ну, ну, не бойся. Я с вами поговорю в другом месте, а то здесь везде шпионы.
Левка, забыв про рыбную ловлю, пошел тем же путем назад. Незнакомец проводил его до причала, а когда Левка повернул к берегу, то преградил путь:
— Идите ловите рыбу, а я подойду к вам: дело есть.
Незнакомец нагнулся и что-то шепнул Левке на ухо. Лицо Левки залилось радостным румянцем.
— Что он тебе сказал? — спросил Сун, когда они остановились на самом конце волнолома.
— Про отца хочет рассказать.
— А я думаю, он плохой человек, глаза туда-сюда, — и Сун показал, как у незнакомца бегают глаза.
— Я тоже так думал сначала, — ответил Левка, стараясь заглушить беспокойство.
Ребята стояли, поджидая незнакомца. Он подошел, сел на камень рядом с Левкой и спросил шепотом, кивая головой в сторону Коли:
— Что за парень?
— Наш товарищ, Коля Воробьев…
— Надежный?
— Ну да, надежный. Свой.
— Тогда пусть слушает тоже. Вот что, ребята. Сегодня ночью мы опять уходим к нашим в тайгу. Конечно, кое-что захватим из товара. Помните, как тогда с минной пристани?
Левка промолчал.
Незнакомец испытующе посмотрел на Левку и продолжал:
— Твой отец приказал тебе и Суну приехать на денек, а послезавтра вернетесь. Связными будете. Понятно?
У Левки радостно забилось сердце. Он увидит отца, дедушку, настоящих партизан и, может, останется с ними. И вдруг вспомнил о матери.
Незнакомец заметил смущение Левки и спросил:
— Или боишься?
— Я боюсь? — удивился Левка. — Чего же бояться? Вот только мама может не пустить.
— Пустое дело. Ты скажи ей, что пойдешь с ночевкой на рыбную ловлю, а завтра к вечеру я вас обратно доставлю.
— Ну, если так, — ответил Левка и покраснел от сознания, что ему придется обмануть мать.
— Отходим ровно в десять! Приходите на посудину пораньше, — сказал незнакомец и пошел к берегу.
По дороге домой Левка почти не разговаривал, придумывая, как бы поехать, не обманывая маму. Сун тоже молчал, с надеждой посматривая на Левку. Только Коля был необыкновенно оживлен и старался доказать Левке и Суну, что никакого обмана нет, раз приказывает сам Иван Лукич.
После ужина, когда мать ушла к соседям, Левка вырвал из тетрадки лист бумаги и написал:
«Мама, я уезжаю ненадолго вместе с Суном и Колькой по очень важному делу. Приеду, все расскажу. Твой сын Лев Остряков».
Поставив точку, Левка подумал и дописал ниже:
«Только ты, пожалуйста, не плачь и не выпускай Рыжика за ворота. Он сидит под террасой».
В начале десятого трое друзей пришли на берег Семеновского Ковша. Здесь их встретил давешний рыбак.
— Люблю за точность. Ну, пошли, — сказал он.
На джонке уже находилось много не знакомых мальчикам людей.
— Лезьте пока двое в кубрик, а ты, Сун, пойдем со мной, поможешь мне.
— Давайте и мы поможем, — с готовностью предложил Левка.
— Не нужно, вас могут задержать, а на китайца не обратят внимания. Лезьте живо!
Левка и Коля спрыгнули в кубрик и услышали, как над их головой захлопнулся люк.
В кубрике было темно и душно. Пахло варом и солдатским сукном. Над ухом нудно пищал комар. Левка нащупал солдатскую скатку и, вспомнив моряков с минной пристани, совсем успокоился, решив, что солдаты тоже уходят к партизанам.
Беспокойный день, тайные сборы очень утомили мальчиков. Они легли, положив головы на солдатские скатки. Коля сразу заснул, но Левка, поджидая Суна, долго боролся с дремотой. Наконец и он заснул. Левка спал и слышал сквозь сон, как волны стали ударяться о днище, как скрипела мачта. Проснулся он ночью от холодного прикосновения к плечу и услышал голос Суна:
— Левка, вставай! — Сун зашептал прерывающимся голосом: — Нас обманули, Левка. Там этот японец и офицер, что тогда приходили, и Брынза, и тот человек, который нас сюда привел…
— Что ты мелешь, ведь это партизаны!
— Нас обманули, Левка! Там беляки! Знаешь, этот толстый японец, который на «Орел» приходил, и худой человек, и еще Брынза и Жирбеш.
— Что ты мелешь, какие беляки? Откуда здесь Брынза с Жирбешем? Ведь мы у партизан?
— Да, да, Жирбеша и Брынзы сейчас нет, они в городе остались, но они были на катере, когда мы стояли в Ковше. Я их сразу узнал. А потом они ушли…
— Постой, не торопись, говори толком.
— Что тут не понимать? Мы не у партизан, этот и худой человек, и еще Брынза и Жирбеш.
— Что за худой?
— Ну, который нас сюда привел… Я все слышал. Меня заставили в кухне работать. Я подавал им в кают-компанию водку и закуску.
— Какая здесь кают-компания?
— Не здесь, на катере. Джонку повел катер на буксире. Большой катер. Они там все. Смеются. Говорят: «Ловко придумал Брынза. Партизаны увидят мальчишек и подумают — подкрепление из города, а мы их раз — и к ногтю». На катере пять пулеметов, да здесь четыре и солдат много.
— Так они не партизаны?
— Нет! Они настоящих партизан, которые пришли на джонке, в тюрьму посадили, а это белые.
Левка, наконец, понял страшный смысл того, что говорил ему Сун. Несколько секунд он молчал, с ужасом представляя, что произойдет из-за его неосмотрительности. Наконец проговорил:
— Я закричу, что они предатели, и партизаны все поймут.
— Партизаны не услышат! На катере офицер уже говорил об этом.
— Берег далеко?
— Ничего не видно — сейчас туман. Все спят на катере и здесь у вас. Даже Рыжик спит.
— Он здесь?
— Нет, на катере. Когда я от вас пошел с этим, смотрю, а на молу Рыжик сидит и хвостом машет…
— По следам нашел, — сказал Левка и задумался, стараясь найти выход из хитро устроенной западни.
Но Левка ничего не мог придумать.
— Что же делать? Что? — сказал он с отчаянием в голосе.
— Вот попались! — прошептал Коля.
Он тоже проснулся и все слышал.
— Можно еще спастись. Только скорей, пока все спят, — проговорил Сун.
— Как?
— На катере есть лодка, мы до нее доплывем, она недалеко… Сядем и уедем к берегу.
— В одежде потонем, — сказал Коля.
Левка решился:
— Давай раздеваться. Живо! Только ножик возьми, — сказал Левка Коле.
Сбросив одежду, Левка приоткрыл люк. Вокруг стояла белесая мгла. На корме виднелось серое возвышение. Это, накрывшись шинелью, дремал вахтенный. Впереди чернел силуэт катера.
— Я первый, а вы за мной, — шепнул Сун, выскальзывая на палубу. Послышался легкий всплеск, и все смолкло. За Суном спустился за борт Левка. Упругая теплая волна отбросила его от джонки. Сзади что-то загремело, послышался тяжелый всплеск, а затем сиплый голос проснувшегося вахтенного:
— Чего это там?
— Нерпа играет или рыба, — донесся в ответ такой же сиплый голос.
Левка плыл, стараясь не упустить из виду черневшую в воде голову Суна, и часто оглядывался на Колю, который нет-нет да и всплескивал рукой.
«Что это с ним случилось?» — подумал Левка.
Он стал держаться на одном месте, поджидая Колю. Сун тоже остановился; его черная голова то появлялась, то скрывалась за волной. Подплыв, Коля поднял над водой руку и махнул вперед. Мальчики поплыли дальше и вскоре увидели шлюпку. Спущенная на воду и привязанная к катеру длинным канатом, она легко покачивалась на волне.
Последним к шлюпке подплыл Коля. Взглянув на него, Левка понял, почему он так сильно плескал руками: на его шее висели связанные шнурками ботинки.
С величайшими предосторожностями друзья влезли в шлюпку. В это время на катере хлопнула железная дверь и до мальчиков донеслись слова:
— Куда он запропастился, окаянный? Сверну шею! И ты еще под ногами!
Послышался визг Рыжика.
«Повар меня ищет завтрак готовить и Рыжика бьет», — подумал Сун и, взяв за руку Колю, потер по ней своим пальцем. Это означало: «Пора резать канат». Коля, который спрятал нож в ботинок, пополз на нос шлюпки и перерезал пеньковый конец. Ветер стал медленно относить шлюпку.
— Весла на воду! — прошептал Левка и, перебежав на корму, взялся за рулевое весло. Силуэт катера растворялся в тумане.
Левка правил по волне, рассчитав, что мертвая зыбь идет с открытого моря прямо на северо-запад, где находился партизанский берег.
Между тем на джонке, а затем и на катере поднялась суматоха. Ребята ясно слышали, как кто-то ругался, отдавал приказания, как похрустывает якорный канат и грохочет лебедка.
Светало. Вскоре показался красноватый кружок солнца. Туман хотя и редел, но был еще довольно плотным.
Вскоре Левка заметил, что шлюпка все время сворачивает в правую сторону, на которой греб Сун. Левка сменил его и спросил Колю:
— Ты не устал еще?
Коля ничего не ответил и только сильнее налег на весло. Сун, поставив лопасть рулевого весла плашмя, стал делать им движения, напоминающие повороты хвоста рыбы. Шлюпка пошла быстрее. Вдруг слева, где-то совсем рядом, яростно залаял Рыжик, потом кто-то вскрикнул.
