— А зачем нужно латинское окончание? — удивился мальчик. — Почему растение не может носить чешское имя?
— Оттого, что оно станет достоянием науки всех народов, а они договорились называть растения по-латыни, чтобы всем было понятно, — пояснил Франтишек поднимаясь. — Ну, довольно об этом. Хотя ты молод, вопрос о твоём призвании, кажется, решается сейчас. Вряд ли ты будешь орудовать метром в галантерейном магазине… Нет-нет, уж я-то вижу, а, Еник?
— Вы правы, дядя, — согласился Еник. — Я хотел бы учиться только у вас.
Решение Франтишека изменить маршрут было правильно. Индейцы что ни день находили прекрасные и редкие сорта орхидей, но затяжные дожди мешали работе.
Однажды наши друзья были приятно поражены неожиданным посещением. Это случилось ранним утром. К стоянке подъехали два туземца на мулах, объяснив, что их привлёк дым лагерных костров. Франтишек приветливо встретил гостей. Это были мужчины со светлой кожей, обычной для жителей Коста-Рики; эти мирные, словоохотливые люди говорили по-испански и утверждали, что это их родной язык. Жили они в деревне на другой стороне каньона — там у них были стада и поля.
Франтишек был рад встретить в такой глуши цивилизованных людей. Самый молодой из гостей изъяснялся очень правильным языком, и по вопросам, которые он задавал, можно было предположить, что он получил довольно хорошее образование.
Франтишек распорядился подать гостям завтрак, а сам рассказал о себе и своих спутниках и целях экспедиции.
Новым знакомым, как и дону Фернандо в своё время, не верилось: неужели белолицые люди отважились пересечь океан только затем, чтобы собрать растения, на которые здесь никто не обращает внимания?
Туземцы от всей души приглашали охотников к себе в ранчо. Когда же Франтишек, извинившись, отказался (они-то бы с радостью, да слишком рискован переход через каньон) оба гостя в один голос посоветовали ему пройти немного дальше на юг, где переход легче, так как крутой каменистый откос сменяется там пологим склоном, который, помимо прочего, представляет собой превосходное пастбище для скота.
Это известие ободрило всех, а так как ничто не предвещало дождя и не было оснований задерживаться, охотники вместе с гостями двинулись к югу.
И верно, через какой-нибудь час они подошли к удобному спуску, откуда глазам европейцев открылась прекрасная картина: убегали вниз пологие склоны, поросшие травой, среди которой там и сям выделялись более тёмные пятна кустарника; на этом холмистом пастбище мирно паслись стада коров, телят и овец — всё в точности так, как говорили туземцы. Ровная, тёмная гладь озерца, блестевшего на самом дне ущелья, дополняла живописную картину. Где-то здесь, видимо, брала начало горная речушка, разлившаяся от продолжительных дождей.
Франтишек полагал, и, вероятно, справедливо, что каньон этот образовался или в результате землетрясений, довольно частых в здешних краях, или от разрушительной силы воды, которая тысячелетиями подтачивала скалы и неудержимо рвалась на север. Младший из туземцев полностью разделял мнение Франтишека.
Радушные хозяева без труда провели караван через каньон, а когда путешественники поднялись на противоположный склон, то увидели горную деревушку, наполовину скрытую деревьями. Тут друзьям нашим стало ясно, что они попали в благословенные места предгорий.
Горные склоны, покрытые лесами, отступили, далеко вокруг простирались необозримые кукурузные поля. Урожай с этих полей снимают по три раза в год. Они увидели плантации кофе, — бобов, сахарного тростника и — что их больше всего поразило — хлебные злаки. Хлеба ещё не колосились, но это была такая родная, милая сердцу картина, что путники на миг почувствовали себя дома.
— Что это, дядя? — тотчас спросил Еник. — Неужели пшеница?
— Конечно, пшеница! — ответил Франтишек и не без волнения намотал на палец один из тех зелёных листиков — пшеницы, между которыми через некоторое время вытянется гибкий стебель.
— Ой, не говорите! — просиял Еник. — Может, где-то совсем недалеко нас дожидаются пирожки да караваи?!
Туземцы только улыбались. Еник говорил по-испански, и они понимали его.
В деревне поднялась суета. Обитатели высыпали из своих хижин и сердечно приветствовали нежданных гостей, а гости не могли надивиться их радушию.
Усадьбы здесь тоже назывались ранчо. Срубы домов были установлены на крепком каменном фундаменте, щели основательно промазаны глиной, стены чисто выбелены. Крыши, крытые железом, подпирались вертикальными столбами. Каждый дом был окружён верандой.
— Не дома, а прямо клетки для птиц, — с неодобрением отозвался Вацлав.
— Они очень прочны, — заметил Франтишек. — Известно ли вам, отчего здесь строят широкие и низкие дома? При землетрясениях такая постройка не разваливается. Поглядите, у них даже дымоходы из досок. Каменные трубы представляли бы опасность для обитателей дома.
— Как же так — деревянные трубы? — не поверил Еник. — Они ведь сгорят!
— Подойди-ка поближе и увидишь: они тщательно, со всех сторон, обмазаны глиной, а в середине проходит железная труба.
Еник только руками развёл: дядя Франтишек знал решительно всё на свете!
Жители деревни немедленно предложили путникам свои жилища — по праву хозяев, которые сами привели в дом гостей.
Так же как у туземцев озера Петен, мебель в домах почти отсутствовала. Кровати заменяли гамаки, но это совсем не означало, что семьи бедны. Наоборот, всё в деревне говорило об известной зажиточности. Да и понятно: земля в здешних краях плодородна, а население — невелико. Но главная причина богатства края заключалась в том, что вдоль берегов Коста-Рики, по Карибскому морю и Тихому океану, проходят оживлённые морские пути. Такое географическое положение даёт возможность вести хорошую торговлю и иметь постоянные связи с другими странами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что трудолюбивое население этой страны выгодно сбывает продукты земледелия.
Об этом рассказал сам хозяин, не преминув, конечно, похвастаться тем, что в течение трёх лет посещал школу в Сан-Хосе де Коста-Рика. По его мнению, это самый красивый и богатый город в мире: там есть национальный музей, собор, архив, есть школы, банки, отели, по улицам ездят трамваи, и город освещён электричеством.
Франтишек позднее сообщил Енику, что в городе свыше сорока тысяч жителей и что Сан-Хосе де Коста-Рика — столица государства Коста-Рика.
Выслушав рассказ хозяина, путешественники немного пригорюнились. Им вспомнился Лондон. Как давно не приходилось им видеть электрического света, отелей и трамваев… Как давно не пользовались они удобствами, которые казались такими будничными и естественными в европейских городах!
Хозяина, у которого они поселились, звали Педро Сайас. Он же был старостой деревни. С гордостью дон Педро показывал гостям табуны своих коней, стада свиней и коров и откровенно обрадовался удивлению чужестранцев, когда привёл их наконец в свой дом. Здесь, в глуши, среди девственных лесов и саванн, они нежданно-негаданно попали в комнату, обставленную по-европейски, с картинами по стенам, книгами в шкафу и красивым оружием.
Дон Педро сожалел только о том, что его хозяйка уехала: она гостила сейчас в Сан-Хосе, у сына.
— Мальчик учится там в лицее! — с гордостью пояснил хозяин. — Но он тоскует в городе, и, когда ему становится очень не по себе, мать уезжает к нему на несколько недель, пока он снова не успокоится.
В доме дона Педро было много прислуги, однако никто из слуг не был местным уроженцем: это были цветные люди из Гондураса.
Три дня европейцы пользовались гостеприимством хозяев, и, когда на четвёртый день Франтишек выложил на стол горсть золотых песо, дон Педро собрал их и высыпал Франтишеку обратно в карман. Это было сделано столь изящно и ласково, что Франтишек не мог обидеться. Зато он щедро вознаградил всех слуг.
Франтишек решил наполнить здесь орхидеями последние пустые мешки и возвратиться через Карильо в Лимон, где легче подыскать корабль, направлявшийся в Европу. Поэтому все свои ящики и корзины он оставил пока на ранчо. Конечно, тогда он ещё не знал, что в Англию им суждено было возвратиться гораздо раньше, чем он задумал.
