— Не по-нашему, — удивилась Триолина. — Наверное, заграница.
— Да нет, — пояснил Бамбино, — это Фунтик читает вывески задом наперёд.
Затея понравилась, и все стали читать вывески задом наперёд.
— Риткарт…
— Отолоз…
— Дом мод…
— Ого! — обрадовался Бамбино. — Редкая мне попалась — читается одинаково с обеих сторон!
— И я такую видел, — приврал Фунтик, — в городе Ухты-Мурликанске. Надеюсь, вы помните, что я сидел там в тюрьме!
И, пошарив в карманах, Фунтик показал друзьям карту, полученную в этом городе от пирата.
— Не хочу тебя расстраивать, — опустила глаза Триолина, — но скорее всего это не карта с кладом, а счёт из бара «Остров сокровищ», в котором был пират «Рваная Майка».
— Я так и думал! — вздохнул Фунтик и, скомкав карту, решил расстаться с ней навсегда.
— Не торопись! — остановил дядюшка Мокус, перехватывая листок. — «Остров сокровищ» — это, скорее всего, место, возле которого клад зарыт. Виски «Чёрная ночь» — время… А вот эта дырка — не дырка вовсе, а точка, где нужно копать!
— А что означает «итого»? — спросил Бегемот, заглядывая в листок через плечо.
— Ну, это уж совсем просто, — пояснил клоун. — Пираты после налёта всегда считают добычу, пьют ром, а потом вопят от радости: «И — то- го!»
— Кажется, подъезжаем, — сказал Мокус, заглянув уже в свою карту. — За этой площадью будет базарная, на ней мы и поставим наше шапито.
За окнами автомобиля проплыл сквер с конной статуей в центре, а потом и бар с большой бочкой у входа на железной цепи.
— Бар «Остров сокровищ»? — не поверил своим глазам Фунтик. — Это здесь! — завопил он, намереваясь выпрыгнуть в окно.
Но дядюшка Мокус его удержал.
— Днём, — сказал он, — работают только землекопы… А кладоискатели — исключительно по ночам.
***
Бронзовый рыцарь на площади городка Большие Чухлы с давних пор пользовался благосклонностью горожан. Более того, им гордились! В других городах что находится в центре — клумба или фонтан, а тут — всадник, и, заметьте, зелёный не только летом.
Ну, конечно, время есть время, против него даже бронзе не устоять. Так от надписи на постаменте до наших дней сохранились лишь два слова: «… Карлу…от благодарных…» А остальное, как говорится, история унесла.
Ладно, стоит себе памятник и стоит, есть не просит, променадам не мешает… Так нет же, по ночам вдруг конь ржать начал, а всадник — трубить!
Слухи о загадочных событиях в городке в конце концов дошли до генерала полиции Прибамбаса, и тот принял ряд срочных мер: во-первых, с коня сняли отпечатки копыт, а всадника с помощью пожарных отмыли от птичьего беспредела, а во-вторых, на разгадку тайны бросили лучшую группу агентов в составе трёх человек!
— Виновный будет трубить в другом месте! — пообещал суровый полицейский генерал жителям городка.
Две странные цыганки появились в городке на площади возле конной статуи под вечер и, не привлекая внимания прохожих, принялись петь и плясать.
— Эй, черноглазый, — окликнула одна их них бегущего мимо слепого, — позолоти ручку, всю правду скажу!
— Я вам сейчас морды позолочу! — пообещал слепой, глядя поверх очков. — Почему не в форме? Откуда карты? Где пистолет?!
— Маскировка… — доложил старший сыщик с дипломом, узнав начальство. — Мы — цыганки, гадаем здесь и поём.
Ой, да зазнобило сердце, зазнобило,
Будто в горле тает снежный ком,
Будто я ботинки износила,
И иду по снегу босиком…
У Пинчера был в запасе ещё куплет и хорошая подтанцовка, но начальник не оценил.
— Не до песен… — проворчал он. — Сам генерал вот-вот будет здесь! Если что — я в баре напротив, там тоже не всё в порядке… С утра обнаружился недолив.
Сказав это, фальшивый слепой удалился, а сыщики принялись за работу — гадали всем, кто попросит, судьбу предсказывали и даже лечили как могли.
— Ты болен! Тебя червяк точит! Выбрось свой кошелёк в урну и уходи!
Или:
— Гуляешь? Судьбы не знаешь? А у тебя дома кран с водой не закрыт!
После того как ручеёк прохожих поистощился, сыщики принялись играть в карты «на носы».
В основном доставалось Доберу, потому что Пинчер, пользуясь правом старшего, выгребал себе из колоды всех козырей.
К вечеру, когда сквер совсем обезлюдел, Добер-младший попытался решить загадку с помощью полицейского справочника и увеличительного стекла.
— Папа Карло… Карловы Вары… Карл у Клары украл кораллы… Ага, горячо!
С особенной тщательностью исследовал сыщик пространство под хвостом бронзового коня. И не зря: утром бдительные горожане нашли там пирамидку, похожую на бильярдные шары.
Ночь приближалась, и сыщики решили замаскироваться. Пинчер в урне, удобнясь, долго шуршал бумагами, а Добер на коне, за спиной железного рыцаря, сразу же захрапел.
Ему снилась битва при Ватерлоо.
— Ура-а!
Дикий рёв неведомого существа среди ночи выбил младшего сыщика из седла. Упав на что-то мягкое, но живое, Добер тотчас дал волю рукам.
А в это время Пинчер-старший, выбираясь из урны, вопил что есть силы:
— Окружай его, я иду!
Через минуту владелец гостиницы «Три дороги» господин Дурилло, а это был именно он, вместе с трубой — геликоном был как мозаика впечатан в траву.
«Пропал! — понял Дурилло. — Сейчас убьют, а то и того хуже — денежки отберут!»
Вспомнив слухи о том, что цыгане воруют детей, бедняга окончательно затосковал.
— Вы ошиблись, — лепетал он, икая от страха, — я не мальчик, мне уже тридцать три!
— Нет! — поправила его одна из цыганок. — Тебе уж сорок три. Ты — Дурилло. У тебя — гостиница «Три дороги», а в ней за обедом ты выдаёшь тушёного зайца за глухаря!
«Всё знают, — охнул пленник. — Откуда? Ведь я же переодет!»
Дурилло стойко перенёс несколько зуботычин, но, когда рука мучителя нащупала в его левом носке кошелёк, заплакал, как дитя.
— Так это вы?! — изумился Дурилло после того, как сыщики скинули цветные платки.
— Да! — подтвердил младший сыщик без диплома. — А вот ваше имя, Дурилло, нам сейчас нужно установить!
— Добер, — приказал Пинчер, — объясните задержанному его права.
— Нет у него прав, — доложил Добер, — одни обязанности, да ещё труба.
— Ну труба так труба, — развёл руками сыщик с дипломом, — будем начальника вызывать.
— Не надо! — взмолился Дурилло. — Расскажу добровольно!.. Дело в том, что этот рыцарь — мой родственник. По линии сестры матери мой двоюродный прапрадед! Таким образом, во мне течёт королевская кровь!
— Так уж и королевская? — выразил сомнение Пинчер.
— Да, — подтвердил Дурилло, — так что по носу осторожней, международные осложнения могут произойти!
— Ладно, — успокоил беднягу Добер, — будем только по голове.
— За что? — взмолился задержанный. — Я что, не имею права покойному родственнику сыграть колыбельную на трубе?
— А тебе не кажется, Добер, — произнёс Пинчер, — что господин Дурилло держит нас с тобою за дураков?
— Держит, — подтвердил Добер, — двумя руками, так, что без пролития королевской крови не обойтись!
— Понял, — сказал Дурилло, — беру назад показания… Начну с другой стороны! — И начал: — В одном городке башня уже сто лет падает… никак не может упасть. Зато от туристов отбоя нет, говорят, в отелях в одной кровати по пятеро спят! А у нас что падает? Ничего… только доходы… Вот мы и подумали: пусть и у нас что- нибудь таинственное для привлечения туристов произойдёт.
— Кто это «мы»? — уточнил Пинчер, занося показания задержанного в протокол.
— Мы — это я и госпожа Беладонна, одна из её кондитерских вот за этим углом… Кстати, она первая обратила внимание на моё поразительное сходство с Карлом Великим… А потом и документ, что мы родственники, в музее нашла. Да что говорить, вглядитесь — одно и то же лицо!
— Да, — подтвердил Добер, — только у тебя денег больше, а у него — ума.
— Вот что, — решил Пинчер, — ты за чужой миллион не прячься, преступил закон — отвечай! Вот учёная книга, смотри! «…Нарушение тишины в общественном месте — пять суток ареста. То же деяние, совершённое в ночное время неоднократно, влечёт за собой наказание в виде казни через…»
— Может, договоримся? — взмолился Дурилло, доставая из носка кошелёк.
Взятка мелкой монетой потрясла сыщика с дипломом до глубины души.
— Нет, вы полюбуйтесь, — завопил он, обращаясь к всаднику и коню, — какую мелочь этот подлец нам суёт!
— Нам можно… — поддержал начальника Добер. — Мы ведь не от Карлов произошли!
Пинчер-старший посчитал, что Дурилло нанёс ему душевную травму, и потребовал для её лечения пятьдесят монет.
