которой мистеру Ворчуну написали первую записку. Он забрал конверт.
— Но будьте осторожны, — продолжил Человек-в-тени. — Я повторюсь: кое-кому известно, что ОЗО хочет поехать к миссис Бейлисс, и они вполне могут похитить его или того хуже...
— Того хуже что? — спросил мистер Ворчун.
Незнакомец опять понарошку кашлянул.
— Это отчаянные люди. Если они поймут, что ОЗО им не достанется, они вполне могут сделать так, чтобы он не достался никому.
— О, — только и сказал мистер Ворчун.
Он не совсем понял, о чём говорит Человек-в-тени, но задавать вопросы ему больше не хотелось. Он уже заскучал, солнце светило прямо в глаза, и мистеру Ворчуну очень хотелось скорее убраться отсюда.
Незнакомец тем временем уже протягивал ему второй конверт.
— Вот фотография залога, который мы вам обещали, и ещё немного денег — в банкнотах — на дорожные расходы. (Мы-то с вами прекрасно понимаем, что между фотографией горы монет и настоящей горой монет огромная разница, но не забывайте, между нами и мистером Ворчуном разница тоже огромная.)
Мистер Ворчун с благодарностью принял конверт и зажал его в грязном кулаке.
— Ну ладно, — сказал он. — Я тогда пойду?
Мистер Ворчун с трудом поднялся на ноги и направился к выходу из палатки, но на секунду замер и обернулся на таинственного работодателя. Ему хотелось на прощание сказать что-нибудь весёлое и приятное.
— Вонь, — начал он.
— Что? — уточнил Человек-в-тени.
— К ней со временем привыкаешь.
— Да, — согласился незнакомец. — Пожалуй.
Мистер Ворчун приподнял ткань, закрывавшую вход в палатку, и вышел на улицу. Он зашагал по траве к невысокому деревянному забору, к которому прислонил свой велосипед. По пути он поспешно запихнул оба конверта за пояс штанов, сшитых из двух старых поясов.
Мистер Ворчун забрался на свой верный скверный велосипед и только собрался начать крутить педали, как вдруг на дорогу перед ним вышел, качаясь, небольшой человечек. Качался он потому, что всё его тело вместе с головой закрывала перевёрнутая бочка. По бокам были проделаны круглые отверстия, из которых торчали руки, а снизу виднелись ноги.
Мы с вами непременно ахнули бы, увидев такое странное создание, или вскинули брови, или подумали: «Боже!» А вот мистера Ворчуна не особенно удивил человек, одетый в бочку.
— Это ты ОЗО? — спросил он.
— ОЗО, — ответил ОЗО.
«Наверное, это маскировка», — подумал мистер Ворчун.
Он перевёл взгляд с ОЗО на свой велосипед и обратно, а потом указал на руль.
— Запрыгивай, — сказал он.
ОЗО забрался на велосипед, схватился за руль и свесил ноги по обе стороны переднего колеса. Мистер Ворчун наклонился влево, потому что дорогу загораживала огромная бочка, и принялся крутить педали.
Лучик, как-бы-сын Ворчунов, юркнул за невысокую каменную стену как раз в тот момент, когда в него полетела уже третья по счёту тракторная шина.
— Беги! — завопил он.
— А я что делаю? — ответила Мими.
Она и правда бежала, и её длинные волосы со вплетёнными в них розовыми бантами развевались на ветру.
Лучик помчался за ней, вдыхая аромат самодельных духов — он казался таким же розовым, как её розовое платье и розовые очки в розовой оправе.
Тут в воздух взмыла ещё одна шина и приземлилась у ног Мими и Лучика, отчего им стало не по себе. Она ударилась о землю, прокатилась вперёд неуклюжими зигзагами и въехала боком в куст, словно упавшая замертво лань (резиновая и круглая лань).
— Ну зачем ты его рассердил? — крикнула Мими на бегу, и не думая замедляться.
— Я не специально, — оправдывался Лучик.
Его голубое платье явно было создано не для бега: мальчик в нём запутался, споткнулся и упал, ударившись о землю подбородком.
— Ох! — крякнул он (почти любой человек, оказавшийся в подобной ситуации, сказал бы то же самое).
Мими остановилась и обернулась к Лучику, лежавшему в высокой траве. Она склонилась над ним и спросила:
— Тебе больно?
— Мне хорошо как никогда! — со вздохом ответил мальчик и приподнялся на локтях.
Тут вид ему заслонили чьи-то пухлые ноги в сморщенных коричневых колготках со стрелками и грязных тапках-кроликах.
— Привет, мам, — сказал Лучик, потому что всё это — ноги, колготки и тапочки — принадлежало именно миссис Ворчунье. (На самом деле не она была его мамой. Лучика ей подарили.)
— Ты что там делаешь? — миролюбиво поинтересовалась миссис Ворчунья.
— Я упал, — объяснил мальчик.
— Мы рассердили мистера Ворчуна-старшего, — начала рассказывать Мими, но её прервала четвёртая... нет, простите, уже пятая тракторная шина, которая неслась прямо на детей. (Я чуть не сбился со счёта.)
На глазах изумлённых Мими и Лучика миссис Ворчунья поймала шину и швырнула её в сторону мистера Ворчуна-старшего — туда, откуда она прилетела, — одним быстрым движением.
— Уи-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и! — радостно завизжала миссис Ворчунья.
Бросок был не самый грациозный, но всё-таки впечатляющий. Раздался жуткий звук удара, а за ним последовала цепочка ОЧЕНЬ грубых слов, которые связались в одно длинное. (Будь это мультик, над мистером Ворчуном-старшим непременно появилось бы облачко со звёздами, восклицательными знаками и сердитым черепом с костями.)
Миссис Ворчунья гордо улыбнулась, обнажив жёлто-зелёные зубы.
— Будет знать, как кидаться шинами, пыльное ископаемое, — проговорила она.
Не забывайте, что мистер Ворчун-старший — это не муж миссис Ворчуньи. Это не тот мистер Ворчун, который стащил крошку Лучика с бельевой верёвки, где он висел, прищеплённый за уши, и подарил его жене. Нет, мистер Ворчун-старший — это отец того самого мистера Ворчуна.
— Как тебе удалось так сильно его разозлить? — обратилась миссис Ворчунья к Лучику.
— Я спросил, кому он вяжет шарф, — ответил мальчик, поднимаясь на ноги и расправляя своё голубое платье.
Когда-то оно было вовсе не его и вовсе не голубое. Миссис Ворчунья отдавала как-бы-сыну свои старые платья и красила их разведёнными в воде синими чернилами, потому что твёрдо знала: мальчики носят одежду голубого цвета.
— И почему этот глупый козёл закидал тебя шинами, когда ты спросил про шарф? — удивилась миссис Ворчунья.
— Потому что он вяжет вовсе не шарф, мама, — объяснил Лучик. — Я принял это
