Кеша с пониманием подхватил олений рог себе на плечо и зашагал за Гошей. По дороге он умудрился наступить на куропатку, которая з возмущенным криком захлопала крыльями и опустилась где-то за соседним холмом.
– Ты не заметил, она была бесхвостая? – спросил Гоша, еле успев уклониться от кудахтающей птицы, которая с выпученными от страха глазами пронеслась, не разбирая дороги.
– Я вообще её не заметил, – недовольно заявил дракоша, поднимаясь с земли и потирая ушибленную спину. – И, уж тем более, не догадался посчитать её хвосты. А какая тебе разница, сколько у неё хвостов?
– Улица Однорогого Оленя возле переулка Бесхвостой Куропатки. Помнишь?
– А-а, – вспомнил Кеша и махнул лапой. – Да, ну, это точно не она. Нам же нужна бесхвостая, а это была какая-то безмозглая куропатка!
Друзья пошли дальше и, наконец, узнали у лебедя, где нужная им улица. Найдя двадцать пятый холм, они слегка растерялись, остановившись перед ним.
– Где-то я такое общежитие уже видел, – проговорил дракоша.
– Ничего себе, квартирка, – присвистнул Гоша, озадаченно глядя на глиняно-песчаный холм, весь изрытый норами. – Номер норки он мог бы и не говорить. Тут, куда ни сунься, везде шестдесят девятая.
Он заглянул в одну из них и прислушался.
– Эй! Кто-нибудь есть дома?
– Хозяином не пахнет, – понюхав воздух, проговорил Кеша. – Ну, раз хозяев нет, то дома будут хотя бы гости. Северный этикет! Пошли.
– Стой! – остановил его лягушонок. – А мы обратно найдём дорогу?
Дракоша задумчиво посмотрел на жилище песца и почесал за ухом.
– Вспомнил, где я такое уже видел.
С этими словами он достал из сумочки на ремешке муравья.
– Смотри, – сказал он, обращаясь к муравью. – Похоже на муравейник?
– Какой же это муравейник, – хмыкнул Компас. – Я такое в песочнице строил, когда маленьким был. Третий класс, вторая четверть.
– Если мы там заблудимся, выведешь?
– Вы, сначала, попробуйте тут заблудиться, – снова хмыкнул муравей.
Побродив некоторое время по лабиринтам квартиры песца, друзья убедились, что любой вход заканчивается выходом.
– Всё ясно, – подвёл итог дракоша. – Почти всё. Неясно, где хозяин.
– Ушёл на банкобол, – вдруг послышался из-за спины чей-то голос.
Друзья обернулись и увидели зайца, жующего лист осоки.
– Сегодня финал чемпионата тундры по банкоболу, – объяснил заяц. – Все там.
По дороге к местному стадиону заяц рассказал, что каждые два года в тундре проходит чемпионат по банкоболу. И, как раз сегодня финальная игра! Играет команда песцов против команды волков. Увлекательнейший вид спорта!
Как?! Вы не знаете, что такое банкобол?! Не может быть! Если вы ни разу не играли в футбол пустой консервной банкой, то ваше детство прошло зря. Хотя… Всё ещё можно исправить! Даже, если вы поменяли шортики и футболку на деловой костюм и галстук, а синяки и ссадины на солидный живот и второй подбородок, пустые консервные банки остались теми же банками! Они терпеливо ждут… А ваш звёздный час по-прежнему ждёт своего героя!
Когда путешественники со своим проводником забрались на вершину холма, то друзья ахнули от изумления. Такого скопления самых разных животных в этой кажущейся пустой местности они ещё не видели. Все звери сидели по краям банкобольного поля и, как полагается зрителям, шумели и свистели во весь свой голос. Их внимание было приковано к тому, что происходило на поле. А на самом поле в это время шла захватывающая игра.
Матч был в самом разгаре. По небольшой площадке, как дураки, носились десять волков и десять песцов и пинали пустую консервную банку. И у тех и у других были ещё и ворота, в которых стоял одиннадцатый дурак. Видимо, самый умный, но тоже не вундеркинд. Потому что, хоть и не бегал, как ненормальный, но и с поля не уходил.
Задачей каждой команды было закатить банку в ворота противника. При этом все остальные дураки-противники должны были этому мешать.
Так бы эту картину описала какая-нибудь большая специалистка по банкоболу. На самом деле всё было так. Одиннадцать мужественных волков и одиннадцать мужественных песцов два года шли к финальной битве, пиная консервную банку, как в последний раз в жизни. И теперь настал час истины. Вся тундра должна узнать, кто забьёт больше банок в ворота противника. Вся тундра должна узнать, кто пропустит меньше банок в свои ворота. Идет битва настоящих самцов. Решительных и целеустремлённых. Ненавидящих ничейный результат и любящих свиную тушёнку.
Одиннадцать банок тушёнки, честно украденной из палатки геологов, стояли, выстроенные пирамидой, на краю поля в ожидании победителей. Такой деликатес для жителей тундры ценнее любого бесполезного кубка. Поэтому борьба на поле была нешуточной. И зрители своим визгом и рёвом принимали самое непосредственное участие в этой борьбе.
Дракоша пробежался взглядом по зрительским рядам и понял, что это была не просто куча животных. Чувствовалась организация и порядок. В секторе для птиц на все голоса шумели гуси, лебеди, утки, казарки, чайки, гаги, кайры, куропатки, кулики, соколы, совы и поморники. Леммингов и сусликов было так много, что им вместе с зайцами тоже был выделен отдельный сектор. Был свой сектор и для хищников. В нём рычали и подпрыгивали волки, песцы, росомахи, горностаи и лисы. Между волками и песцами, развалившись, лежали бурые и белые медведи, которые хоть и не подпрыгивали, но тоже издавали приличный рёв. Олени занимали задние ряды, возвышаясь над головами всех остальных зрителей.
Пробежав глазами по этой массе местных жителей, Кеша изумлённо уставился на зебру и жирафа, стоявших на самых почётных местах и жевавших ягель.
– А это кто? – толкнул он зайца, показывая лапой на две фигуры, совершенно не понятно как оказавшиеся среди местной фауны.
– Делегация от арктической банкобольной ассоциации! – стараясь перекричать шум, ответил заяц. – Кажется, какие-то дальние родственники оленей!
Друзья прошли за спинами зрителей, ища свободные места. Они были не единственными, кто опоздал на матч. Тут же в поисках места сновала куча разношерстного зверья, пытаясь втиснуться в плотно сомкнутые ряды сидевших и стоявших болельщиков. Среди мельтешащей массы опоздавших, внимание дракоши привлекла стая леммингов, в которой он заметил их недавнего знакомого – родственника копытного лемминга. Эти зверьки, несмотря на активную суету, никак не могли просочиться сквозь стену зрителей. Вдруг раздался какой-то отрывистый крикливый писк, и лемминги, как по команде построились в башню. Теперь нижняя часть башни кряхтела и пыхтела от натуги, зато верхняя могла наслаждаться игрой. Через время самый нижний лемминг сбрасывал с себя тяжёлый груз и, вскарабкавшись на самый верх, присоединялся к пищащей половине башни, чтобы потом снова по цепочке опуститься вниз.
В самом низу сейчас стоял их знакомый лемминг. Кряхтя и тужась, он еле держал это самопадающее произведение живой архитектуры. К нему подошёл дракоша.
– Привет! Как дела?! – крикнул Кеша.
Лемминг что-то крякнул в ответ, балансируя на задних лапах и пытаясь не уронить свой груз.
– Слушай, я не пойму, – продолжал дракоша. – Кругом полно песцов и других ваших любителей, а вы не убегаете.
– Фэйра плэя, – выдавил из себя лемминг.
– Чего-чего? – не понял Кеша, придвигаясь ближе к зверьку.
– Фэйр плэй, – ответил за него заяц. – Честная игра, в переводе с какого-то. Это значит, что во время чемпионата звери друг друга не едят.
В этот момент балансирующего лемминга повело в сторону дракоши. Кеша не успел отскочить, и вся живая башня рухнула вниз. Лемминги посыпались как яблоки с дерева. Один из них упал прямо на нос волку. Недовольный хищник схватил пёстрого зверька, разинул пасть и сунул его туда.
– Фэйра плэя, – запищал лемминг, раздвигая челюсти и выглядывая из пасти.
Раздосадованный волк поморщился, как от зубной боли, и выплюнул зверька. Гоша с Кешей удивлённо переглянулись.
– Работает! – восхищённо сказал лягушонок.
Заяц, увидев своих, побежал к ним в сектор, оставив дракошу с лягушонком самих. Наконец они нашли свободные места и уселись. Но не успели толком разглядеть, что происходит на поле, как к ним подлетела сова.
– Вы мешаете другим зрителям! – строго сказала она.
– Кому? – не поняли друзья, оглянувшись и не увидев никого.
– Грибам, – с той же строгостью ответила сова.
Только сейчас они заметили, что из земли позади них торчит около десятка возмущённо молчащих грибов, пытающихся за их спинами разглядеть, что же происходит на поле.
