Но конь, впряженный в этот великолепный фургончик, выглядел совсем иначе: он был очень старый и грустный. Доктор сказал, что давно уже не видел такого уставшего и изможденного животного. Поговорив с ним, он выяснил, что его зовут Беппо и в этом цирке он работает уже тридцать пять лет. Доктор тут же решил, что непременно скажет Блоссому, что Беппо пора отправить на заслуженный отдых доживать свой век в тишине и спокойствии.
Несмотря на то, что фургон был совсем новый, Даб-Даб, прежде чем внести туда багаж, тщательно подмела пол. Чтобы постельное белье Доктора не испачкалось, она связала его в узелок и спрятала подальше.
Когда все погрузили свои пожитки и сами залезли в фургон, Доктор заволновался, сможет ли старый Беппо тащить такой тяжелый груз. Чтобы помочь ему, он решил идти пешком и подталкивать фургон сзади. И хотя Беппо уверял, что справится сам, Доктор все равно не стал залезать в фургон.
Чтобы по дороге никто не смог увидеть Тяни-Толкая, друзья плотно закрыли дверь и задернули занавески. Наконец фургончик тронулся в путь. На козлах сидел человек, который привез фургончик в Падлби, а рядом с ним шагали Доктор и Мэтью Магг.
Когда они проезжали мимо деревенского рынка, возница остановился, чтобы купить себе кое-что из еды. Тут же вокруг нарядного фургончика собралась толпа зевак. Всех интересовало, куда они едут и что там внутри. Мэтью Маггу, которого распирало от гордости, до смерти хотелось похвастаться, что они циркачи и едут выступать на ярмарку в Гримблдон, но Доктор запретил ему произносить какие-либо речи.
Они добрались до города около двух часов пополудни и въехали в цирк через заднюю калитку. Там их встретил сам Блоссом. Он ужасно удивился, когда увидел, какую странную компанию привез с собой Доктор.
Особенное недоумение у него вызвало появление поросенка. Но увидев Тяни-Толкая, директор так обрадовался, что тут же забыл обо всех остальных.
Он сразу же повел их на место, где им предстояло выступать. Это было сооружение, которое напомнило Доктору его первое свидание с Блоссомом. Оно представляло собой сцену, поднятую на три фута от земли. Снизу можно было увидеть, что на этой сцене находится небольшое помещение, сколоченное из досок и обтянутое холстом. Вход в него был закрыт ширмой, а сверху прибита табличка. Надпись на ней гласила:
НЕ ПРОХОДИТЕ МИМО! ТОЛЬКО У НАС УДИВИТЕЛЬНОЕ ДВУХГОЛОВОЕ ЖИВОТНОЕ АФРИКАНСКИХ ДЖУНГЛЕЙ! ВХОД — 6 ПЕНСОВ.
Таким образом, чтобы попасть в комнату за ширмой и посмотреть на Тяни-Толкая, нужно было подняться по ступенькам на сцену и заплатить деньги.
Все остальные питомцы Доктора и он сам должны были жить в своем фургончике, который поставили тут же, неподалеку от помоста. Даб-Даб сразу начала хлопотать по хозяйству и создавать уют в их новом доме.
Блоссом хотел начать показывать Тяни-Толкая публике в тот же день, но Доктор категорически отказался.
— Любому дикому животному нужен отдых после такого долгого путешествия, — сказал он. — Кроме того, Тяни-Толкай еще очень пуглив и должен сначала привыкнуть к шуму и гаму цирковой жизни.
Блоссому это совсем не понравилось, но он был вынужден сдаться. Тяни-Толкая поместили в его новую комнату, и Доктор проверил, чтобы у него было все необходимое: и вода, и сено, и мягкая подстилка. После этого вся компания под предводительством великого Александра Блоссома отправилась осматривать цирк и знакомиться с артистами.
Главное представление проходило только два раза в день (в два часа дня и в половине седьмого вечера) в большом шатре, раскинутом посередине циркового городка.
Вокруг этого шатра располагались палатки и балаганы поменьше. Войти в них можно было только за дополнительную плату. Чего и кого там только не было: и тир, и комната головоломок, и бородатые женщины, и дикари с острова Борнео, и карусели, и силачи, и заклинатели змей, и зверинец, и многое-многое другое.
Сначала директор повел Доктора и его друзей в зверинец. Этот зверинец представлял собой ужасно жалкое зрелище. Большинство животных были необыкновенно грязными и казались очень несчастными. Доктор так расстроился, что хотел тут же поругаться с Блоссомом, но его остановил Продавец Кошачьей Еды.
— Не вздумайте с ним сейчас ссориться, Доктор, — зашептал Мэтью ему на ухо. — Потом, когда Блоссом поймет, как ему выгодно с вами работать, он сделает все, о чем вы его попросите. А если вы взбрыкнете сейчас, он нас просто выгонит. Тогда вы уж точно ничем не сможете помочь этим бедным животным.
Совет Мэтью показался Доктору разумным, и он утешился тем, что подходил к каждой клетке и шептал ее обитателю, что постарается чем-нибудь ему помочь.
В это время в зверинец вошла группа деревенских жителей. Такой же грязный, как и его заведение, смотритель начал показывать им животных. Остановившись перед клеткой, в которой томился маленький мохнатый зверек, он закричал:
— А это, дамы и господа, знаменитый Хури-Гури из лесов Патагонии. Он умеет висеть вниз головой, цепляясь за ветки хвостом. Проходите к следующей клетке!
Доктор с Габ-Габом подошли поближе, чтобы посмотреть на знаменитого Хури-Гури.
— Да это же обыкновенный американский опоссум из семейства мамасумов! — воскликнул Доктор.
— Откуда вы знаете, что это мама-сум? — удивился поросенок. — У него же нет с собой детенышей. Может быть, это папа-сум!
— Какой же ты глупенький, Габ-Габ, — вздохнул Доктор. — Мамасумы — это название семейства, что значит — сумчатые.
— А вот это, — снова закричал смотритель. — Самый большой слон, живущий в неволе!
— Самый маленький из всех, которых мне когда-либо приходилось видеть, — пробормотал Доктор.
Тут Блоссом предложил им сходить в соседний шатер, посмотреть на Фатиму, заклинательницу змей, и они вышли из тесного, дурно пахнущего зверинца на свежий воздух. Доктор проходил мимо клеток, понурив голову и не отрывая глаз от пола. Ему было ужасно неловко, что он не может поговорить с животными. Звери же, конечно, узнали знаменитого Джона Дулитла и знаками показывали ему, чтобы он остановился и побеседовал с ними.
Когда вся компания вошла в шатер заклинательницы змей, посетителей там не было. На маленькой сцене сидела сама Принцесса Фатима и пудрила свой огромный нос. При этом она беспрестанно чертыхалась. Рядом с ней стояла большая коробка со змеями. Мэтью Магг заглянул в нее и, задохнувшись от ужаса, бросился вон из шатра.
— Стой, Мэтью, — позвал его Доктор. — Не бойся, они совершенно безобидные!
— Кто сказал, что безобидные? — завопила Фатима. — Ноздри ее раздувались от гнева, а глаза свирепо засверкали. — Это же королевские кобры из Индии. Ядовитее не бывает!
— Вот уж неправда, — возразил Доктор. — Это американские черные змеи, совсем не ядовитые. — И он ласково погладил одну из змей по ее маленькой головке.
— Не трожь моих змей, — опять завопила Принцесса. — Или я снесу твою чертову башку!
Тут Блоссом весьма кстати сообразил, что ему пора вмешаться и познакомить разъяренную заклинательницу с мистером Смитом. Но в этот момент отрылась дверь и в шатер зашло еще несколько посетителей, которым очень хотелось посмотреть на представление. Блоссом отвел Доктора в угол и шепотом сообщил ему:
— Она просто великолепна, Смит. Одна из лучших моих артисток. Сейчас вы сами увидите.
За занавесом кто-то начал бить в барабан и играть на свирели. Фатима встала, достала из коробки двух змей и повесила их себе на шею.
— Увазяемые леди и зентельмены. Просю тюточку поблизе, — засюсюкала она. — Вам будет луце видно.
— Что это она так странно говорит? — шепотом спросил Габ-Габ у Доктора.
— Тише… Я полагаю, она думает, что говорит с восточным акцентом, — ответил он.
— Кажется мне, что это какой-то странный акцент, — пробормотал Габ-Габ. — Какая же она дряблая и жирная!
Заметив, что Фатима не производит на Доктора должного впечатления, директор повел их в шатер силачей. По дороге туда Габ-Габ случайно увидел представление Петрушки Панча и его жены Джуди. Он остановился там как раз в тот момент, когда собачка Тоби укусила Панча в нос. Это так понравилось поросенку, что он не захотел уходить, и его с трудом смогли оттащить от сцены, на которой разыгрывалась веселая комедия. Надо сказать, что представление Панча и Джуди стало впоследствии самым любимым развлечением Габ-Габа в цирке. Он не пропустил ни одного спектакля, и хотя на сцене каждый раз происходило одно и то же, ему никогда не надоедало смотреть на препирательства Петрушки и его жены.
В палатке, где выступали силачи, кучка деревенских парней наблюдала, как огромный великан поднимает тяжеленные гири. Джону Дулитлу это представление очень понравилось, и он тоже стал хлопать вместе со всеми. Тут уже не было никакого обмана. У силача было открытое честное лицо и здоровенные мускулы. Доктор сразу почувствовал к нему расположение.
