Все произошло внезапно. Моя левая брючина крепко зацепилась за что-то сзади, и я в итоге едва не растянулась на асфальте. Пришлось резко податься назад, с трудом удержав равновесие. В этот же миг брючина освободилась, и я повернулась посмотреть, за что же она могла зацепиться.
Зацепиться там было абсолютно не за что. Вот только боковое зрение засекло что-то длинное и черное, исчезнувшее под крышкой канализационного люка в двух шагах от меня.
Крышка люка лязгнула.
И это уже не могло быть ни сном, ни галлюцинацией. Коротко вскрикнув, я отскочила далеко в сторону, забыв, что там дорога… и едва не угодила под колеса легковушки, выехавшей из-за угла на большой скорости.
Завизжали тормоза. По счастью, водителю удалось ни во что не врезаться и не зацепить меня.
– Идиотка! – заорал он из окна машины.
Пробормотав какие-то извинения, я бросилась через дорогу, где для меня все еще горел зеленый свет. На этот раз обошлось без приключений, и я, не снижая скорости, через несколько минут оказалась дома.
Требуется бабушка в деревне!
Закрывшись в своей комнате, я напряженно думала. Теперь до меня со скрипом доходило – моя жизнь находится в опасности. Казалось, со мной играют, как кошка с мышью, но чем это кончится… Самое плохое, что кулон никак не реагировал на весь этот ужас.
И как мне быть?
Прошлым ноябрем чертовщина творилась еще хуже, чем теперь. Вилор настойчиво советовал мне уехать подальше и тем самым спастись. Но тогда в опасности оказались и мои друзья, а потому сбежать и бросить их я сочла позорным. Но то было тогда. А сейчас, похоже, опасность грозит мне одной, и воспользоваться советом Вилора не помешало бы.
Итак, уехать. Надо бы, но куда? Все мои родственники живут здесь же, в нашем городе. Хотя, может быть, я не всех родственников знаю? Поговорить бы с мамой, рассказать ей все начистоту. Уж она-то мне поверит, сама с таким сталкивалась, и может быть, подскажет выход.
Ох, не хочется ее пугать! Постараюсь начать издалека, а там видно будет.
Мама сидела на кухне и вязала, поглядывая при этом то в монитор своего ноутбука, то в раскрытую книгу. На ней красовались мои новенькие наушники, а на углу стола дымилась чашка чая, накрытая сверху бутербродом с растаявшим маслом.
Я подошла и бесцеремонно стащила с мамы наушники.
– Да не смыслю я ничего в алгебре! – испуганно сказала она. – Спиши у кого-нибудь.
– Ладно, так уж и быть, алгебру я решу сама, – заверила я. – А вот ты мне лучше скажи: почему у других есть дедушки и бабушки в деревнях, а у меня нету?
– А, вот ты о чем! – она вздохнула с облегчением. Вообще моя мама имела крепкие нервы и почти никогда не выходила из себя, но у нее была страшная аллергия – на мои школьные проблемы. Когда у меня не ладилось с уроками, а она не могла помочь, то ей становилось плохо в прямом смысле этого слова.
– Или все-таки есть? – продолжала допытываться я. – Ну, не дедушки с бабушками, так хоть кто-нибудь?
– Нет, Ника, никого у нас в деревнях нету. Я ведь говорила тебе уже – отец мой умер, а мама уехала за границу. Дедушек и бабушек моих тоже давно на свете нет, а остальных родственников ты знаешь, все здесь живут. Так уж получилось.
– А… мой отец? – решилась спросить я. Вообще это у нас было запретной темой. Мама утверждала, что сбежала от него еще до моего рождения, и говорить об этом не желала. А если я настаивала, то она ужасно злилась. Смешно сказать, но я даже не знала имени своего отца. По документам числилась Ивановной, но мама не скрывала, что это отчество выдумано.
Вот и теперь мамины глаза потемнели:
– Что – твой отец?
– А он… где живет?
– Не знаю и знать не хочу. Познакомиться решила?
– Нет-нет, это я просто к слову, – торопливо отмахнулась я. Еще поссориться не хватало! – Значит, у нас ни в деревне, ни в каком-то другом городе никого нет?
– Нет, – улыбнулась мама. – А тебе что, в деревню захотелось? Если хочешь, можем летом съездить в Святогорье, отдохнуть на природе в какой-нибудь деревушке.
– Летом… До лета еще дожить надо. Понимаешь, мам… У меня проблемы.
– В школе?
– Если бы! Меня преследует какая-то чертовщина! – О неприятностях в Лилькиной семье я решила не говорить. – Э-э, мы вчера с Лилькой пошли посмотреть, в каком доме в поселке был пожар. По словам соседей, хозяева этого дома занимались колдовством… И после того, как мы там побывали, со мной это началось. Вечером я видела, как ветки дерева сами собой пляшут и протягивают ко мне руки…
– Руки?
– Да, руки! А потом я видела во сне, как те же руки тянутся из-под ванной…
– Так вот в чем было дело!
– А сегодня уже на самом деле они высунулись из люка у перекрестка и схватили меня за штанину! Правда! Я чуть под машину не попала!
Вообще мама относится к таким вещам с пониманием, но тут моя речь получилась полным бредом.
– А с Лилей что-нибудь подобное происходит? – серьезно спросила мама.
– Нет, ничего.
– А как отнесся к этому твой медальон?
– Он был холодным, в том-то и самое удивительное! – воскликнула я.
Мама встала, прошлась по кухне.
– М-да, похоже, тебе действительно нужен отдых, – резюмировала она. – Переучилась ты, только и всего. Да еще в придачу сидишь в Интернете до утра, смотришь ужастики – чему же тут удивляться! В общем, так: больше никаких ужастиков, и изволь ложиться спать раньше. А на весенних каникулах, возможно, действительно куда-нибудь съездишь, я наведу справки в турагентстве.
Я хотела возразить, но в это время в дверь позвонили.
– Кто это в такую пору? – удивилась мама. – Ты кого-то ждешь?
– Нет, – испугалась я. – Не открывай!
Но мама уже направилась к входной двери:
– Кто там? – низким голосом спросила она, не глядя в глазок.
– Откройте, почта! – раздалось с той стороны, и мы обе узнали голос нашей почтальонши Леночки Воеводиной. – Вам телеграмма.
Тогда мама все же посмотрела в глазок, вслед за ней выглянула и я. Там и в самом деле стояла Лена Воеводина с какими-то бумагами в руках.
Мы с мамой переглянулись, и я уловила в ее обычно невозмутимом взгляде хорошо скрытый страх. Впрочем, это длилось мгновение, а потом мама все же открыла дверь.
– Вам телеграмма. Распишитесь, пожалуйста. Ишь, еще и в наши дни их кто-то отправляет. Давненько уже никому не носила, – добродушно улыбнулась почтальонша. – Да еще срочная, пришлось в такую пору на работу бежать.
Из книг и фильмов я, конечно же, знала, что такое телеграмма, но не думала, что в наш век мобильной связи такое раритетное явление еще существует. Мама расписалась в бланке, и Леночка заторопилась вниз по лестнице.
– Это от кого? – спросила я.
Мама не отвечала, стоя в каком-то оцепенении. Тогда я взяла телеграмму у нее из рук.
«Тасенька приезжай хочу напоследок тобой повидаться дочку привози тчк твоя любящая бабушка Аня Семенюк».
– Уф, а я уж испугалась, что тут угрозы от бандитов! – выдохнула я. – Что с тобой, тебя что-то напугало?
– Да нет, ничего, просто поздние звонки в дверь так напрягают, – тихо ответила мама своим обычным тоном, но я поняла – она все еще чего-то боится. Я еще раз перечитала телеграмму, в которой был указан адрес – район и область, деревня Холмище, дом пять. И имя – Тасенька. Мою маму зовут Анастасия, для друзей – Настя, но я знаю, что в детстве ее в семье называли Тасей.
– И как это понимать? – осведомилась я. – Только что ты утверждала, что у нас нет никаких дедушек-бабушек, и вот, пожалуйста, – у тебя находится некая любящая бабушка Аня!
Мама, тяжело ступая, прошла на кухню, залпом выпила стакан воды и швырнула его в раковину. Только чудом стакан уцелел.
– Это, Ника, не моя родная бабушка, – сказала она наконец. – Да и потом, я сомневалась, что она еще жива.
– А кто она тебе?
– По сути, чужой человек, но относилась ко мне, как к родной внучке, и я называла ее бабушкой. В очень трудный период моей жизни, когда со мной рядом не было ни одного близкого человека, она оказала мне помощь и моральную поддержку. Когда-нибудь я расскажу тебе об этом, но не сейчас.
– Вот так новости! – изумилась я. – Почему же я ничего не знала о ней? Ты что, перестала с ней общаться?
– Да, практически. Было несколько писем и телеграмм, давно уже, и все. Но не сочти меня неблагодарной эгоисткой, на это были очень уважительные причины.
– А мы поедем к ней?
– Нет, Ника, мы не сможем к ней поехать, – твердо ответила мама. – Но эта телеграмма меня очень удивляет… и пугает.
– Нехорошо получается, – возразила я. – Одинокая старушка решила напоследок повидать свою названую внучку, а та отказывается ехать! Судя по слову «напоследок», она там лежит больная, может быть, при смерти…
– Я не могу сейчас рассказать тебе о причинах, просто поверь – они есть! – воскликнула мама.
Воцарилось молчание. Я пыталась собраться с мыслями. Моя мама никогда не была эгоисткой, всегда старалась помочь, кому могла. И если она не хочет ехать, значит, причины на то действительно есть. Но какие? Очень трудный период ее жизни… Тася. Хм, а не в этой ли деревне Холмище состоялось ее неудачное замужество, о котором она вспоминает с содроганием и ничего не хочет рассказывать? А что, такое вполне возможно! И вполне возможно, что ее бывший муж, он же мой родитель, до сих пор там живет! Так вот почему она не хочет туда ехать! Наверное, боится быть узнанной.
