глаз от мамы. Когда все дошли до вертолета, миссис Симмонс и девочку подняли на борт.
А потом Мейсона усадили на пассажирское сиденье вертолета. Мы с Лоуви переглянулись, открыв рты.
— Мейсон! — заорали мы с Лоуви, пытаясь перекричать гул двигателя и лопастей винта.
Мейсон повернулся к нам. Мы изо всех сил махали руками. Мейсон улыбнулся от уха до уха — улыбка показалась нам ярче света луны и звезд.
— Черепашки родились! — крикнула ему Лоуви.
— Что?! — ответил он одними губами и покачал головой.
— Че-ре-паш-ки ро-ди-лись! — выкрикнули мы хором.
Мейсон показал нам два больших пальца и полез в вертолет.
Дверь захлопнулась, но мы продолжали махать, пока полозья вертолета не оторвались от земли. Он поднялся выше деревьев, полетел в направлении Чарлстона.
Когда гул двигателя затих, я не выдержал и громко зевнул. Понял, что на события этой ночи ушли все мои силы.
Зевнула и Лоуви.
— Пора домой, — сказала Хани. — Хватит вам на одну ночь приключений.
Мы со всеми попрощались. Лоуви поехала домой с тетей. Хани прижала меня к себе, и мы зашагали к тележке.
— Ну надо же! — сказала она. — В одну ночь на острове родились и черепашки, и новая девочка! — Хани радостно и недоверчиво покачала головой. — Видимо, это волшебство полной луны.
Дорогой папа!
Ну и ночь! Сперва в первом гнезде, которое я видел, родились черепашата. Его обнаружила Лоуви, а потом мы его спасли. Так что оно особенное. Похоже, что из семидесяти шести черепашат почти все добрались до океана. Лоуви сказала, что гнездо прямо кипело, как чайник.
А потом у мамы Мейсона родилась девочка. Прямо дома! Вот такой сюрприз. Самое интересное — потом на остров прилетел вертолет, чтобы доставить маму с ребенком в больницу. И Мейсон полетел с ними! Мне очень за-видно!
Хани сказала, это настоящее волшебство, что черепашата и девочка родились в одну и ту же ночь. Мне вообще кажется, что на острове много всего волшебного.
Возвращайся домой скорее.
Ха! Только что понял, что назвал «домом» остров. Мне правда тут очень нравится. Как нравилось и тебе.
Люблю тебя!
Твой сын
Джейк
Мейсон вернулся на остров через три дня — как раз успел к осмотру черепашьего гнезда. Мы все надели футболки «Черепашьего отряда» и наши форменные кепки. Пока мы шагали по теплому песку в сторону гнезда, Лоуви рассказала Мейсону обо всем, что произошло в ту памятную ночь.
— Готовы к первому в своей жизни осмотру? — спросила Хани, когда мы дошли до места.
— А чего искать в гнезде, если черепашки уже вылупились? — недоумевал Мейсон.
Мы с Лоуви фыркнули. Мейсону обязательно нужно в точности знать, что происходит.
— Нужно пересчитать проклюнувшиеся и непроклюнувшиеся яйца — понять, какое между ними соотношение, — пояснила Хани. — Джейк, принеси палки из моей сумки. Будешь записывать цифры. Помнишь как?
— Так точно.
Хани надела резиновые перчатки, чтобы не заразить яйца микробами, и принялась раскапывать песок, из которого раньше вылезли черепашки. Несколько прохожих остановились посмотреть, а мы с Мейсоном и Лоуви пододвинулись к ней поближе. Хани доставала из гнезда пригоршни яичных скорлупок, складывала их в кучку.
— Ух ты! Смотрите! — Она вытащила руку из дыры, показала нам маленькое яйцо неправильной формы. — Вот это не сформировалось до конца. Там еще есть такие. Они не выжили.
— Ну вот, — расстроенно протянула Лоуви.
Хани засунула правую руку в гнездо, вытащила еще два яйца. Их положила отдельно. В другую кучку собрала скорлупки — те, из которых вылезли черепашки. Одну скорлупку она дала нам потрогать.
Мейсон потер ее пальцами.
— Кожаная на ощупь.
Я записывал, сколько и чего Хани достала из гнезда, по категориям.
Когда Хани засунула руку в гнездо в очередной раз, глаза у нее расширились.
— Лоуви! Давай ведро!
Лоуви тут же сбегала за красным ведром, поставила его возле гнезда.
Теперь у нас у всех глаза стали круглыми от удивления.
Хани повернулась к Мейсону и сказала:
— Похоже, ты пропустил не все самое интересное. Смотри, и тебе улыбнулась удача.
Ловким и аккуратным движением Хани вытащила руку из гнезда.
— Вот, черепашка нашлась!
В руке она держала залепленного песком крошечного черепашонка. Он отчаянно размахивал ластами — очень ему хотелось бежать к океану. При свете дня его удалось рассмотреть лучше, чем предыдущих — ночью. Это была крошечная копия взрослой черепахи — и панцирь на месте, и все остальное.
Мы придвинулись, чтобы его разглядеть.
— Черепашонок! — воскликнула Лоуви.
— А можно мне его подержать? — спросил Мейсон.
— Ни в коем случае. На это нужно официальное разрешение. И тебе это прекрасно известно. — Хани посадила черепашонка в красное пластмассовое ведро. — Редко нам удается найти при осмотре живую черепашку. Это всегда большая радость.
Она запустила руку в гнездо. Брови взлетели вверх.
— Еще один!
— А почему они не вылезли с остальными? — поинтересовался Мейсон.
— Либо застряли и не могли выбраться, либо вылупились позднее. — Хани посадила и второго в ведро. — Если бы мы их не нашли, трудно сказать, что бы с ними сталось. А вот и еще один.
При виде каждого черепашонка Лоуви взвизгивала и хлопала в ладоши.
Я подвел итог: три непроклюнувшихся яйца, скорлупа от еще семидесяти шести.
— Плюс еще трое — всего получается восемьдесят два, — сказала Хани. — Именно столько яиц мы сюда и переместили. Учитывая, чего им пришлось натерпеться, это очень, очень хороший результат.
— Операция «Койот» прошла успешно, — похвалился я.
— Ну это преувеличение, — возразил Мейсон. — Хотя в результате мы поймали собаку.
— Да, а вот койотов-то и не было! — ответил я, и мы все покатились со смеху.
А в ведре отчаянно барахтались три крошечных, перемазанных в песке черепашки.
— Они явно хотят в океан, — сказала Лоуви.
— Да, пора отправлять их навстречу будущей судьбе, — подтвердила Хани. — Она сбросила скорлупу обратно в гнездо, присыпала песком. Посмотрела в сторону океана. — Сейчас отлив. Самое подходящее время. Мейсон, поскольку ты у нас теперь старший брат, ты и донесешь ведро до океана.
Лоуви шла рядом с Мейсоном и страшно переживала.
— Осторожнее, не урони.
Хани остановила нас метрах в трех от воды. Встала рядом с Мейсоном.
— Давай, аккуратно переверни ведро, выпусти их.
— А может, лучше отпустить их прямо в воду? — предложил он.
— Важно, чтобы они немножко проползли по пляжу и запомнили его. Тогда самки, когда вырастут, вернутся сюда откладывать яйца. Это называется импринтинг.
Мейсон с серьезным видом перевернул ведро. Три черепашки выпали на песок. И тут же двинулись в сторону океана.
— Ура, пошли! — крикнул Мейсон.
— Такие лапочки! —
