— Научились?
— Конечно же!.. А знаешь ли ты, что топливом для него служит… морская вода? Значит, энергия неисчерпаема! И получили ее, как все мировые достижения, лишь соединив усилия всех ученых планеты Земли…
Митя останавливается, как вкопанный. Даже знакомый холодок пробегает по его спине… Что это? Что?..
Впереди, выше облаков подымается строение, словно бы таинственный скелет какого-то чудища — с трубами, путепроводами, шарами с окнами-иллюминаторами, площадками, прозрачными винтообразными улицами, по которым — это было видно! Видно! — несутся в бешеном ритме какие-то таинственные машины.
— Что это? — невольно вырывается у Мити.
— Обыкновенное здание — город…
— Что? Что?
— Город… Но весь он умещается в одном гигантском здании… Так проще и так удобнее… Но — главное! — остается почти нетронутой Земля… Земля, которую издревле считали «кормилицей». Город должен занимать минимальные площади… Разве это не ясно?
Митя рассматривал гигантские шары, соединенные самодвижущимися тротуарами… Город поразил его! Даже пугал немножко. И только песня, что звучала откуда-то, была ему понятной.
Довольно, ребята,
Болтать с интересом
О белых фрегатах,
О нежных принцессах.
О сказочных принцах,
О звездных столицах…
И Синяя птица
Пускай только снится.
Давайте, ребята,
Мечтать с интересом
О россыпях звездных,
О трассах чудесных!
Нужны для работы
И сердце и руки,
Для будущих взлетов
Мечты и науки!..
Зия и Митя все шли и шли по такой знакомой и чем-то малознакомой земле… Там и тут поднимались огромные, вечнозеленые деревья… И травы были по пояс — они подступали к узким тропкам… И птицы в небе не боялись людей — они подлетали близко-близко, садились перед Митей и Зией на тропу.
А тем временем откуда-то лилась тихая и проникновенная музыка.
Наконец они подошли к одному дому, который напоминал древнее строение двадцатого века. Только дом был не построен, а как бы соткан из стеклянных волокон.
А Зия все говорила и даже легонько журила Митю:
— Понимаешь, — говорила она, — ты непочтительно вел себя у Фанты…
— Почему?
— Моя сестра живет прошлым. Далеким прошлым. Она хранит в своей памяти утро человеческой фантазии: от парусных фрегатов до каменных домов с грифонами и атлантами, с добрыми духами давно исчезнувших из памяти людей домовых — хранителей домашнего очага… Она наивна и доверчива — Фанта. А это заслуживает сожаления, но не насмешки…
— Но ведь она не обманывает людей! — выкрикивает Митя.
— Фанта всего лишь зеркало человеческих слабостей. Она не выбирает своих подданных — ты это должен понять! Люди сами приходят к ней в город бесплодных снов и сновидений, пустых надежд… Чаще всего это люди ленные… А теперь дальше, Митя, дальше… Войдем в этот дом…
— Вот это да!.. — Митя даже останавливается в нерешительности. — Неужели дом? А где же окна?
— Такие здания — прозрачные, уютные, многоярусные — тоже видят архитекторы в будущем… Заходи, Митя…
— И этот дом — тоже город?
— Да. Дом-город…
Давай, мой друг-попутчик, и мы переступим порог этого гигантского сооружения… Держись ближе. Не потеряйся… Встань на эту ступеньку… Встал?..
— Ага, — выдыхает Митя.
— По-оехали!..
В какую-то долю секунды Митя ощущает невесомость… Лифт останавливается… Эта площадка выше облаков… Видишь? Повсюду журчат фонтаны. Цветут на клумбах невиданные прежде цветы. А если пойти дальше, во-о-он туда, то окажемся… в лесу!.. Да, да! Не удивляйся, мой друг: здесь выращивают искусственные леса, но они ничуть не уступают настоящим…
И вновь — поверь мне — Митю охватывает робость… Он озирается по сторонам и едва-едва волочит ноги за Зией.
— Где мы сейчас? — интересуется Митя.
— Мы с тобою на крыше города-дома. Идем. Не бойся!..
Несколько минут Митя действительно спокойно озирает окрестности. Но вдруг он снова хватает Зию за руку.
— Смотри! Смотри! Они сейчас столкнутся!..
Зия смотрит туда, куда показывает ей Митя — там, друг другу навстречу, несутся два прозрачных шара, а в них — люди.
— Они столкнутся!.. — невольно выкрикивает Митя.
— Ну что ты?! Они никогда не падают, не сталкиваются. А если и случится такое, то летательные шары просто мягко оттолкнутся друг от друга… Они сверхпрочные. Им не нужны крылья, потому что они легче воздуха…
Дорожка ведет дальше… Митя оглядывается на зеленые кроны деревьев.
— А когда зима? На крыше, наверное, очень холодно…
— Нет, Митя. В этом полушарии люди давно забыли о стуже — ты разве не слышал? В твое время созревал у ученых проект: направить к Северному полюсу теплые течения южных океанов… А теперь теплые воды растопили льды Северного Ледовитого океана…
Так говорили они, шагая за облаками по крыше гигантского здания.
Неожиданно впереди появляется космодром: ажурные стартовые каркасы, прозрачные здания космовокзала.
Из голубеющей высоты опускается ракета и слышится голос: «Внимание! На шестую площадку прибывает ракета „КВ-197“ „Луна — Земля“. Встречающих просим…»
— Откуда? — переспрашивает Митя.
— Ты же слышал… Но Луна теперь лишь пересадочная станция на пути к дальним, обитаемым мирам.
… Они входят в огромный зал… Идут вдоль портретов. Жюль Верн… Алексей Толстой… Герберт Уэллс… Сент-Экзюпери…
— Тише… Ты — в великом Пантеоне Почета… Здесь — портреты мечтателей, которые будили любопытство и прокладывали людям дорогу от мечты к реальности.
— Как это? — удивляется Митя.
— Стыдно не знать такого! Прежде чем появился подводный корабль, был «Наутилус» Жюль Верна. Прежде чем луч лазера начал путешествовать во Вселенной, был «гиперболоид инженера Гарина». Уэллс? Он заставил замлян поверить, что они не одиноки в бесконечном океане звезд.
Митя и Зия проходят Пантеон Почета, и оказываются в зале, где одна из стен похожа на щит гигантской электростанции: мигающие огоньки, датчики, незнакомые, и потому таинственные приборы.
— А здесь?.. — почему-то шепотом спрашивает Митя. — Тоже этот… пантеон?
— Нет… Здесь я живу и работаю.
— Работаешь?
— Конечно же… Но… Не мешай…
И тотчас на пульте начинают мигать лампочки, и в огромном окне, которое находится перед таинственным пультом, мы увидим с тобой, мой друг-попутчик, человека, склонившегося над ватманом. Он чем-то встревожен. Его лицо выражает высшую степень напряжения. Руки что-то уверенно чертят на ватмане.
— Кто это? — интересуется Митя.
— Он конструирует новый межпланетный корабль… Но прежде, чем аппарат проложит дорогу в Галактику, я стану разведчицей, — я первой улечу в неведомые дали, и вернусь, чтобы рассказать ему о Вселенной.
А в окне, как на экране — новое изображение.
Танцует балерина. Лицо ее одухотворено; руки, будто крылья; словно хочет она оторваться от земли и подняться в небо.
— Ты помогаешь и ей? — удивляется Митя.
— Конечно… Без меня не напишет своих строчек поэт!.. Не родится музыка!.. Сестра моя обращена в прошлое, а я смотрю и в будущее людей.
Зия скользит по светящемуся паркету, взмахивает руками; ее большие красивые глаза в опушинах светлых ресниц блестят.
— Смотри!.. Это — нотки еще не написанных симфоний…
Несколько ноток плывут в голубоватом воздухе и звучит под высокими сводами никем еще не услышанная музыка…
— А это — музыка еще никем не прочитанных стихов. Поэт отдаст ей свою мудрость, согреет сердцем.
Неожиданно что-то серое, невнятное заволокло все вокруг.
— Зия!.. Я ничего не вижу… Помоги… — просит Митя.
— Это не в моих силах. Пока ты не сможешь увидеть многого, потому что мало знаешь… А настоящая мечта, поиск, открытие вырастают из больших знаний, мой юный друг… Смотри! Не упусти времени, Митя!.. Иначе и ты, как и Витя, можешь оказаться в Городе голубых несбыточных снов…
Митя резко поворачивается к Зие. В глазах его мольба.
— Помогите мне, добрая волшебница, выручить Витю… Без него я не могу вернуться домой…
Зия опускает голову, задумывается. Она идет не поднимая головы, пока не входят они в огромный белый зал. Здесь стоит напряженная тишина. Наконец, Зия поднимает голову, смотрит на Митю.
— К сожалению, я не смогу помочь тебе… Все, что я умею, тотчас же кончается, если речь заходит о пленниках Фанты — людях, плененных беспочвенной мечтой…
— Неужели Митю уже нельзя спасти?!
