— Они же не знают!..
— И верно! — спохватился квадратный. — Мы, значит, к Буденному шли и вот — влопались.
— Ну так говорите, что вам нужно от него. Я и есть Буденный.
Старички ахнули в один голос:
— Сам Буденный?
— А ведь похож! Ей-богу, он! — обрадовался квадратный, подталкивая вперед тощего. — Ну, валяй, рассказывай, брат Овод, а то я опять наверчу что-нибудь.
Тощий старичок подвинулся ближе к Буденному:
— Вы на нас не сердитесь, товарищ Буденный. Мы, вот я и мой братень Следопыт, то есть Мишка, из села Яблонного, а батька наш Иван Недоля ушел в партизаны, брата Федора замучили бандиты Голубой Лисицы, значит Махно, а мы с Мишкой решили вступить добровольцами к вам…
— В ряды краснокожих воинов, — вставил квадратный старичок.
— Не перебивай, пожалуйста, — отмахнулся тощий и продолжал:
— Под вашей командой мы хотим немного попрактиковаться в военных делах…
— Побить бледнолицых собак, — опять не утерпел квадратный, — а потом разыщем проклятую Голубую Лисицу и всыпем ей полсотни горячих. Пусть знает, гадюка, как села жечь! Во!..
— Вы что-нибудь понимаете здесь, полковник? — сердито спросил Буденный. — Красный Олень, бледнолицые собаки. Голубая Лисица… Что за тарабарщина такая?..
Овод хотел уже разъяснить, в чем дело, но тут старый буденовец подошел к старичкам и, вдруг схватив их за бороды, дернул вниз:
— Бачтэ, яка кумедия!
И перед изумленными взорами красных конников и Буденного во всей красе предстали наши герои — Следопыт и Овод. Все прыснули со смеху, а за ними рассмеялись и ребята.
— Это еще что за фокусы?! — прикрикнул Буденный.
Ребята сразу притихли, не совсем понимая, почему сердится Красный Олень, когда все получилось так великолепно.
— Никакого тут фокуса нет, — робко возразил Овод, — мы это для отвода глаз прицепили и вот явились к вам…
— А на что вы мне нужны? — отрезал Буденный. — У вас еще молоко на губах не обсохло, а вы воевать задумали.
— Как, на что? — удивился Следопыт, выступая вперед. — А кто вам Голубую Лисицу поймает?..
— И потом, иметь такого разведчика, как Следопыт, — вовсе не худо, — поддержал Овод. — Он может проползти на пузе хоть двадцать верст, а шашкой рубает не хуже любого казака.
Мишка сердито фыркнул и задрал голову вверх.
Буденный не выдержал:
— Вот забавные хлопцы! Куда ж мы их денем, полковник?
— Принять на службу и отдать под мою команду, — невозмутимо посоветовал полковник, — а я их прощупаю.
— Хорошо, пусть будет по-вашему, — согласился Буденный. — Только проверьте сначала, что это за сорванцы такие.
— Слухаю! Гайда за мной, хлопцы!
— А где ж наше оружие? — спросил Мишка. — Мы его в бою взяли…
— Возвратить! — коротко бросил Буденный, снова наклоняясь над картой.
По-военному отдав честь Буденному, ребята вышли вслед за полковником.
Был уже вечер, и на голубом небе одна за другой зажигались звезды.
Ребята шли по деревне, полные радости и надежд, — они станут буденовцами!
Мишка старался идти в ногу с полковником, который молча посмеивался, наблюдая за юнцами. Мимо них то и дело проносились верховые. Во дворах ржали и фыркали кони. Порой слышался лязг штыка или шашки, окрики патрульных, лихая песня. Там и сям горели костры, вокруг которых сидели на корточках воины в ожидании ужина. Лагерь глухо рокотал и гудел, словно гигантский улей.
По пути ребята увидели несколько хат, снесенных до основания артиллерийским огнем. Только черные остовы труб и печей зловеще торчали среди кучи развалин, производя жуткое впечатление.
У наших героев невольно сжались сердца: вот она где, настоящая-то война! Вот они, настоящие красные бойцы и тот самый фронт, куда тянуло их с такой неодолимой силой!
Пройдя развалины, Мишка и Дуняша увидели кучку деревенских ребят. Они шумели и над кем-то громко смеялись. Центром внимания оказался молодой китаец с буденовкой на голове, который старался выбраться из толпы.
— Ходя! Ходя! Косолапый ходя! — кричали озорники, дергая его за полу длинной шинели. А когда китаец поворачивался, чтобы схватить обидчика, они с хохотом отскакивали прочь.
Желтое лицо китайца посерело от гнева. Он яростно метался в куче озорников.
Овод возмутился издевательством над китайцем и тотчас шепнул что-то на ухо Мишке.
— Есть, дать взбучку! — ответил Мишка. И не успел полковник сообразить, в чем дело, как наши приятели с криком «ура» врезались в толпу ребят, раздавая удары направо и налево. От быстроты и неожиданности натиска толпа в испуге разлетелась в разные стороны.
Опрокинув двух-трех озорников, Мишка и Овод подбежали к китайцу и в воинственной позе стали по бокам.
— Прочь, бледнолицые собаки! — крикнул Мишка, выхватывая револьвер. — Не будь я Следопыт, если не влеплю кому-нибудь пулю в лоб! А ну, подходи, кто желает!..
Желающих не оказалось…
— Молодцы, хлопцы! — смеясь, похвалил старый казак. — Быть вам буденовцами! Ведь это кулацкое отродье напало на Ю-ю.
— Рады стараться, товарищ полковник! — по-военному гаркнули ребята.
Прижимая руки к груди, китаец низко кланялся своим заступникам и почтительно лопотал:
— Спасибо, капитана!.. Караша, капитана, моя твоя товалиса!
Он схватил руку Мишки и крепко встряхнул ее в знак дружбы и преданности. Потом резко обернулся вслед убегавшим озорникам и погрозил кулаком:
— Твоя шайтан! Моя твоя бить будет!
— Как тебя звать, товарищ? — спросил Овод, в свою очередь пожимая руку китайцу.
— Моя звать Ю-ю, товалиса, Ю-ю…
Из разговора с полковником выяснилось, что Ю-ю давно уже находился в армии Буденного, исполняя различные поручения штаба полка, а иногда бывая и в разведке. До прихода в армию он работал в китайской прачечной в Москве, потом был акробатом в цирке и даже уличным фокусником при старом шарманщике. Гражданская война пробудила в нем страстное желание покинуть свою неблагодарную работу и броситься в огонь кровавых событий. Он смутно понимал, что борьба русских крестьян и рабочих за Советскую власть есть дело всех угнетенных, и стихийно потянулся к красным, под знамена свободы и революции.
По просьбе наших ребят полковник согласился устроить их всех вместе и взять под свое покровительство. Задорные юнцы сразу полюбились суровому воину, известному среди буденовцев под кличкой Деда. Особенно понравился ему Овод, поразительно похожий на его красавца сына, сложившего голову в борьбе с белобандитами.
Все направились к хате, занимаемой полковником.
— Следуй за нами! — приказал Мишка Ю-ю. — Теперь ты будешь моим оруженосцем.
— Слюхай, капитана! — охотно отозвался Ю-ю, взяв под козырек.
Вскоре все четверо уже сидели за большим столом в хате полковника.
— Ну-с, хлопцы, что ж мы будем делать? — начал полковник, попыхивая трубкой и оглядывая своих гостей.
— Воевать! — решительно отрезал Мишка. — А пока не худо бы поесть досыта…
— Мы уже пять дней одними сухарями пробавлялись, — подтвердил и Овод, стараясь смягчить слишком прямой ответ Мишки.
— Добре, хлопцы, можно и поснидать.
На столе вскоре появился незатейливый солдатский ужин, который голодные ребята мигом уничтожили.
На первый случай судьба им улыбнулась, и все устраивалось так, как мечталось. Было решено, что некоторое время они «попрактикуются» в военном деле, поучатся у опытных красноармейцев, как держать себя в бою, как ходить в разведку, ухаживать за конями и прочее.
На другой день ребятам уже выдали старенькое военное обмундирование и короткие драгунские винтовки. Правда, все это было немножко великовато и смешно топорщилось во все стороны, но юнцы сразу почувствовали себя настоящими боевыми буденовцами, готовыми идти в огонь и воду. Теперь они были уверены, что обещание, данное отцу, будет скоро выполнено.
Оглядев себя в боевом наряде, Мишка уверенно сказал Оводу:
— Теперь берегись, Голубая Лисица, душу вытрясем! Во!..
— Не говори «гоп», пока не перескочишь! — охладил пыл Мишки более благоразумный Овод. Однако и он не мог предвидеть, какие трудности и беды ждут их на пути к заветной цели.
Так началась боевая жизнь юных фантазеров.
В суровой, полной опасностей и лишений обстановке время летело незаметно. Прошла неприятная, мокрая, с непролазной грязью осень 1919 года. Прошла и страшная зима с ее лютыми морозами и почти непрерывными боями против многочисленных полчищ белых, наседавших со всех сторон, проникших до Орла и Воронежа. Это были самые критические дни гражданской войны, когда Конная армия под командованием бывшего унтер-офицера самоучки Буденного разгромила два корпуса белых генералов Мамонтова и Шкуро, шесть лучших конных кубанских корпусов генерала Павлова, очистила от белых весь Дон, Кубань, Северный Кавказ, проделала воистину легендарный тысячеверстный переход до Киева, захваченного белополяками, а по пути беспощадно уничтожала бандитские шайки Махно и других «батьков».
