отплыл к середине бассейна. Я тоже. В середине было глубоко, до дна мы не доставали, но в воде болтались спасательные круги, уцепились за них.
Пес сел на краю и стал смотреть на нас равнодушными глазами. Зевнул с челюстным скрипом.
— Мне кажется, это декоративная собака, — предположил художник. — Она неопасна.
— Вот и вылезай, — посоветовал я. — Поиграете в прятки.
— А может, и не декоративная… Проверять как-то не хочется. Что будем делать?
— Знакомиться, наверное, — ответил я.
— Ну, давай. Я Илья.
— Репин? — на всякий случай уточнил я.
— Нет еще… Но вообще собираюсь.
— Виктор.
Мы подводно пожали руки.
— И что дальше? — спросил Илья. — Кричать, что ли?
— Попробуй.
— А-а-а… — протяжно проныл Илья.
Собака неприветливо заурчала.
— Не годится, — забраковал я. — Ты его только злишь.
— Предложи свой план.
— Какой сегодня день?
— Вторник.
— Вторник… — я высморкался в бассейн. — В пятницу сюда приедут хозяева, загонят собаку в будку…
— Ты что, до пятницы ждать предлагаешь?!
— Можно еще жребий бросить. Камень-ножницы-бумага.
— Зачем?
— Тот, кто проиграет, выпрыгивает и отвлекает собаку. А победитель бежит вызывать «Скорую».
— Не нравится мне это, — помотал головой Илья. — Ерунда это. Хозяева здесь, в доме. Просто ушли.
— Ага, ушли. В Москву они ушли.
Я начал дрожать, вода в бассейне была достаточно прохладная, до пятницы не продержимся.
— А кто пса кормит тогда? — поинтересовался Илья.
— У него там в будке автокормилка. А воду он из бассейна лакает.
Илья тоже застучал зубами.
— Кто-то должен пожертвовать собой, — сказал я. — Так всегда в древности делали.
Илья промолчал.
— У тебя братья-сестры есть? — спросил я.
— Да…
— Вот видишь! В случае чего твой род не прервется. А я у мамы один, она пенсионерка…
— Одноногая, слепая и негритянка, — закончил за меня Илья.
— Почему негритянка?
Показалась девчонка в какой-то нелепой накидке, увидела нас, рассмеялась. Достала телефон.
— Привяжи собаку, — попросил я ее. — Мы не воры, мы хорошие. Вот он Репин, а я…
— А ты Петров-Водкин.
Девчонка проявила неожиданную эрудицию, не зря в Плёсе живет.
— Нет, я…
— Карам!
Пес свирепо зарычал.
— Мы честно не воры! — заверил я. — Он на самом деле Репин, а я Рагозин, мы тут оступились просто, отзови пса, а?
Девчонка не ответила, набрала номер.
— Папа, тут опять два дурачка в бассейн свалились, — сказала она. — Что с ними делать? Ружье, да? На стене в твоей комнате? Куда лучше стрелять? Ага, понятно, так и сделаю.
Девчонка помахала нам ручкой и направилась к дому.
— Шутит? — предположил Илья.
— Может, и нет. Сам знаешь, какие сейчас встречаются…
Тег «Времена и нравы».
— Давай вместе выскочим, — предложил Илья. — Побежим в разные стороны, он и растеряется.
— Он не растеряется.
Я поглядел на Карама. Не, такой не растеряется. Где Жмуркин? Ситуация напряженная.
— Надо его в бассейн заманить, — предложил я.
— Как?
— Не знаю. Заманить… У тебя штаны с ремнем?
— Да.
— Снимай.
Илья поглядел на меня непонимающе.
— Снимай, пока не поздно! — рыкнул я.
Илья снял штаны.
— Ремень!
Илья вытащил ремень, дал мне. Я продел ремень в пряжку, сложил петлю.
— Сейчас поплывем к бортику. Ты будешь его штанами дразнить, а я петлю разложу. Как он наступит, сдернем его в воду, а сами выскочим, ясно?
— Ясно.
— Тогда поплыли.
Мы поплыли к бортику. Верный Карам тут же устремился к нам. Поскользнулся два раза, хорошо. Я быстренько разложил на кафеле свернутую из ремня петлю, Илья стал ритмично потрясать штанами и говорить «бе-бе-бе-бе».
Как ни странно, сработало. Пес не ожидал такого коварства с нашей стороны, бросился на штаны и наступил в петлю. Я дернул. Петля удачно стянулась выше локтевого сустава, я уперся в бортик, поднатужился и стащил пса в воду. Как он ни упирался, человек все-таки царь природы.
Бульк.
Мы с Ильей выскочили из бассейна и кинулись к забору. Карам завыл.
Через забор перелезли быстро, оказались в зарослях, через минуту выскочили на улочку, погрязшую в розах, ну, или в диком шиповнике, в розовом цвете, короче.
Поглядели друг на друга.
— И что дальше? — спросил Илья.
— Наверное, ничего. Я пойду к себе, а ты к себе.
— Без штанов?
— Скажешь, что потерял их в бою. Или в кабаке заложил, Серов так всегда делал. Ладно, Репин, творческих успехов тебе.
— Да пошел ты… — как-то неуверенно ответил Илья.
А я поспешил к нашему автобусу. Мокрый, едва не загрызенный Карамом, побитый творческими работниками, глубоко разочарованный в жизни вообще и в человеке в частности.
Вот тебе и Плёс. А ведь все еще впереди. Всё Золотое кольцо. Суздаль, и Владимир, и Муром. Не говоря уж о Кологриве. Хотя Кологрив, кажется, в Золотое кольцо не входит. А там, между прочим, снежный человек.
Тот день начался с пальца, что само по себе ничего хорошего не предвещало.
Палец ныл. Это была еще не полноценная боль, но уже ее неотвратимый предвестник, под ноготь медленно вползала безжалостная игла, ржавая и в придачу еще и раскаленная.
Я узнал ее даже через сон, и через сон же понял — вырваться не получится. Впрочем, сон к боли приложился вполне подходящий, снилось мне, что я иду через поле и наступаю левой ногой на ос, кусающих меня ровно в палец.
Это был знак.
Потом я проснулся окончательно и обнаружил на шторе саранчу — второй знак. Здоровенного, почти с кулак, зеленого кузнечика, вселяющего трепет и наводящего ужас, он прицепился к тюлю и задумчиво покачивался справа налево, не шевелясь, как ненастоящий. На тумбочке рядом с кроватью так же задумчиво сидел какой-то посторонний репейный кот, следивший за саранчой с гастрономическим интересом. Я шуганул кота и подумал, что все это наверняка неспроста. Саранча на занавесках просто так не бывает, наверняка… И кот.
Это нашествие. Вчера был хороший ветер, и в район занесло стаю саранчи, теперь под угрозой оказался урожай…
Я потер лоб, вспоминая, что вообще растет у нас в районе. Горох. Клевер. Овес. Сурепка. Интересно, что такое сурепка? Супер-репка, овощ нового поколения. Желтенькое что-то растет возле Усолья, наверное, это сурепка и есть… Лён! Интересно, саранча лён жует? По весне сорок гектаров льном засеяли, да не простым, а каким-то стратегическим, из него костюмы для МКС шить будут с повышенными свойствами, губернатор приезжал еще, сам за сеялкой сидел, обещания раздавал, наш лен — самый космический лен в мире, самый прочный, самый гигроскопичный, самый практичный.
А теперь это все сожрано саранчой!
Я сел в постели, снял со стены фотик, снял саранчу в макро. Ничего, пойдет. Потом пришоплю скафандр, вроде как она
