– Я нечаянно, прости, Демельза, прости меня, пожалуйста! – кричал Рон ей в спину, пока она зигзагами спускалась на землю, вся в крови. – Я просто…
– Распсиховался, – сердито закончила Джинни, приземляясь рядом с Демельзой и осматривая её распухшую губу. – Придурок ты, Рон, посмотри, в каком она состоянии!
– Я сейчас поправлю!
Гарри приземлился рядом с девочками, нацелил волшебную палочку в лицо Демельзе и сказал:
– Эпискеи! А ты, Джинни, кончай обзывать Рона придурком, ты не капитан команды!
– Так ведь ты у нас очень занят, всё никак не соберёшься ему сказать, что он придурок, должен же кто-нибудь…
Гарри с неимоверным трудом удержался от смеха.
– Все по мётлам, продолжаем!
В целом это была чуть ли не самая неудачная тренировка за всё полугодие, но в преддверии матча Гарри считал, что честность – не лучшая политика.
– Отлично поработали, все молодцы! Я думаю, мы размажем слизеринцев по стенке! – воодушевил он игроков, и в результате охотники и загонщики ушли из раздевалки вполне довольные собой.
– Я играл, как мешок с драконьим навозом, – глухо сказал Рон, когда за Джинни закрылась дверь.
– Ничего подобного, – твёрдо ответил Гарри. – Ты лучший вратарь из всех, кого я видел на отборочных испытаниях. У тебя единственная проблема – нервы.
Он без устали подбадривал Рона всю дорогу до школы, и к тому времени, как они поднялись на третий этаж, Рон самую чуточку повеселел. Но когда Гарри отвёл в сторону гобелен, чтобы, как обычно, подняться в башню Гриффиндора напрямик по потайной лестнице, они обнаружили перед собой Дина и Джинни, тесно обнявшихся и слившихся в неистовом поцелуе, как будто склеившись друг с другом.
Гарри показалось, что в животе у него заворочалось что-то громадное и чешуйчатое, раздирая когтями внутренности. Кровь горячей волной хлынула в мозг, все мысли угасли, осталось только дикое желание превратить Дина в студень. Борясь с внезапно подступившим безумием, он словно издалека услышал голос Рона:
– Эй!
Дин и Джинни отскочили друг от друга и оглянулись.
– Что тебе? – спросила Джинни.
– Я не желаю, чтобы моя родная сестра лизалась с парнем прямо при всех!
– Между прочим, в коридоре было пусто, пока вы сюда не влезли! – сказала Джинни.
Дин выглядел смущённым. Он трусливо улыбнулся Гарри. Гарри не ответил на улыбку – новорождённое чудовище у него внутри с рёвом требовало тут же на месте вышвырнуть Дина из команды.
– Э-э… пошли, Джинни, – пробормотал Дин, давай вернёмся в гостиную…
– Ты иди, – ответила Джинни. – А я скажу пару ласковых слов моему дорогому братцу!
Дин ушёл, явно радуясь возможности уклониться от скандала.
– Так, – сказала Джинни, отбросив с лица длинные рыжие волосы и гневно глядя на Рона, – давай-ка, Рон, договоримся раз и навсегда: тебя не касается, с кем я встречаюсь и чем я с ними занимаюсь…
– Нет, касается! – Рон разозлился не меньше неё. – Думаешь, мне хочется, чтобы в школе говорили, что у меня сестра…
– Кто? – завопила Джинни, выхватывая волшебную палочку. – Ну, говори – кто?
– Он ничего такого не хотел сказать, Джинни, – машинально встрял Гарри, хотя чудовище одобрительно зарычало, полностью поддерживая Рона.
– Нет, хотел! – сказала она, сверкнув глазами на Гарри. – Только потому, что сам ни разу в жизни ни с кем не целовался, потому что никто не станет с ним целоваться, кроме нашей тётушки Мюриэль…
– Да замолчи ты! – заорал Рон. Он был уже не красным, а бордовым.
– Не замолчу! – вне себя от злости кричала Джинни. – Я видела, как ты пялишься на Флегму, всё надеешься на поцелуй в щёчку, смотреть противно! Пошёл бы да сам с кем-нибудь полизался, тогда хоть не будешь так переживать, что все остальные это делают!
Рон тоже выхватил волшебную палочку; Гарри быстро встал между ними.
– Много ты понимаешь! – вопил Рон, пытаясь прицелиться в Джинни из-под мышки у Гарри, который заслонил от него Джинни, широко расставив руки. – Если я не занимаюсь этим на публике…
Джинни пронзительно захохотала и попыталась оттолкнуть Гарри в сторону.
– С кем же это ты целовался, со своим Сычиком? Или, может, у тебя под подушкой хранится фотография тётушки Мюриэль?
– Ах ты…
Струя оражневого света ударила из-под левой руки Гарри и чуть-чуть промахнулась мимо Джинни. Гарри прижал Рона к стене:
– Слушай, не дури…
– Гарри вот целовался с Чжоу Чанг! – выкрикнула Джинни, чуть не плача. – А Гермиона целовалась с Виктором Крамом! Один ты, Рон, ведёшь себя так, будто целоваться – это какая-то гадость, а всё потому, что опыта у тебя, как у двенадцатилетнего!
С этими словами она кинулась прочь. Гарри выпустил Рона; лицо у того было как у человека, готового совершить убийство. Они стояли, тяжело дыша, и тут из-за угла показалась Миссис Норрис, кошка смотрителя Филча. Её появление разрядило атмосферу.
– Пошли отсюда, – сказал Гарри.
За углом уже раздавались шаркающие шаги школьного смотрителя.
Рон и Гарри бегом взбежали по лестнице и помчались по коридору восьмого этажа.
– Кыш с дороги! – рявкнул Рон на какую-то малявку.
Девочка подпрыгнула от испуга и выронила бутыль с жабьей икрой.
Гарри едва расслышал звон бьющегося стекла; он был совершенно сбит с толку, голова у него шла кругом. Наверное, что-то похожее чувствуешь, если в тебя ударит молния. «Это всё потому, что она сестра Рона, – повторял он про себя. – Мне было неприятно видеть, как она целуется с Дином, потому что она сестра Рона…»
Но тут перед ним возникла непрошеная картина: тот же пустой коридор, только на этот раз не Дин, а он сам целует Джинни… Чудовище у него в груди замурлыкало… И тут Гарри представилось, как Рон отдёргивает гобелен, выхватывает волшебную палочку и целится в него, выкрикивая что-то вроде: «Предатель»… «А ещё друг называется».
– Ты думаешь, Гермиона правда целовалась с Крамом? – неожиданно спросил Рон, когда они уже подошли к Полной Даме.
Гарри виновато вздрогнул, с трудом прогнав образ коридора, куда никакой Рон не врывался и где они с Джинни были совершенно одни.
– Что? – очумело спросил он. – А… Ну-у…
Честнее всего было бы сказать «да», но Гарри не хотелось этого говорить. Впрочем, Рон, как видно, и сам догадался по его лицу.
– Лабардан, – угрюмо сказал он Полной Даме, и оба они забрались через проём в гостиную.
Больше они не говорили ни о Джинни, ни о Гермионе. Они вообще почти не разговаривали в тот вечер и улеглись в кровати молча, погруженные каждый в свои мысли.
Гарри долго лежал без сна, уставившись на полог над кроватью и пытаясь убедить самого себя, что испытывает к Джинни исключительно братские чувства. Они ведь всё лето жили в одном доме, как брат и сестра, играли в квиддич, дразнили Рона, смеялись над Биллом и Флегмой. Он уже столько лет знает Джинни… Естественно, ему хочется её защищать… Хочется Дина разодрать на мелкие кусочки за то, что целовался с ней… Нет, вот именно этому братскому чувству лучше не давать воли…
Рон громко всхрапнул.
«Она сестра Рона, – твёрдо сказал себе Гарри. – Сестра Рона. Это запретная территория». Он ни за что на свете не поставит под угрозу свою дружбу с Роном. Гарри ткнул кулаком подушку, устраиваясь поудобнее, и стал ждать, пока придёт сон, тем временем прилагая все силы, чтобы его мысли не вздумали приближаться к Джинни.
На следующее утро Гарри проснулся слегка обалдевшим после целой серии долгих и запутанных снов, в которых Рон гонялся за ним, размахивая битой для квиддича, но к полудню он уже готов был предпочесть эти сны реальности, где Рон, мало того что демонстративно не замечал Джинни и Дина, но ещё и третировал с ледяным и надменным безразличием бедную Гермиону, которая страшно обиделась и никак не могла понять, в чём дело. К тому же Рон стал невероятно дёрганым и чуть что кидался на людей почище какого-нибудь соплохвоста. Весь день прошёл у Гарри в безуспешных попытках примирить Рона и Гермиону. В конце концов Гермиона в расстроенных чувствах удалилась в спальню для девочек. Рон тоже отправился спать, обругав по дороге нескольких малолетних первокурсников за то, что они на него смотрели.
Гарри окончательно загрустил, видя, что за последующие дни свирепое настроение Рона нисколько не улучшилось. Вдобавок Рон стал ещё хуже играть в квиддич, а от этого ещё больше злился, и в итоге на последней тренировке перед субботним матчем не смог взять ни одного мяча, зато так на всех орал, что довёл Демельзу Робинс до слёз.
– А ну заткнись, оставь её в покое! – закричал на него Пикс, который был ростом примерно на треть меньше Рона – правда, в руках зато держал тяжёлую биту.
– ХВАТИТ! – заорал Гарри.
Он заметил, с какой злостью Джинни смотрит на Рона, и, вспомнив её репутацию непревзойдённого мастера по Летучемышиному сглазу, примчался с другого конца стадиона, чтобы вмешаться, пока не дошло до беды.
