Он не представлял, что можно ей сказать. Попытался сообразить, есть ли хоть малейшая возможность, что она не заметила Рона, просто ушла, потому что в гостиной слишком шумно отмечали победу, и тут она сказала неестественным тонким голосом:
– Рон, кажется, веселится вовсю там, на празднике.
– Э-э… да? – сказал Гарри.
– Не притворяйся, будто не видел, – сказала Гермиона. – Он не очень-то и прячется, он…
Дверь у них за спиной с грохотом открылась. К ужасу Гарри, в класс вошёл Рон, он со смехом тянул за руку Лаванду.
– О, – сказал он, остановившись на всём ходу при виде Гарри и Гермионы.
– Ой-ой! – сказала Лаванда и, хихикая, выскочила из комнаты. Дверь за ней захлопнулась.
Наступила жуткая, давящая тишина. Гермиона смотрела в упор на Рона. Рон старательно отводил от неё глаза, но сказал со странной смесью смущения и бравады:
– Привет, Гарри! А я всё думал, куда ты запропастился.
Гермиона соскользнула со стола. Стайка золотистых птичек по-прежнему порхала у неё вокруг головы, словно странная оперённая модель Солнечной системы.
– Напрасно ты заставляешь Лаванду ждать в коридоре, – тихо проговорила Гермиона. – Девушка будет удивляться, куда это ты подевался.
Она медленно пошла к двери, держась очень прямо. Гарри покосился на Рона. Тот явно был рад, что так дёшево отделался.
– Оппуньо! – раздался истошный крик у самой двери.
Гарри стремительно обернулся и увидел, что Гермиона с безумным лицом направила волшебную палочку на Рона. Жёлтенькие птички ринулись к нему, словно толстенькие золотые пульки. Рон вскрикнул и закрыл лицо руками, но птички набросились на него, клевали и рвали коготками везде, где только могли достать.
– Отвяжитесь! – завопил он.
В последний раз бросив на него мстительный взгляд, Гермиона рванула дверь и скрылась за нею. Прежде чем дверь затворилась, Гарри показалось, что он слышит рыдания.
Снова за замёрзшими окнами крутились снежные хлопья; быстро приближалось Рождество. Хагрид уже притащил, как всегда, в одиночку двенадцать рождественских ёлок для украшения Большого зала; гирлянды остролиста и серебряной мишуры обвили перила лестниц; в шлемах пустых доспехов горели негаснущие свечи, и в коридорах с равными промежутками развесили большие пучки омелы. Целые толпы девочек как бы случайно оказывались под этими пучками всякий раз, как Гарри проходил мимо, что приводило к возникновению заторов. К счастью, за время многочисленных ночных скитаний по замку Гарри досконально изучил все его тайные ходы и переходы и теперь, перемещаясь с урока на урок, без особого труда ухитрялся находить маршруты подальше от омелы.
Раньше Рон мог бы позавидовать такой популярности, но теперь он только покатывался со смеху, глядя на обходные манёвры Гарри. Вообще-то новый Рон, смеющийся и подшучивающий, нравился Гарри куда больше, чем тот мрачный, агрессивный тип, которого ему приходилось терпеть в течение нескольких недель, хотя это улучшение досталось ему дорогой ценой. Во-первых, Гарри теперь приходилось мириться с постоянным присутствием Лаванды Браун, а она, по всей видимости, считала, что каждая минута, когда она не целуется с Роном, прожита зря; и во-вторых, Гарри снова оказался в ситуации, когда двое его лучших друзей не разговаривают между собой и вряд ли когда-нибудь будут разговаривать.
Рон со следами ссадин и царапин на руках после нападения Гермиониных канареек занял оборонительную позицию и упорно продолжал считать себя обиженной стороной.
– Ей не на что жаловаться, – говорил он. – Она целовалась с Крамом. Ну а теперь пусть видит, что и со мной кому-то хочется целоваться. Мы живём в свободной стране. Я ничего плохого не сделал.
Гарри не отвечал, притворяясь, будто целиком захвачен книгой, которую им было велено прочитать к завтрашнему уроку заклинаний («В поисках квинтэссенции»). Твёрдо решив остаться другом и Рону, и Гермионе, Гарри вынужден был большую часть времени не раскрывать рта.
– Я никогда ничего не обещал Гермионе, – нудил Рон. – То есть я, конечно, собирался пойти с ней на рождественский вечер к Слизнорту, но она же не говорила… так просто, по-дружески… я свободный человек…
Гарри перевернул страницу, чувствуя на себе взгляд Рона. Голос Рона перешёл в невнятное бормотание, едва слышное за треском огня в камине, но Гарри показалось, что он различает знакомые слова «Крам» и «не на что жаловаться».
У Гермионы было очень плотное расписание, и нормально поговорить с ней Гарри мог только вечером, когда Рон всё равно так тесно переплетался с Лавандой, что не замечал, чем в это время занят друг. Гермиона отказывалась находиться в гостиной, когда там был Рон, поэтому Гарри обычно приходил к ней в библиотеку, а следовательно, разговаривать приходилось шёпотом.
– Он имеет полное право целоваться с кем пожелает, – говорила Гермиона, пока библиотекарша мадам Пинс прохаживалась вдоль книжных полок у них за спиной. – Меня это совершенно не волнует.
Она подняла перо и с такой силой поставила точку над «i», что прорвала пергамент насквозь. Гарри промолчал. Он подозревал, что скоро вовсе лишится голоса из-за недостатка практики. Низко нагнувшись над «Расширенным курсом зельеварения», он старательно выписывал основные сведения о Долголетних эликсирах, то и дело останавливаясь, чтобы разобрать ценные дополнения Принца-полукровки к тексту Либациуса Бораго.
– Между прочим, – сказала после короткой паузы Гермиона, – тебе нужно быть поосторожнее.
– В последний раз, – прошептал Гарри голосом, слегка осипшим за сорок пять минут молчания. – Я не собираюсь возвращать эту книгу. От Принца-полукровки я узнал больше, чем от Снегга и от профессора Слизнорта вместе взятых…
– Да я не о твоём дурацком Принце, так называемом, – зашипела Гермиона, бросая на книгу злобный взгляд, словно та её чем-то обидела. – Я тут зашла в женский туалет, как раз перед тем, как идти в библиотеку, и там было человек десять девочек, в том числе эта Ромильда Вейн, и они обсуждали, как бы подсунуть тебе любовный напиток. Все они мечтают пойти с тобой к Слизнорту, и, похоже, все закупили у Фреда и Джорджа приворотное зелье, а оно, к сожалению, скорее всего, действует…
– Что ж ты его не конфисковала? – возмутился Гарри.
Казалось невероятным, что мания к неукоснительному соблюдению правил вдруг покинула Гермиону именно в этот критический момент.
– Они же не взяли его с собой в туалет, – презрительно ответила Гермиона. – Они просто обсуждали вопросы тактики. Вряд ли даже у Принца-полукровки, – она снова бросила злобный взгляд на книгу, – найдётся средство, нейтрализующее воздействие дюжины приворотных зелий одновременно. Я бы тебе посоветовала взять и пригласить кого-нибудь, тогда остальные поймут, что им рассчитывать не на что. Вечер-то завтра, они уже совсем озверели.
– Да мне никого не хочется приглашать, – промямлил Гарри.
Он всё ещё очень старался не думать о Джинни, хотя она постоянно возникала в его снах, причём делала такие вещи… Словом, Гарри от души радовался, что Рон не владеет навыками легилименции.
– В общем, будь осторожен и не пей что попало, а то Ромильда Вейн, по-моему, настроена серьёзно, – мрачно закончила Гермиона.
Она придвинула к себе длинный свиток пергамента с домашним заданием по нумерологии и снова принялась строчить. Гарри смотрел на неё, но думал совсем о другом.
– Слушай, – медленно проговорил он, – Филч вроде запретил приносить в школу товары из «Всевозможных волшебных вредилок»?
– А кто и когда обращал внимание на запреты Филча? – отозвалась Гермиона, не отрываясь от домашнего задания.
– Но я думал, что почтовых сов обыскивают. Как же эти девчонки протащили в школу любовные напитки?
– Фред и Джордж маскируют их под флаконы с духами и зелье от кашля, – ответила Гермиона. – Это у них входит в стандартный набор услуг при выполнении заказов по совиной почте.
– Я смотрю, ты здорово в этом разбираешься.
Гермиона глянула на него с такой же злостью, как только что – на «Расширенный курс зельеварения».
– Всё это было написано на этикетках на обратной стороне пузырьков с зельями, которые они летом показывали нам с Джинни, – сказала она холодно. – Я, к твоему сведению, не подмешиваю людям зелье в стаканы… И не делаю вид, что подмешиваю, это ничем не лучше…
– Ладно, ладно, проехали, – быстро сказал Гарри. – Дело вот в чём – выходит, Филча можно обдурить? Девчонки сумели доставить в школу нечто запрещённое под видом чего-то другого! Так почему Малфой не мог протащить ожерелье?
– Ох, Гарри, только не начинай опять!
– Нет, ну послушай, почему нет? – настаивал Гарри.
– Да пойми ты, – вздохнула Гермиона, – Детекторы лжи улавливают заклинания, проклятия и маскирующие чары, правильно? Они настроены на обнаружение Тёмной магии и Тёмных артефактов. Они тут же уловили бы такое могущественное проклятие, какое было на ожерелье. Но они не будут реагировать на флакон с неправильной этикеткой… И вообще, приворотные зелья – это не Тёмная магия, они не опасны…
