Чистокровки начали отодвигать тарелки и прикладывать салфетки ко рту.
«Оба моих родителя зарабатывают так на жизнь. Каждый день, каждый месяц, каждый год. Они приходят домой и все мне про это рассказывают. Так что не связывайся со мной, Синх. Причинять боль – это у меня в крови».
«Минерва, - озадаченно спросил наблюдавший за учениками Северус, - а почему все смотрят на мисс Грейнджер с таким откровенным ужасом?»
Макгонагалл проследила за его взглядом: «Мерлин милостивый, обычно я такие лица вижу лишь на получении результатов экзаменов. Что там, черт побери, происходит?»
Еще до окончания ужина Гермиона заслужила новую репутацию в Волшебном мире. Ее все еще знали как отличную ученицу и даже немного всезнайку, однако новый слух уже охватил всю школу подобно пожару. Не связывайтесь с Грейнджер! Наследница рода искусных палачей и любительница ломать чужие палочки – с такой глупо ссориться.
Гарри оглядел Большой зал и широко улыбнулся. Столько людей заботится о нем. Впервые в жизни у него были друзья, и это не только Рон, хотя он навсегда останется первым другом Гарри. Все слизеринцы пришли к нему на выручку, как и гриффиндорцы – наверняка профессор Снейп был очень этим доволен. Даже Драко и Рон внезапно поладили.
Он украдкой посмотрел на учительский стол. Снейп и Макгонагалл казались удивленными, но Гарри решил, что им странно слышать такую оживленную болтовню за ужином. Он осторожно потрогал затылок. Ага, есть шишка, теперь профессор Снейп точно переполошится и поднимет шум.
Сказать по правде, Гарри было бы обидно, если бы его профессор не поднимал шума – что такое пара синяков, если в результате видишь, что ты небезразличен стольким людям. Он вспомнил, что сказал ему на прощание дядя Вернон – насчет того, что в Хогвартсе он придется ко двору не больше, чем у Дурслей. Гарри фыркнул вслух. Профессор Снейп совершенно прав. Дядя Вернон – просто жирный, тупой тюлень. Много он знает!
Гарри нашел новых друзей, новый дом и даже (хотя он старался не говорить этого вслух, чтобы не смущать профессора Снейпа) нового папу, который переживает за него, кормит его овощами и водит к медиведьме, если у него что-то болит. Гарри вздохнул от счастья. Он оказался самым везучим мальчиком в целом мире.
Глава 17
Даже когда мадам Помфри исцелила все шишки и синяки четверых первокурсников, Снейп отказывался поверить, что с Гарри все в порядке. Конечно, Уизли-то все хорошо – он привык к потасовкам со своими братьями. К тому же драка лишь неожиданно сблизила его с Перси. Малфою тоже не на что было жаловаться – он открыто наслаждался популярностью нового любимчика факультета Слизерин.
По прибытии в Хогвартс мальчик обнаружил, что старшие одноклассники не считают спесивость и чванство важными достоинствами для первогодки. Одно дело заявлять о превосходстве Слизерина над другими факультетами, и совсем другое пропагандировать превосходство Малфоев над остальными слизеринцами. Впрочем, последние получали огромное удовольствие, когда ставили маленького зазнайку на место при каждой удобной возможности. Когда до Драко дошло, что он настроил против себя весь факультет, было уже слишком поздно уладить дело миром. Жаловаться на дурное обращение одноклассников тоже было нельзя – издевательства стали бы только хуже. Снейп по личному опыту знал, как искусно измывается над своими факультет Слизерин. Конечно, Драко мог утешиться бездумной преданностью Крэбба и Гойла (сам Снейп был лишен и этого), но в целом его жизнь в Слизерине была одинока и неприятна.
Однако его сегодняшние действия были квинтэссенцией слизеринских ценностей – он защитил одноклассника, но при этом не ринулся в бой один (как последний гриффиндорец), а сначала заручился подмогой, проявил уместную физическую отвагу, а затем мстительно предал огласке ранее неизвестные проступки поверженного врага, тем самым обезопасив себя еще больше. Такие заслуги даже слизеринцев заставят начать с чистого листа. Драко жадно ловил открытое одобрение Флинта и Джонс, однако старосты намекнули, что если они услышат хотя бы одну самодовольную похвальбу, то его задница снова станет мишенью для отработки жалящих заклинаний.
На восьмой день пребывания в Хогвартсе Драко допустил огромную ошибку. Он предположил, что знатность рода Малфоев позволяет ему влезть без очереди в душ перед третьекурсником. Флинт взял это событие на заметку, и хотя он пресек планы гневного третьекурсника по маканию головы Драко в унитаз, вместо этого он положил Драко на диван в общей комнате, прилепил его на место и объявил «факультетскую тренировку меткости». За следующие двадцать минут Драко узнал много нового, а именно: (а) полотенце вокруг талии (которое ему позволили оставить лишь благодаря отчаянным мольбам) совершенно не защищает от жалящих заклинаний, (б) скромность и такт – это важные навыки выживания и (с) любой дальнейший выпендреж насчет превосходства Малфоев неизбежно приведет к серьезной боли в заднице. У него не было ни малейшего желания повторять этот опыт. В результате, Драко высоко ценил свое новое положение на факультете, и крайне маловероятно, что он посмеет поставить его под угрозу.
И Гермиона только выиграла – репутация «крутой задиры с железным ударом» оказалась куда приятнее «правильной зубрилки». Открытая поддержка Джонс тоже не повредила. Снейп решил, что по всем признакам остальные дети ничуть не пострадали – скорее уж, наоборот.
Другое дело Гарри – его иллюзии о безопасности Хогвартса снова потерпели крах. Мальчик только-только начал забывать о насилии этого свинтуса-кузена и тут же столкнулся с новой версией отвратительной «охоты на Гарри». Снейп заскрипел зубами в бессильной ярости. Не приходится сомневаться, что эта четверка рейвенкловцев нанесла хрупкому паршивцу огромный психологический вред. А разбираться с последствиями придется Снейпу.
Отправив остальных учеников в соответствующие общие комнаты, Снейп препроводил Гарри в свои собственные апартаменты. Мальчик казался озадаченным тем, что его не отпустили вместе с Роном и Гермионой. Говоря по правде, Снейп боялся, что у ребенка начнется нервный срыв, а он будет совсем один - только тупоумные сверстники вокруг. Можно подумать Лонгботтом или Узли знают, что делать в случае острой посттравматической реакции! Одна эта мысль заставила Снейпа презрительно фыркнуть.
Гарри украдкой бросил взгляд на своего опекуна. Как он и предсказывал, Снейп буквально дышал в затылок мадам Помфри, пока она обследовала Гарри в больничном крыле.
Медиведьма чуть не прокляла зельевара, когда он потребовал, чтобы она провела диагностику дважды – вдруг, она что-то упустила в первый раз. В итоге она ограничилась тем, что приклеила его профессора к стулу рядом с койкой Гарри и пригрозила, что добавит еще и заглушающее заклинание, если он продолжит руководить ее работой.
Гарри грозно посмотрел на ведьму – как она смеет говорить с его профессором, будто он маленький ребенок! К сожалению, она приняла его благородный гнев за гримасу боли и заставила выпить еще одно зелье-анальгетик. Гарри тяжело вздохнул – если он собирается стать таким же страшным, как его опекун, то над оскалом ему еще работать и работать.
Снейп посмотрел на маленького мальчика рядом с ним и нахмурился. Откуда этот мрачный вид и тяжелые вздохи? Его пугает такая популярность в качестве мишени для нападений? Или он гадает, кто следующим устроит на него засаду?
Гарри снова взглянул на Снейпа. О-о-о, профессор стал совсем хмурым. Он еще бесится из-за медиведьмы, или собирается отругать Гарри за такую нахальную просьбу об ужине вместо похода в больничное крыло? Гарри начал тревожно покусывать губу. Он совсем не хотел спорить с профессором на людях – он просто боялся показаться малышом перед другими школьниками. И он правда был ужасно голодный… Гарри ляпнул насчет ужина, не задумываясь, и не успел он извиниться, как Рон его поддержал, а потом профессор Дамблдор отменил указания профессора Снейпа прямо у всех на глазах.
Гарри нервно заерзал. Он не то чтобы не слушался, но и хорошо себя тоже не вел. Если бы он так перечил Дурслям (да еще и на людях!), то его бы ждала целая неделя двойной работы, не говоря уже о дядином ремне по попе. Конечно, профессор Снейп на такое не способен, но даже без угрозы наказания он чувствовал себя ужасно – ведь Гарри знал, что он подвел профессора и выставил его в плохом свете перед другими учителями.
Физиономия паршивца становилась все несчастнее, и Снейп нахмурился еще больше. Так и есть – мальчик на грани нервного срыва. Он едва успел закрыть дверь в их апартаменты, как Гарри повернулся к Снейпу, с трудом сдерживая рыдания: «Простите! - выпалил он, и по его щекам потекли слезы. – Пожалуйста, не сердитесь!»
Шокированный Снейп удивленно моргнул. «Ради всего святого, за что вы просите прощения, глупый ребенок?» - спросил он. Одновременно он потащил мальчика в спальню и начал доставать его пижаму.
