Жансултан становится над провалом и, так же как тогда, на кране, спускает в «Ущелье вечного мрака» веревку с петлей на конце. Игорь засовывает остатки пирога в рот — никогда он не ел ничего вкуснее — и садится в петлю…
Наверху удивительно легко дышалось. Раскинувшийся вокруг город показался каким-то по-новому прекрасным; хотя было светло, но мосты и улицы искрились цепочками зажженных фонарей и от этого выглядели праздничными.
Симка и Славка радостно затормошили Игоря, принялись расспрашивать, что да почему. Все четверо прошли, грохоча, по крыше. Жансултан приговаривал на ходу:
— Не понимаю, как ты уцелел. Ай, быть тебе верхолазом. Вырастешь — возьму в бригаду.
По лестнице бегом поднимались мама и Инна Андреевна. Позади шли милиционер, дворник и незнакомый усатый мужчина. Мама вцепилась в Игоря и сразу заплакала. А милиционер разглядел его и покачал головой.
— Долазился-таки, нарушитель. — И повернулся к усатому. — А вас, товарищ домуправ, придется оштрафовать. Тогда будете вешать замки на чердачные входы.
Внизу стояла легковая машина отца. Мама сказала шоферу, чтоб он возвращался на завод и сообщил главному инженеру, что его сын отыскался.
— А вы все пойдёмте, пожалуйста, к нам. Пойдёмте ужинать! — Щеки у мамы разгорелись, глаза блестели, шляпка съехала набок.
Игорь крепко держался за руку Жансултана, ловил каждый его взгляд, каждое слово.
— Мама! И он с нами…
— Ну конечно, господи! Ведь вы спасли моего сына.
— Зачем я? Это его товарищи.
Но мама — кто бы мог подумать! — его мама, у которой первое слово — «это неприлично», вдруг остановилась посреди улицы и обняла Жансултана. Даже Инна Андреевна рассмеялась.
— Инна Андреевна! Ведь это же Султан Ибрагимович!
— Я сразу узнала вас, — сказала она и протянула Жансултану руку, — Я видела ваш портрет в газете.
— А я вашего портрета не видел, но тоже сразу подумал, что это вы и есть — учительница, Инна Андреевна, — ответил Жансултан.
Сейчас он казался особенно высоким и широкоплечим, потому что шел рядом с маленькой учительницей, одетой в простое коричневое платье, в котором она всегда была похожей на девушку-старшеклассницу.
Дома в столовой мама включила верхний свет и достала из буфета сервиз, до которого Игорю всегда было строго запрещено дотрагиваться, а тете Насте велела поставить на газ «большой чайник».
Лере, Симе и Славке досталось по рюмочке наливки и по куску торта. Игорю же пришлось есть все сразу — обед и ужин. На этот раз его не тошнило от котлет, — на тарелке не осталось ни крошки.
— Все-таки объясни, Ига, зачем ты полез в ту дыру? Это недостающее звено.
Все смотрели на Игоря, а он помалкивал, делал вид, что очень занят тортом.
Выручил Жансултан. Он сказал:
— У вашего сына, Ксения Ивановна, смелое сердце. Не боится высоты. Настоящий талант. Он будет хорошим верхолазом.
— Боже избави! — воскликнула мама и с тревогой посмотрела на Игоря. — Ведь ты никогда больше не будешь лазить ни по каким крышам, правда?
Игорь опять промолчал. К чему огорчать маму? Но он твердо знает — и тут уже ничего нельзя поделать, — он будет таким, как Жансултан, и будет работать в его бригаде.
Потом приехал отец. Он, оказывается, тоже читал в газете про Жансултана и, по всему было видно, обрадовался этой встрече.
— На ловца и зверь бежит, товарищ Алиев. Разрешите проконсультироваться с вами по одному вопросу. Понимаете, на нашем заводе…
— Виктор! — укоризненно сказала мама. — Султан Ибрагимович у нас в гостях. Дай же ему спокойно выпить чаю.
Отец немножко смутился, но как только мама вышла на кухню, он опять взялся за Жансултана.
— Дело вот в чем, Султан Ибрагимович. Дымовая гарь отравляет кварталы вокруг завода. Мы, наконец, сконструировали пылеуловитель. Но как поднять и установить его на заводскую трубу? Не строить же в самом деле леса высотою в шестьдесят метров! Да и как поднимешь конструкцию весом в семь тонн? Вот у меня идея…
Тут вернулась из кухни мама, и отец заторопился:
— Может, приедете к нам на завод? Обсудим на месте, посмотрим, посоветуемся…
Жансултан разговаривал с отцом, а сам все посматривал на Инну Андреевну. Игорь это хорошо видел, да и мама, наверно, кое-что заметила, потому что, когда все собрались уходить, она сказала Лере и мальчикам:
— Взрослые сами найдут дорогу. А вы останьтесь, доешьте торт.
Учительница и Жансултан ушли вместе. И тогда отец устроил Игорю форменный допрос. Пришлось выложить ему все, кроме, разумеется, мандариновой корки.
— Теперь ты видишь, Игорь, как нехорошо делать что-либо в тайне от товарищей. Ты им рассказал о своих делах, и это спасло тебе жизнь. И счастье, что они оказались настоящими друзьями, не трусами.
Тут Симка с набитым ртом продекламировал:
Есть у нас такой закон,
Наш девиз — Акмэ пион!
— Что? — удивился отец.
— Акмэ пион! — повторила Лера и вызывающе посмотрела на Игоря.
А тот подумал: «Уже разболтали».
— Постойте, постойте. Это что-то знакомое… Мы получали для завода такое оборудование. — Отец потер лысину и вдруг засмеялся.
Симка обиделся.
— Это наш девиз. Мы прочитали его на ящиках в Энергострое.
— Ну да, понимаю. Понравились вам непонятные слова. А это всего-навсего сокращенное обозначение, АКМЭ — арматурные комплекты межстанционного электрооборудования, а ПИОН — перемычки, изоляторы, опорные накладки. Хорош девиз, нечего сказать!
Взрослые засмеялись. Даже тетя Настя, которая убирала со стола.
Ребята смутились. Лера насмешливо посмотрела на мальчиков, а те — друг на друга. Симка, как всегда в затруднительных случаях, толкнул Славку под бок, объясни, мол.
И первый ученик не подвел. Он только на секунду наморщил лоб, соображая.
— Ну и что же? Это по-вашему. А по-нашему АКМЭ ПИОН — означает: АКтивисты Молодцы — Это ПИОНеры. Короче говоря, — один за всех, все за одного.
Глава шестая
ВЕТЕР С ЗАЛИВА
— Добрый день, ребята. Садитесь. — Инна Андреевна прошла к столику у классной доски и повторила чуть смущенно:
— Садитесь же.
Тридцать учеников смотрят на свою учительницу. Честное слово, она стала выше ростом. Ага, у неё сегодня туфли на высоких каблуках. А вместо вечного коричневого платья на ней светло-серая юбка и белая блузка, тонкая и шелковистая. Кажется, будто Инна Андреевна вся светится.
— Какая вы сегодня… — начинает шепотом толстуха Нинка и вдруг заливается краской от подбородка до челки.
Учительница, чувствуя на себе любопытные взгляды, торопливо, поспешнее, чем всегда, раскрывает классный журнал и листает его быстрыми пальцами с коротко остриженными ноготками.
— Так… Воронов Серафим,
Симка встает и идет к доске. Славка трагически декламирует:
И шестикрылый Серафим
На перепутье мне явился.
Все хихикают. Игорь показывает Славке кулак. Но у Инны Андреевны сегодня очень хорошее настроение. Вместо того чтобы сделать замечание Славке, она говорит:
— О! Да ты, я вижу, отлично знаешь Пушкина. — И смеется. — Давайте проверим нашего первого ученика, ребята. Пусть Вячеслав идет к доске. А ты, Серафим, садись. Извини, пожалуйста.
Симка делает благородно-печальную мордочку: будто он знает урок на пять, а отличиться не пришлось.
Славка чувствует какой-то подвох и пробует выкрутиться:
— Да ведь у нас сегодня уже была литература. Сейчас ведь надо идти в физический кабинет?
Лера спрашивает насмешливо:
— Струсил?
— Бери мел, — приказывает Инна Андреевна, — пиши.
И Славка волей-неволей выводит на доске под диктовку учительницы:
Стихи на случай сохранились,
Я их имею — вот они:
— Хорошо. Ты написал две строки из «Евгения Онегина». Ты знал их раньше, помнишь их, Вячеслав? Только честно.
Славка колебался не больше секунды.
— Не знал, Инна Андреевна. Честно.
— Допустим. В этом нет ничего удивительного: нельзя же помнить наизусть всего «Евгения Онегина». — Учительница обводит веселыми глазами класс. — Но вот дальше идут две строки, которые знают и помнят все. Итак, какие это строки, Вячеслав?
Славка молчит.
— Может, кто-нибудь скажет?
Все молчат. В классе — тихо. Слышно, как Симка лихорадочно листает учебник литературы.
— Никто не знает? Ну, так и быть, я помогу вам. Подскажу первое слово третьей строки:
Стихи на случай сохранились,
Я их имею — вот они:
Куда…
И весь класс — будто его осенило — хором подхватывает:
