– Бобры, – догадалась Вера.
После этого папа повёл Веру и Анфису к обезьяннику. В обезьяннике было тепло и плохо пахло. Конечно, там была вкусная еда – бананы всякие, шины на цепях, но никаких штор и холодильников там не было.
В самой первой клетке большая горилла размещалась. Вернее, большой горилл. Он так важно висел на одной руке на автомобильной шине, что можно было подумать, что он очень большой начальник.
Анфиске он не понравился. Она сразу к папе за пазуху залезла и долго не высовывалась. Зато когда к клетке с маленькими обезьянками перешли, она сразу ожила. И стала по решётке вверх и вниз бегать.
Обезьянка-мама, как её увидела, стала своих детей пересчитывать, не её ли ребёнок снаружи оказался.
– Видишь, Анфиса, – сказал папа. – Если ты будешь с половником за мухами гоняться, если ты будешь на дверях ездить и скрипеть, если ты будешь на зеркале помадой крестики рисовать, я тебя сюда на исправление отдам.
Анфиска всё поняла и сразу лапку в вольер засунула, чтобы банан украсть. Папа банан у неё отнял и зоопарковым обезьянкам вернул.
Анфиса всё бегает вдоль клетки обезьянника то вверх, то вниз, то в любую сторону. Один серьёзный толстый мальчик с бубликом говорит:
– Ой, смотрите, одна мартышка из клетки убежала. Давайте её ловить и обратно в клетку запихивать.
Папа про себя подумал: «Тебя самого надо ловить и в клетку запихивать. Ишь какой запихиватель нашёлся!»
Он Анфиску на руки взял и скорее вместе с Верой ушёл.
Когда Вера и Анфиса из обезьянника вышли, они надпись прочитали:...
И они закричали:
– Ой, кататься хотим! Ой, кататься хотим!
Конечно, кричала одна Вера, Анфиса просто так прыгала. Нет, они не прочитали надпись, они читать не умели. Просто там была картинка нарисована: ослик и тележка. Поэтому они всё поняли и закричали:
– Мы хотим кататься!
Папа купил два билета и Веру с Анфисой в тележку посадил. Ослик поехал.
Только Анфиса в тележке сидит, а сама лапой за папу держится, тянет, не отпускает. Пришлось папе рядом с тележкой бежать, потому что Анфиса очень сильной была.
Круг пробежали, второй. Папа сдавать начал. Осликовый ямщик говорит папе:
– Мой ослик десять кругов делает. Вы не вытянете. Давайте уж садитесь с детьми.
Он ослика попридержал, и папа в тележку забрался.
– Я своему ослику за это лишнего сена дам, – сказал ямщик. – Потому что вы очень тяжёлый.
Когда десять кругов закончились, папа слез и пошёл ослику пирожок с капустой покупать. Он стал ослика угощать:
– Ешь, скотинка маленькая.
Ослик стал есть, но рук у него не было, и он половинку пирожка уронил. Папа стал пирожок поднимать. А пока папа пирожок поднимал, ослик половину папиной шляпы съел. Вместо шляпы кепка получилась.
– А теперь, – говорит папа, – пошли к слонам. Там народу меньше стало.
Пошли к слонам. Слоны были большие и тяжёлые. Они брюкву ели. Тут Анфиса как слезет с папы, как перемахнёт через загородку. Как схватит брюквину – и назад.
– Ну и что? – спрашивает папа. – Что ты с брюквой теперь делать будешь?
Анфиса знает, что с этой брюквой делать. Она брюкву держит, как малыша, и укачивает. Потому что эта брюква была на мордастенькую девочку похожа, в зелёном платье.
Еле-еле эту брюкву у Анфисы отобрали и слонам бросили.
И тогда папа сказал:
– Ну всё, с меня этой экскурсии хватит. Отправляемся домой. Вот только мороженого поедим.
Вера сама стала есть мороженое, а Анфиса своё мороженое ослику отнесла. Который папину шляпу съел. И он съел это мороженое вместе с палочкой.
– Всё, – говорит папа, – пошли к выходу.
На выходе строгая вахтёрша стояла. Она всех из зоопарка выпускала, а про Анфису сказала:
– Вы эту обезьянку на место отнесите, где взяли.
Папа отвечает:
– Мы и несём её на место. Мы её дома взяли.
Но вахтёрша спорит:
– Руки вверх!
У неё, правда, пистолета не было. Но кобура была. Она этой кобурой в папу и прицелилась. А потом как засвистит в свисток.
Тут сразу директор зоопарка пришёл – господин Сосновский К. Ч. Он строго сказал:
– Это не наша обезьянка. Я всех своих хорошо в лицо знаю. Пропустите это создание. Этот гражданин на ней, наверное, зарабатывает, он фотограф. Пусть домой идёт.
«Хорошая мысль, – подумал папа. – Сейчас времена трудные, любой лишний заработок не помешает».
В этот раз в автобусе папа билет на Анфиску взял. Но она снова отличилась. Она билет съела. Тут контролёр возник:
– Ага. Опять без билета едете. Платите деньги.
– Но у нас был билет, – говорит папа. – Только мы его съели.
– Съели там или не съели, всё равно платите, – говорит контролёр. – Нам с каждого штрафа премия идёт.
– А вы настоящий контролёр или липовый? – спрашивает папа. – Сейчас много контролёров ненастоящих бывает.
– Ещё какой настоящий, – отвечает контролёр. – У меня даже книжечка есть.
И он папе книжечку показал: «Контролёр А. П. Иванов, настоящий».
Пришлось платить.
А когда домой пришли, смотрят, а у Анфисы в руках новая книжечка контролёрская.
– Анфиса, откуда это?
Анфиса к окну подошла и в окно на троллейбус пальчиком показала. С тех пор, если Вера и Анфиса во что-нибудь играли, в магазин, например, или в электричку, Анфиса всегда контролёром была. Она книжечку из кармана доставала и облизывала.
Как Верин папа с Анфиской подрабатывал
С тех пор как директор зоопарка сказал, что папа фотограф и что он на Анфисе зарабатывает, прошло совсем немного времени, а папа уже созрел.
«А чего, времена сейчас трудные, времени у меня свободного много, куплю фотоаппарат и буду детей с обезьянкой фотографировать. Одна фотография – сто рублей. За день я две учительских зарплаты нафотографирую».
Мама Наталья Алексеевна говорит:
– А если тебя твои ученики увидят?
– А что я такого плохого делаю?
– Ничего плохого, но учитель и мелкий бизнес как-то не совмещаются.
– А вот мы посмотрим, – сказал папа. – А вдруг совмещается.
Он купил фотоаппарат, который моментальные снимки делает, штатив купил, плакат написал:...
ФОТО С ОБЕЗЬЯНКОЙ – ЛУЧШИЙ ПОДАРОК,
ПОДЧЕРКИВАЮЩИЙ ВАШУ КРАСОТУ
и стал Анфису готовить.
Он нарядил Анфису в платьице, повязал ей на затылок бантик, и они пошли на набережную.
Папа стал прохаживаться с Анфисой на цепочке по набережной. Одна бабушка сердито сказала:
– Дожили! Уже детей на цепочке водят.
– Это не девочка. Это обезьянка, – объяснил папа.
– А то я не вижу, – спорит бабушка, – она же в платьице и с бантиком.
– И всё же это обезьянка, – говорит папа. – Я вас даже могу с ней сфотографировать, чтобы вы дома её как следует рассмотрели.
– Ой, – согласилась бабушка, – сфотографируйте меня. Мне на паспорт нужно. А обезьянку я отрежу.
Папа дал обезьянку бабушке и сфотографировал их вместе. А бабушка всё от Анфиски отклонялась. Чтобы её легче было отрезать.
– Вот вам фотография, – говорит папа. – С вас сто рублей.
– А у меня нет, – говорит бабушка. – Я же не в фотографию шла.
Папа подумал, подумал и вручил фотографию бабушке:
– Держите её на память обо мне. А у меня первый блин комом.
Папа ошибался, у него и другие блины пошли комом. Появился целый класс детей:
– Ой, дядя, сфотографируйте и нас.
– У меня столько и пленки нет.
– А вы нас всех вместе сфотографируйте с обезьянкой посредине.
– A y вас деньги есть? – спросил папа.
Тут паспортная бабушка вернулась:
– Как вам не стыдно с детей деньги спрашивать?
– Но это же мой заработок, – спорит папа.
Вдруг из гущи детей милиционер возник:
– Какой такой заработок? Частный промысел на моей территории? Надо платить штраф и покупать патент.
– Как же я буду покупать патент, если я ничего ещё не заработал? – говорит папа.
Милиционер задумался. Была какая-то правда в словах папы. Хотя и неправильная.
– Ладно, – сказал он. – Сфотографируйте меня с обезьянкой. Я дочке покажу.
– А вы меня не арестуете? – спросил папа.
– Нет, – говорит милиционер. – Я вам даже деньги заплачу за фото. Я сегодня много штрафов насобирал.
Как Вера и Анфиса в кино ходили про Африку
Однажды Вера говорит:
– Папа, пойдём в кино.
– В какое кино?
– Ну, в такое, где кино на простыне показывают.
– А разве такое кино не перевелось? – спрашивает папа. – Я думал, его давно телевизор заменил.
Оказывается, такое кино не перевелось, а наоборот, расцвело. Там теперь не только кино показывают, но и большие пакеты с кукурузными хлопьями дают.
