Каул указал на дверь:
— Библиотека ждет.
Бентам снял шляпу:
— Экстраординарно, — произнес он благоговейным шепотом. — Оно практически поет нам. Словно все покоящиеся здесь души проснулись, чтобы приветствовать нас.
— Приветствовать? — хмыкнула Эмма. — Сомневаюсь в этом.
Охранники толкнули нас к двери. Пригнувшись, мы вошли в низкое отверстие и оказались в другой похожей на пещеру комнате. Как и остальные увиденные нами в Абатоне, она была вырыта вручную в мягком камне бессчетное количество веков назад. Она была простой, с низким потолком, пустая, за исключением разбросанной по полу соломы и осколков глиняной посуды. Ее самой примечательной особенностью являлись стены, в которых было вырыто множество маленьких углублений. Они были полукруглыми сверху и плоскими снизу, достаточно большие, чтобы вместить бутылку или свечу. В дальнем конце комнаты несколько дверей разветвлялись в темноту.
— Ну, мальчик? — требовательно произнес Каул. — Видишь их?
Я огляделся вокруг.
— Вижу что?
— Не шути со мной. Сосуды с душами, — он подошел к стене и помахал ладонью внутри одного из углублений. — Иди и возьми какой-нибудь.
Я медленно повернулся, внимательно разглядывая стены:
— Я ничего не вижу, — произнес я. — Может быть, здесь их нет.
— Лжешь.
Каул кивнул моему охраннику. Тот ударил меня в живот.
Эмма и мисс Сапсан закричали, а я, застонав, упал на колени. Взглянув вниз, я увидел, как на моей рубашке выступила кровь — не от удара, а от ран после укуса пустóты.
— Пожалуйста, Джек! — взмолилась мисс Сапсан. — Он всего лишь мальчик!
— Всего лишь мальчик! Всего лишь мальчик! — передразнил ее Каул. — В этом и состоит самая суть проблемы! Тебе нужно наказывать их как мужчин, поливать их кровью, только тогда появляются побеги, и дерево начинает расти.
Он зашагал ко мне, вращая ствол своего причудливого антикварного пистолета.
— Выпрями его ногу. Хочу попасть ему точно в колено.
Охранник толкнул меня на землю и обхватил руками мою голень. Я приземлился щекой в пыль, мое лицо оказалось направленным на стену.
Я услышал, как взвелся курок. И затем, пока женщины кричали, умоляя Каула пощадить меня, я увидел что-то в одном из углублений в стене. Какой-то образ, который я не заметил раньше…
— Стой!!! — заорал я. — Я что-то вижу!
Охранник перевернул меня.
— Что, образумился, а? — Каул стоял надо мной, глядя сверху вниз. — Что ты видишь?
Я посмотрел снова, моргая. Заставил себя успокоиться, зрение сфокусироваться.
Там, на стене, постепенно, как на поляроидном фото, проявлялось тусклое изображение каменного сосуда. Он был простой, без каких-либо украшений, цилиндрический, с постепенно сужающимся горлышком, заткнутым сверху пробкой, и сделанный из того же красноватого камня, что и странные холмы Абатона.
— Это сосуд, — ответил я. — Всего один. Он был перевернут, вот почему я не увидел его раньше.
— Встань, — велел Каул. — Я хочу увидеть, как ты возьмешь его.
Я подтянул колени к груди, качнулся вперед и встал на ноги. Живот горел от боли. Я прошаркал через комнату и медленно потянулся к нише. Обхватил сосуд пальцами, но, испытав шок, резко отдернул руку.
— В чем дело?! — спросил Каул.
— Он ледяной, — ответил я. — Я не ожидал этого.
— Потрясающе, — пробормотал Бентам. До этого он топтался возле двери, словно пересматривая свое участие во всем этом предприятии, но теперь подошел ближе.
Я протянул руку снова, на этот раз уже готовый к холоду, и вынул сосуд.
— Все это неправильно, — вмешалась мисс Сапсан. — Там находится странная душа, и с ней нужно обращаться с почтением.
— Быть съеденной мной — самое величайшее почтение, которое только можно выказать душе, — откликнулся Каул. Он подошел и встал рядом со мной. — Опиши сосуд.
— Он очень простой. Сделан из камня.
От сосуда начала замерзать моя правая рука, так что я переложил его в левую и тогда увидел написанное на обратной стороне высокими тонкими буквами слово.
Асвиндан.
Я не собирался упоминать это, но Каул следил за мной как ястреб и увидел, что я что-то заметил.
— Что там? — потребовал он. — Предупреждаю тебя, не вздумай ничего утаивать!
— Это слово, — ответил я. — «Асвиндан».
— По буквам.
— А-С-В-И-Н-Д-А-Н.
— Асвиндан, — повторил Каул, нахмуривая брови. — Это ведь на Древнем Странном?
— Очевидно, — откликнулся Бентам. — Разве ты не помнишь наши уроки?
— Конечно помню! Я был более способным учеником, чем ты, помнишь? Асвиндан. Корень «винд». Что относится не к погоде, а указывает на быстроту, также как в «ускорении», как в «усилении», «укреплении»!
— Я не очень-то уверен в этом, брат.
— О, я так не думаю, — произнес Каул с сарказмом. — Я думаю, ты хочешь забрать ее себе!
Он протянул руку и попытался выхватить у меня сосуд. Ему удалось сомкнуть на нем пальцы, но как только сосуд покинул мою руку, его пальцы сомкнулись сами на себе, словно между ними вдруг ничего не оказалось, а сосуд упал на землю и разбился.
Каул выругался и ошарашено посмотрел вниз, где ярко сияющая голубая жидкость разливалась у наших ног.
— Теперь я ее вижу!!! — возбужденно воскликнул он, указывая на голубую лужицу. — Вот, я ее вижу!!!
— Да… Да, я тоже, — произнес Бентам, и охранники подтвердили это тоже. Они все могли видеть жидкость, но не сосуд, который содержал и охранял ее.
Один из охранников нагнулся и попробовал голубую жидкость пальцем. Едва он коснулся ее, как завопил и отпрыгнул назад, тряся рукой и пытаясь стряхнуть эту штуку. Если сосуд был ледяным, могу только представить, какой была сама эта голубая субстанция.
— Какая жалость, — проговорил Каул. — Я бы хотел скомбинировать ее с несколькими другими выбранными душами.
— «Асвиндан», — задумался Бентам. — Коренное слово «свинд». Означает «уменьшение». Радуйся, что не взял ее, братец.
Каул нахмурился:
— Нет. Нет, я уверен, что был прав.
— Нет, не был, — подтвердила мисс Сапсан.
Его подозрительный взгляд заметался между ними, словно он оценивал вероятность того, что они могут каким-то образом сговориться против него. Потом он, похоже, плюнул на это.
— Это всего лишь первая комната, — произнес он. — Лучшие души находятся глубже, я уверен.
— Согласен, — кивнул Бентам. — Чем дальше мы зайдем, тем старше будут души, а чем старше душа, тем она могущественнее.
— Тогда мы вгрыземся в самое сердце этой горы, — заявил Каул, — и проглотим его.
* * *
Нас повели в одну из черных дверей, тыкая пистолетами под ребра. Следующая комната была похожа на первую, с испещрившими стены углублениями и дверью, ведущей в темноту. Здесь уже не было окон, и единственный, узкий как лезвие, луч послеполуденного солнца разрезал пыльный пол. Мы оставляли дневной свет позади.
Каул приказал Эмме зажечь огонь. Мне он приказал перечислить содержимое стен. Я исправно доложил о трех сосудах, но моих слов ему оказалось недостаточно, и он заставил меня постучать ногтем по каждому, чтобы доказать, что он там есть, и провести рукой внутри десятка углублений, чтобы доказать что они пустые.
Затем он заставил меня прочитать их. «Хеолстор». «Унг-севен». «Мэаген-вундор». Эти слова ничего не говорили мне, и не удовлетворили его.
— Души жалких рабов, — пожаловался он Бентаму. — Если мы собираемся стать королями, нам нужны души королей.
— Тогда вперед, — ответил Бентам.
Мы углубились в запутанный и, похоже, бесконечный лабиринт из пещер. Дневной свет превратился в воспоминание. Пол все время шел под уклон. Воздух становился холоднее. Проходы ветвились и исчезали в темноте, будто вены. Каул похоже руководствовался каким-то шестым чувством, уверенно поворачивая то налево, то направо. Он был безумен, безо всякого сомнения безумен, и я был уверен, что он заведет нас так далеко, что даже если нам удастся сбежать, можно ожидать, что мы проведем вечность, пойманными в ловушку этих пещер.
Я попробовал представить битвы, которые разворачивались за обладание этими душами, — древние гигантские странные бьются среди пиков и долин Абатона, — но это было слишком трудновообразимо. Все о чем я мог думать, была мысль о том, как ужасно будет оказаться запертым здесь без света.
Чем дальше мы шли, тем больше сосудов было в стенах, словно грабители давным-давно прочесали большинство комнат, но что-то остановило их от того, чтобы зайти глубже (здоровое чувство самосохранения, наверное). Каул рявкал на меня, приказывая сообщать ему новую информацию, но он перестал требовать доказательства того, в каких нишах есть сосуды, а какие пустые, и лишь изредка заставлял читать надписи вслух. Он охотился за более ценной добычей, и, похоже, решил, что не стоит тратить силы на эту часть библиотеки.
