Проблемы Голпалотта это, конечно, не решало, да и будь их преподавателем по-прежнему Снегг, Гарри на дальнейшее ни за что бы не отважился, но сейчас необходимы были отчаянные меры. Он поспешил к шкафу, в котором хранились ингредиенты, и начал рыться в нём, разгребая рога единорога и клубки сушёных трав, пока не нашёл у самой стенки картонную коробочку с надписью: «Безоары».
Гарри открыл её как раз в тот миг, когда Слизнорт произнёс:
– Внимание, осталось две минуты!
В коробочке лежало с полдюжины сморщенных коричневых комочков, похожих скорее на высушенные козлиные почки, чем на настоящие камни. Схватив один, Гарри сунул коробку в шкаф и торопливо вернулся к своему котлу.
– Время… СТОП! – весело воскликнул Слизнорт. – Ну-те-с, посмотрим, что у вас получилось! Блейз, чем вы меня порадуете?
Слизнорт медленно обходил класс, осматривая различные противоядия. С заданием никто до конца так и не справился, – правда, Гермиона не оставляла попыток втиснуть в свой пузырёк ещё какие-то ингредиенты, прежде чем Слизнорт подойдёт к ней. Рон сдался окончательно и только старался не вдыхать поднимавшийся над его котлом гнилостный пар. Гарри стоял, ожидая, зажав в потной ладони безоар.
Их стол оказался у Слизнорта последним. Он принюхался к зелью Эрни и, состроив гримасу, повернулся к Рону. У котла Рона он и вовсе задерживаться не стал – поспешно отскочил от него, едва сдержав рвотный позыв.
– Ну-с, Гарри, – сказал он, – что можете показать мне вы?
Гарри выставил перед собой ладонь с лежащим на ней безоаром.
Слизнорт разглядывал камень полных десять секунд. Гарри на миг показалось, что он сейчас раскричится. Но Слизнорт лишь откинул голову назад и захохотал.
– Ну и нахал же вы, юноша! – Он поднял безоар повыше, чтобы весь класс мог его видеть. – О, вы совершенное подобие вашей матушки… Что ж, тут вас винить не в чем – безоар, безусловно, служит противоядием от всех этих зелий!
Гермиона, потная, с сажей на носу, побагровела. Её наполовину готовое снадобье, содержавшее пятьдесят две составных части, включая и клок её собственных волос, слегка побулькивало за спиной Слизнорта, который смотрел только на Гарри.
– И ты прямо так вот сам до безоара и додумался, а, Гарри? – сквозь стиснутые зубы спросила она.
– Для этого нужна душа истинного зельедельца! – не дав Гарри ответить, радостно объявил Слизнорт. – Такой же была и его матушка. Лили обладала интуиивным чутьём на зельеварение, которое Гарри, несомненно, от неё унаследовал… Да, Гарри, да, если вас под рукой имеется безоар, это решает проблему. Хотя, поскольку он не помогает от всего на свете да и встречается довольно редко, умение составлять противоядия вам всё же не повредит…
Единственным в классе, кто выглядел ещё более обозлённым, чем Гермиона, был Малфой. Он, как с удовольствием отметил Гарри, ухитрился чем-то облиться и вид теперь имел такой, точно на него стошнило кошку. Но прежде, чем хоть один из них успел возмутиться, что Гарри вновь попал в первые ученики, не ударив для этого пальцем о палец, прозвенел звонок.
– Урок окончен! – сказал Слизнорт. – Да, и ещё десять очков Гриффиндору – за чистой воды нахальство!
И он, продолжая посмеиваться, вперевалку направился к своему столу.
Гарри медлил, с редкой для него неторопливостью собирая принадлежности в сумку. Ни Рон, ни Гермиона, уходя, не пожелали ему удачи – оба выглядели раздосадованными. В конце концов в классе остались только он и Слизнорт.
– Ну же, Гарри, вы опоздаете на следующий урок, – благодушно сказал Слизнорт, защёлкивая золотые застёжки портфеля из драконовой кожи.
– Сэр, я хотел спросить вас кое о чём, – начал Гарри, невольно напомнив себе самому Волан-де-Морта.
– Так спрашивайте, дорогой мой мальчик, спрашивайте…
– Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о… о крестражах?
Слизнорт замер. Округлое лицо его словно бы ссохлось. Он облизал губы и хрипло переспросил:
– Что вы сказали?
– Я спросил, известно ли вам что-нибудь о крестражах, сэр. Понимаете…
– Это вас Дамблдор подослал, – прошептал Слизнорт.
Голос его полностью изменился. Никакого благодушия в нём больше не осталось, только потрясение и ужас. Он порылся в нагрудном кармане, вытащил носовой платок, промокнул покрывшийся испариной лоб.
– Дамблдор показывал вам те… те воспоминания, – сказал Слизнорт. – Ну? Показывал?
– Да, – ответил Гарри, мгновенно решивший, что сейчас лучше не лгать.
– Да, разумеется, – негромко повторил Слизнорт, всё ещё вытирая побелевшее лицо. – Разумеется… Что ж, если вы видели их, Гарри, то должны знать, что о крестражах мне ничего – ничего, – с силой повторил он, – не известно.
Схватив портфель и сунув в карман платок, Слизнорт засеменил к ведущим из подземелья дверям.
– Сэр, – в отчаянии окликнул его Гарри, – я просто думал, что вы можете помнить чуть больше…
– Думали? – отозвался Слизнорт. – Ну, значит, вы ошиблись. ОШИБЛИСЬ!
Он проревел это слово и, прежде чем Гарри успел сказать что-либо ещё, захлопнул за собой дверь класса.
Ни Рон, ни Гермиона, которым Гарри пересказал этот столь неудачно сложившийся разговор, нисколько ему не посочувствовали. Гермиона всё ещё кипела из-за не стоившего Гарри никаких трудов триумфа. Рон же был возмущён тем, что Гарри, ничего не сказал ему о безоаре.
– Да ведь, если бы мы оба это проделали, получилась бы полная глупость! – огрызнулся Гарри. – Надо же мне было как-то подмазаться к нему, чтобы спросить потом о Волан-де-Морте… И пора бы уж научиться держать себя в руках! – сердито воскликнул он, увидев, как поморщился Рон при упоминании зловещего имени.
Разозлённый неудачей и тем, как отнеслись к ней друзья, Гарри провёл следующие несколько дней в размышлениях о том, что ему теперь делать со Слизнортом. И решил: пусть профессор считает до поры до времени, будто о крестражах Гарри забыл. Нужно внушить Слизнорту ощущение безопасности, а потом опять перейти в наступление.
Слизнорт, не слыша больше от Гарри никаких вопросов, снова стал относиться к нему с прежней любовью и, судя по всему, выбросил неприятную тему из головы. Гарри ожидал приглашения на одну из его вечеринок, решив на этот раз пойти туда, даже если придётся перенести тренировку по квиддичу. Увы, приглашения не последовало. Гарри расспросил Гермиону и Джинни: ни та, ни другая приглашений тоже не получали, да и никто иной, насколько им было известно. Гарри оставалось только гадать, означает ли это, что Слизнорт вовсе не так забывчив, как кажется, что он просто-напросто решил не давать Гарри лишней возможности лезть к нему с вопросами.
Тем временем выяснилось, что библиотека Хогвартса впервые на памяти Гермионы подвела её. Гермиону это потрясло настолько, что она даже перестала злиться на Гарри за его фокус с безоаром.
– Ни одного объяснения насчёт крестражей не нашла! – сказала она Гарри. – Ни одного! Я даже особую секцию обшарила, заглянула в самые жуткие книги, там такие кошмарные зелья описываются – и ничего! Вот только и отыскала в предисловии к «Волхованию всех презлейшему», послушай: «Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим…» Зачем тогда о нём упоминать? – Она сердито захлопнула старинную книгу, и та завыла, как привидение. – Да заткнись ты! – рявкнула Гермиона, засовывая её обратно в сумку.
Наступил февраль, снег вокруг школы растаял, его сменила холодная, безотрадная сырость. Лиловато-серые тучи низко нависали над замком, непрекращающийся ледяной дождь покрыл лужайки скользкой грязью. В результате первый урок трансгрессии для шестикурсников, назначенный на субботнее утро, чтобы им не пришлось пропускать обычных занятий, решено было провести не под открытым небом, а в Большом зале.
Гарри и Гермиона, придя в зал (Рон явился в обществе Лаванды), обнаружили, что столы из него исчезли. Дождь хлестал по высоким окнам, волшебный потолок смутно клубился над учениками, толпившимися перед деканами факультетов – профессорами МакГонагалл, Снегг, Флитвик, Стебль – и низеньким волшебником, который как раз и был, сообразил Гарри, присланным из Министерства инструктором трансгрессии. Инструктор отличался странной бесцветностью – прозрачные ресницы, тонкие волосы – и казался таким лёгоньким, точно одного порыва ветра хватило бы, чтобы унести его куда подальше. Гарри подумал, не постоянные ли появления и исчезновения каким-то образом лишили его материальности, или такая хрупкость – просто идеальное качество для всякого, кому нравится исчезать прямо на ваших глазах?
– С добрым утром, – сказал министерский волшебник, когда все ученики собрались, а деканы призвали их соблюдать тишину. – Меня зовут Уилки Двукрест. Министерство прислало меня, чтобы я провёл здесь следующие двенадцать недель в качестве инструктора трансгрессии. Надеюсь, за это время мне удастся подготовить вас к трансгрессионным испытаниям…
