Дамблдор бросил на него быстрый насмешливый взгляд, но тут же глубокомысленно кивнул: «То есть ты думаешь о пожилой паре, у которой уже есть опыт воспитания детей?»
«Конечно, это будет идеальным вариантом, но мы должны проявить осторожность и гарантировать, что они хорошо справились с воспитанием собственных детей. Разумеется, существует постоянный риск внуков, которые тоже потребуют внимания. Как я понял, внуки могут быть еще большей помехой, чем дети. Меня также беспокоит, что у пожилой пары может не остаться сил, чтобы поспеть за маленьким ребенком, не говоря уже о том, чтобы понять проблемы современных подростков».
«Гмммм. Я понимаю, что ты имеешь в виду».
«Возможно, еще более важный аспект (помимо готовности направить все силы на благо Поттера) – это понимание того, что пережил мальчик. Тем, у кого нет личного опыта насилия, может быть сложно понять поведение жертв. Я имею в виду, что они не должны его жалеть или оправдывать его плохое поведение, пытаясь компенсировать слишком суровую дисциплину в прошлом. От них потребуется изрядная сила воли, чтобы противостоять Поттеру, когда тот будет смотреть на них большими грустными глазами – любимое оружие маленьких манипуляторов».
Дамблдор, похоже, с трудом сдерживал улыбку, когда он вежливо спросил: «Гарри опробовал эту тактику на тебе, Северус?»
«Это вряд ли, директор», - парировал Снейп. – «На самом деле, вы только что доказали мою правоту. Опекуны Поттера должны понимать, что такое жизнь с насилием. Гар… Поттера дрессировали, причем очень грубо, принимать любое обращение, даже самое жестокое, как должное. В его нынешнем состоянии, он просто неспособен на уловки в случае справедливого или даже незаслуженного наказания». Он не мог не вспомнить, с какой легкостью Гарри решил, что Снейп его выпорет за плохой почерк. Снейп поежился; слишком уж все это напоминало о жестоких наказаниях его собственного детства. Почему-то последнее время подобные мысли все время лезли ему в голову.
«Как бы там ни было», - продолжил он, отказываясь предаваться неприятным воспоминаниям, - «при надлежащем обращении и при неизбежном поощрении выводка Уизли можно надеяться, что Поттер постепенно освоит эмоциональный шантаж. Его опекуны должны будут обладать сильной волей, чтобы решительно пресечь откровенные манипуляции и не менять установленные правила».
«Я надеюсь, ты не предлагаешь, чтобы Гарри воспитывали сторонники строгой дисциплины. Ведь сострадание и забота будут гораздо важнее…»
«Директор, лимонные дольки и объятья в ответ на плохое поведение не помогут воспитать здорового взрослого», - нетерпеливо перебил Снейп. – «Поттер должен усвоить, что значит нести справедливую ответственность за свои действия – никаких побоев за то, что натворил его кузен, но и никакого особого статуса и поблажек в случае нарушения правил».
«И да, я знаю ваше отношение к телесным наказаниям, но позвольте мне отметить, что если потенциальные опекуны готовы применять физические меры воздействия разумно, то их вряд ли нужно исключать только на этом основании. Гарри, то есть, Поттера, зверски избивали за мнимые проступки много лет, так что возможно, он не воспримет как наказание ничто помимо шлепков. Более того, ему нужно научиться отличать адекватные наказания от неадекватных, и полный мораторий на физические действия не поможет ему в долгосрочной перспективе. Ему нужно отказаться от привычки закрывать жизненно важные органы при первых же признаках конфликта или (что еще хуже) просто стоять смирно, если кто-то хочет причинить ему вред».
«Ты говоришь, что если его бить, то это научит его не стоять смирно?» - Дамблдор удивленно моргнул.
«Я говорю, что детей, переживших насилие, приучили не сопротивляться наказанию. Гарри должен научиться жаловаться, спорить, протестовать, ныть, сбегать и вопить. Подозреваю, что Уизли смогут поделиться с ним этим знанием, - сухо добавил Снейп. – Как только Поттер поймет, что он не должен стоять смирно, если кто-то собирается его бить, поймет, что телесное наказание не должно грозить переломом, то он сможет добиться больших успехов в защите от темных искусств. Где бы сейчас ни был и когда бы ни вернулся Сами-знаете-кто, Поттер должен научиться защищать себя, а пока что он впадает кататонический ступор при малейшем намеке на физическое наказание. Он просто стоял и ждал, Альбус! Я не пытаюсь извинить свое собственное поведение, но он даже не пытался уклониться от удара».
Снейп с явным трудом сдерживал эмоции. Прочистив горло, он продолжил более тихим тоном. «Именно поэтому такому ребенку нужен полностью преданный ему опекун. Кто-то кто поможет ребенку… паршивцу… заново осознать собственную ценность. Без этого он станет легкой добычей для Сами-знаете-кого, так или иначе», - добавил он мрачно.
«Мне не нужно напоминать о соблазнах Волдеморта для разбитых и нелюбимых сердец, Северус, - Дамблдор вздохнул. – За свою долгую жизнь я подвел многих людей, но, пожалуй, никого так сильно как тебя и Гарри».
«Пожалуйста, Альбус, хватит самообвинений, - огрызнулся Снейп. – Мы тут говорим о Поттере, а не обо мне».
«Гм», - Дамблдор задумчиво сжал губы.
«И как я уже говорил, от идеального опекуна потребуется не только сила воли, чтобы выдержать уговоры и увертки Поттера, но и сила мысли. В конце концов, в свое время отец паршивца мог убедить практически весь преподавательский состав в чем угодно. Он спасал и себя, и свою маленькую банду террористов от заслуженной кары снова и снова. Логично предположить, что стоит новому поколению Поттеров выйти из состояния забитой покорности, то он будет находить такие же убедительные оправдания, как и отец, хотя я искренне надеюсь, что он все же не попытается оправдать незадачливого убийцу», - Снейп с осуждением посмотрел на старика. – «Как вы помните, старший Поттер лихо справился даже с этой задачей – случай, который мне до сих пор непонятен».
Директор вздохнул и потянулся за лимонной долькой. «Как я уже много раз говорил тебе, Северус, я был так снисходителен к тому, что сделал с тобой Сириус, вовсе не из-за уговоров Джеймса. Если ты хочешь кого-то винить за то решение, то это исключительно моя ответственность. Я не исключил Сириуса, потому что хотел спасти другого невинно пострадавшего: Ремуса».
Снейп фыркнул от возмущения, в то время как директор лишь грустно посмотрел на него. «Я знаю, что ты с этим не согласен, мой дорогой мальчик, но Ремус действительно был невиновен. Я до сих пор считаю, что Сириус никогда не хотел тебя убить. Я уверен, что безответственность и нехватка здравого смысла убедили его, что ты просто испугаешься Ремуса в облике оборотня, после чего оставишь их в покое, в то время как они смогут дразнить тебя за твой страх. Тем не менее, я также уверен, что если бы Джеймс не вмешался, то ты бы действительно погиб, и даже ты должен
признать, что Ремус Люпин этого не хотел».
«Моей смерти, может быть, и нет, - угрюмо признал Северус. – Но нельзя сказать, что Люпин был намного лучше этой троицы».
«Тебе виднее, - согласился Дамблдор. - Но Джеймс вмешался и спас тебя, а мне пришлось решать, стоит ли возможность отчислить Сириуса жизни Ремуса. Я знаю - ты считаешь мой отказ исключить его доказательством того, как низко я тебя ценю, на самом деле, Ремуса с большой вероятностью могли убить. Если бы вопрос был только в том, что Сириус подверг риску твою жизнь, то я бы отчислил его в тот же вечер. Но он был наследником семьи Блэков, и его родители потребовали бы подробных объяснений. Они могли быть в ссоре с сыном (хотя тогда они еще не лишили его наследства), но они никогда бы не смирились с позором исключения из школы без борьбы. Все бы узнали о положении, в котором оказался Ремус. Блэки бы не ограничились исключением Ремуса из школы, они захотели бы суда за попытку убийства – мы оба понимаем, что страдания Сириуса не остановили бы их. Учитывая отношение Министерства к оборотням и влияние семьи Блэков в то время, как и страхи перед растущим могуществом Волдеморта, скорее всего, Ремус бы предстал перед судом и был казнен, а этого я допустить никак не мог, особенно если учесть, что серьезного вреда тебе не причинили».
«Мне ужасно жаль, что тебе показалось, что я больше забочусь о них, чем о тебе, мой мальчик. Я только надеюсь, что мои действия в течение последних нескольких лет доказали тебе, насколько ты мне дорог, и насколько я о тебе беспокоюсь».
Снейп фыркнул и посмотрел в другую сторону, но на самом деле, ему было приятно услышать подобное признание Дамблдора. Конечно, Снейп не станет поощрять всю эту сентиментальную болтовню и разводить нюни о собственных эмоциях, но если Дамблдор хочет признаться в подобных чувствах и (еще раз) извиниться за один из тех случаев, когда совесть самого Снейпа была чиста, то он совсем даже не против. Даже взрослым, пережившим насилие в детстве, бывают нужны заверения в их собственной ценности.
