Через несколько минут на лужайке перед входом в пещеру остались лишь брошенные врагами копья и луки и не успевший ничего понять, недоумённо оглядывающийся то на зверей, то на друзей, Матвеич. К нему подбежала первой Марина, затормошила его, обняла и поцеловала в великой радости.
– Вот здорово, Иван Матвеич. Ещё немного, и они увезли бы вас, бог знает куда. Вы не ранены? Они ничего вам не сделали? Как же вы отстали от нас там, в пещере?
– Да как? – Ошеломлённый внезапным освобождением, Матвеич недоумённо оглядывался по сторонам, с трудом подбирая слова. – Кинулся я за вами вслед, а окно и закрылось. Передо мной стена встала, серая, сплошная, пыльная, с какими-то мурашами. А тут эти супостаты набежали, хорошо сразу на копья не подняли. Но угрожали много, кулаками махали и луками трясли. Меня подружка-зажигалочка спасла. Спасибо ей и сигаретке. Их начальник, пухленький такой монгол, кричал всё время то на меня, то на своих цириков. А как я от зажигалки прикурил, так он от неё глаз не отводил. После этого меня монголы взяли к себе главным специалистом по огненным вопросам. Я с ними обошёл всю пещеру, вас догнать хотели. Монголы всем войском собирались вокруг меня, когда я поджигал очередной факел. Они всё Унушу искали, вождя им надо было найти во что бы то ни стало. А когда его не отыскали, поспешили на выход, где мы и встретились. Ну, теперь, слава богу, всё позади. Сейчас перекурю и двину обратно в город. Совсем потеряли меня, наверно, на вахте в Институте.
Он заметил стоявшего чуть в сторонке Унушу.
– А тебе, вождь, спасибо за освобождение. Как у вас ловко получается со зверями лесными. Жаль, что у вас слоны не водятся. Не то, гнали бы этих вояк галопом до самой Индии. А с таёжным зверьём, видать, у вас полное взаимопонимание? Вы с таёжной армией договор о взаимной помощи заключили, не так ли? Да, долго монголы будут помнить эту рычащую армию в устье Сучана. У меня самого душа в пятках оказалась, когда мимо меня рычащий тигр с оскаленной пастью пробежал.
На это Унушу что-то коротко ответил, скромно улыбаясь и приветливо кивая головой вахтёру.
– Тайга одна на всех. Все вокруг соседи, помогаем, – перевёл толмач Ефимка эту фразу и улыбку вождя.
– Ну, ладно, хватит болтать. – Матвеич куда-то засобирался. – Мне пора двигать домой.
Марина сочувственно посмотрела на старика.
– Опомнитесь, Иван Матвеевич! Какой город? Куда вам двигать? Опять вокруг нас тайга средневековая. Надо нам всем сначала в своё время вернуться. Вокруг нас опять такая чертовщина творится. Мы только что из города вернулись, через Институт прошли, с родной вашей вахты позвонили родителям, успокоили их, затем кинулись сюда вас выручать. Присели отдохнуть у тропы в 21-ом веке, а очутились опять в тринадцатом. Вот чудеса! Хорошо, что поспели вовремя – Ну, не надо мне сказки рассказывать, – опять не поверил друзьям Матвеич. – Я возле Сестры сейчас нахожусь? Точно так. Вот устье Сучана, а вон там должен быть мост через реку. А куда мост подевался? – жалобно спросил он у Паши.
Паша пожал плечами:
– Мост, дорогой Иван Матвеич, появится здесь через восемьсот лет в городе Находка. А мы сейчас находимся в древней империи чжурчженей в гостях у племени Белого Леопарда. Почему-то нас всё время бросает в это время. Или это кому-то нужно, или нами играет слепой случай. Я пытаюсь в этом разобраться. Но нам сейчас не до этого. Главную задачу мы выполнили, вас освободили, и монголов прогнали с помощью таёжной, непобедимой звериной армады. Какой удивительный пример нам всем в будущих веках показал Унушу. С тайгой и её обитателями дружить надо. А в наше время тайгу покорять взялись, а зверей уничтожать. Вот и получается, что мы сами себя лишили столь надёжного союзника.
Но у нас осталось немало прежних задач – вернуться домой в своё время, вас вернуть на вахту, Ефимку отправить в Суздаль к Настеньке, отыскать в пещере нашего пропащего Сашку, и, наконец, выяснить, куда подевалась Клякса с «Марин Голд». Однако, все эти задачи связаны между собой. Чтобы их решить, нам следует опять идти в пещеру и все эти проблемы решать через неё. Где-то там есть тот лаз, через который можно будет попасть обратно в своё время. А Ефимка пусть пока с нами будет за толмача. Ведь без него с Унушу никак не поговоришь. Найдём золотую статую, и при первом удобном случае отправим его на родину.
– Паша, ты совершенно прав. Только нам надо поторопиться. Ты забыл об одной из важнейших задач – избежать встречи с мафиози. Я думаю, что они время зря не теряют, и уже мчатся сюда на своих быстроходных джипах. Ясно, что они учтут свои ошибки и скоро будут здесь – с автоматами, гранатами и прочими военными чудесами нашего века. Тогда никакие монголы им не будут страшны. И с нами они не будут церемониться. Они очень спешат, а нам необходимо их опередить.
– Да, время терять нельзя. Бандиты уже на подходе должны быть. А может, они уже и обошли нас. Вперёд и вниз, а там посмотрим, – скомандовал Паша.
Вся группа организованно скрылась в пещере. Уже в который раз ребята шли по знакомым тёмным проходам. Дорогу им освещал фонарь Матвеича, в панике брошенный монголами при бегстве. Шли они быстро, без опаски, поскольку монголы были позорно изгнаны из пещеры, а бандиты, наверное, ещё не подоспели, и бояться им было некого. Впереди смело вышагивали воины Унушу, а за ними шли Паша с Мариной, Унушу, Ефимка и замыкал шествие опытный ветеран-пограничник Матвеич.
Они уже прошли добрую часть пути, когда подошли к знакомому месту, где в прошлый раз, перебираясь в соседний проход через лаз наверху, они неосторожно попали в прошлое. На этот раз лаз был вполне обычной дырой в стене пещеры. Никакого сиреневого тумана не наблюдалось. Они все по очереди, помогая друг другу, перебрались через него, но чуда не произошло. Они пошли дальше по проходу, шумя и громко зовя подругу Кляксу. В тёмном проходе впереди послышался какой-то не то шум, не то возглас. Вся группа остановилась, затем двое из воинов прошли вперёд, и через несколько минут они вернулись уже втроём. В третьем их спутнике удивлённые ребята узнали своего давнего знакомого – вдруг неожиданно воскресшего Алквилла. Но в каком он был виде!
Он по-прежнему был в своём псевдомонгольском обличье, но в ужасном состоянии. Его монгольская накидка была залита кровью, левая рука его висела плетью. Взгляд его, и ранее не отличавшийся разумом, был вовсе безумен. Из его глаз текли обильные слёзы, но он уверенно в правой руке держал свой совсем потемневший серебряный крест и осенял им всех и вся, что-то бормоча пересохшими губами.
Марина всплеснула руками:
– Боже мой, Алквилл! А мы думали, что вас подстрелил этот мальчик-хан. Да вы ранены, вас же лечить и спасать надо. Паша, помоги мне раздеть его и обработать ему рану.
Паша с Матвеичем уложили еле двигающегося миссионера на выступ у стены, сняли с него кожаную накидку, затем разрезали китайскую тенниску с Че Геварой на груди и открыли на левом плече загноившуюся пулевую рану с почерневшими отмирающими тканями по краями. Марина покачала головой:
– Паша, плохо дело. Гангрена начинается. Здесь нужна срочная операция. Очевидно, пуля застряла в плече, и её необходимо удалять. Но я не хирург, и не смогу это выполнить. Я непременно в обморок упаду. Я не фельдшер. А если этого не сделать, он умрёт от заражения крови.
– Марина, я тоже не знаю, как быть. Надо помочь ему, хотя он и превредный монах в китайских штанах. Но я тоже не эскулап.
К ним подошёл Унушу, внимательно осмотрел рану, покачал головой, что-то сказал. Ефимка перевёл:
– Очень плохо. Не жилец, однако.
Марина не согласилась с этим:
– Ефимка, переведи Унушу, что если у Ала из раны вытащить пулю, то он ещё сможет поправиться…
Унушу выслушал перевод, пожал плечами, вытащил из-за пазухи какой-то зелёный комочек и сунул Алквиллу в рот. Тот пожевал его, с лица его пропала гримаса муки, он закрыл глаза и спокойно заснул. Унушу, тем временем, достал оттуда же, из-за пазухи тонкий острый железный ножичек и раскалил его в пламени факела. Затем раскалённым лезвием он вскрыл рану у спящего Алквилла. Оттуда брызнула сукровица и багровый гной. Ножом он нащупал в ране кусочек свинца и лезвием ловко вынул его из раны. Вся операция заняла не более минуты. Вытерев ножичек о штаны, он снова прокалил его на огне и спрятал. Спящий Алквилл во время этой экзекуции даже не пошевелился.
Марина восхищённо посмотрела на Унушу:
– Так ты хирург, Унушу, да ещё какой классный.
Ефимка согласно покачал головой:
– Унушу шаман, хороший шаман. Всё умеет. Он так у воинов стрелы обломившиеся вытаскивает.
– Ефимка, спроси у Унушу, а что он дал пожевать раненому?
– Он говорит, что это листья лесного дурмана и порошок сохачьего гриба, замешанные на жабьей слизи. Больной будет спать двое суток. Если проснётся, будет жить, если нет, значить дух покинул его и ушёл искать новое тело.
– Понятно. Это, очевидно, листья конопли и порошок мухомора. Ну, а с жабьей слизью тоже, вроде бы, всё ясно. Смесь адская, но, как видишь, помогла. Раненый Ал так глубоко отключился, что его хоть пополам режь. Отличный наркоз. Надо нашим докторам подсказать, особенно про жабью слизь.
