Возвращаясь домой, уставшая, растревоженная Галина Ивановна уже думала о том, как её «несносный озорник» едет где-нибудь в поезде, без денег, без продуктов и неизвестно куда. Очень ей было обидно и не менее жаль сына. Она знала, что теперь не обойдётся без серьёзных разговоров отца, который всегда упрекал её за мягкость и невзыскательность к единственному сыну. Она не позвонила отцу. Во-первых, надеялась, что Ваня может ночью вернуться, а во-вторых, понимала, что найти сына не так легко; наконец, она не хотела расстраивать мужа, так как в этот день завод начал выпускать новую продукцию и у мужа слишком много производственных забот. Теперь только одна была надежда на Серёжу Серова, но она его так и не нашла.
Галина Ивановна звонила на вокзал и узнавала о поездах, проходящих на Москву. Ей назвали два пассажирских поезда, хотя она хорошо знала, что ежедневно проходит много разных поездов и Ваня скорее мог уехать на товарном, чем на пассажирском, куда вряд ли посадят без билета и пропуска. Всё же после ужина она пошла на вокзал, подробно узнала о поездах, и в два пассажирских были даны телеграммы о розыске. Ночью обещали дать ответ.
Сбор у сосны состоялся почти в назначенный срок.
Серёжа объявил:
— Мы собрались, ребята, по «боевой тревоге» потому, что Ваня Спицын убежал на фронт. Во-первых, это позорит наш отряд, во-вторых, это доставляет много забот и хлопот Ваниным папе и маме. Дело, ребята, очень серьёзное, и мы должны найти беглеца. Потом, конечно, мы дадим на сборе «припарку» Спицыну, а сейчас надо прежде всего найти его. Только дома надо предупредить родителей, куда и зачем идём. Всем ясна задача?
— Ясно, всем ясно! — ответили ребята.
— Кто видел Ваню сегодня? — спросил Серёжа.
Оказалось, никто.
— А вчера?
— Я! — застенчиво ответил Женя.
— Рассказывай, Женя, всё, о чём говорил с ним.
Женя подробно рассказал. Но ребята ничего нового не узнали.
Только сию минуту Юра Громов начал смутно догадываться о том, что произошло. Он видел Ваню, когда тот огородами, с сумкой за плечами и с палкой в руке, пошёл к лесу, в сторону Пригородного разъезда. Но тогда Юра не был уверен, что это именно Ваня. Сейчас его рассказ приобрёл для товарищей определённый смысл.
Было принято решение. Один отряд с Володей и Женей идёт на вокзал. Задание: обшарить все привокзальные закоулки, все скверы и обязательно заглянуть в воинский зал, в общий зал и вообще всюду, где только будет можно. Действовать организованно: доложить начальству вокзала о причине прихода, чтобы отряду не чинили препятствий.
— Поскольку завтра воскресный день, — сказал Серёжа в заключение, — можно сегодня и не поспать, но завтра в двенадцать ноль-ноль сбор у сосны.
Другой отряд во главе с Серёжей и Юрой отправляется на разъезд Пригородный.
— Освобождается от похода тот, кто не может оставить дом или кому родители не разрешат пойти, — объявил Серёжа.
Ночь светлая, безветренная, сияет полная луна. Ни один куст, ни одна ветка на деревьях не шелохнётся. В такую ночь приятно пройтись по тихим улицам родного города, чувствуя, что ты не просто ходишь, а выполняешь важное задание.
Отряд Серёжи вышел из города. Шли не спеша, шумно, весело. Особенно когда дорога завела в тёмный сосновый бор с высокими деревьями. Дорога напоминает узкую аллею. Воздух, чист, пахнет летними травами и терпкой сосновой смолкой. От звонких ребячьих голосов несётся перекатное эхо по молчаливому, мрачному бору. Хорошо на Урале в такую пору в лесу!
Когда прошли половину лесной дороги, Серёжа предложил отдохнуть. Все согласились. Луна попрежнему светила ярко, бросая сквозь косматые шапки сосен голубоватые пятна на землю. Сели у дороги и замолкли. Тихо в бору, даже немножко жутко. Только комары бунчат «бунь-бунь» да какие-то беспокойные пичужки нет-нет перекликнутся где-то в глубине леса. А там, за лесом, звенят вагоны буферами, свистят и шипят паровозы, гудят рельсы под тяжёлыми составами. Любопытно ребятам слушать этот своеобразный оркестр. Кругом ночь, а жизнь Родины идёт себе вперёд, бурно, шумно, для неё нет остановки ни днём ни ночью.
— А что, Серёжа, найдём мы Спицына? — спросил одноклассник Вани.
— Обязательно найдём. Не иголка же он, да и Дружок нам поможет, — ответил шутя Серёжа и погладил собаку. Дружок то и дело убегал вперёд, носился где-то по лесу, но когда ребята присели, он прибежал и улёгся около хозяина. С собакой было веселее.
— Спицын, наверное, уже едет себе в поезде, — возразил Юра.
— Так его и посадили! — ответил Серёжа, но подумал: «Ваня — парень смелый, может и на товарный прицепиться…»
Разговаривали недолго. Потянуло ночной прохладой, и Серёжа поднял товарищей в путь.
На разъезде Пригородном у одноэтажного здания, выкрашенного светложёлтой краской, стоял часовой. Это было помещение пригородной станции. Серёжа подошёл к часовому и спросил:
— Можно пройти к дежурному?
— Одну минутку! — чётко ответил солдат и нажал кнопку звонка. Он понял, что мальчик пришёл по делу, раз не один да ещё ночью. Ребята стояли метрах в десяти от крыльца, тихие, молчаливые, немного усталые.
В комнате дежурного было накурено. За столом, разговаривая с кем-то по телефону, сидел офицер. Рядом сержант что-то писал в большую книгу.
— Слушаю, мальчик! — сказал офицер, положив трубку на рычаг.
— У нас один пионер, Ваня Спицын, убежал сегодня на фронт…
— Сегодня и прямо на фронт? — улыбаясь, перебил офицер.
— Сегодня. Вот его письмо. — Сережа протянул бумажку офицеру. — Мы решили узнать, не был ли кто из ребят у вас и не просился ли в поезд.
Сержант перестал писать. Он положил ручку на чернильный прибор, закрыл книгу и посмотрел на Серёжу. Офицер дочитал письмо, широко улыбнулся и сказал:
— Герой! И письмо написал здорово!
— Он у нас парень боевой и озорной, — пояснил Серёжа.
— Видно по письму, что вояка будет, — подтвердил офицер.
— Он с сумкой, такой толстенький, крепкий? — спросил сержант.
— Да, — обрадованно ответил Серёжа. — В кепке, сероглазый такой, невысокий…
— Как же, видел я этого вояку, товарищ капитан.
Сержант рассказал о том, как к нему подошёл вечером мальчик с сумкой за плечами, с палкой и просил посадить его в поезд с солдатами. Серёже не терпелось узнать все подробности, но капитан, как нарочно, начал его расспрашивать, как зовут мальчика, есть ли у него родные и прочее. Но Серёжа вспомнил о ребятах и спросил у капитана:
— Разрешите, товарищ капитан, ребятам сюда зайти, я не один тут.
— Позовите, — приказал капитан сержанту.
— У-у, да вас целый взвод, молодцы! — произнёс капитан, когда ребята заполнили небольшую комнату.
Пришлось Серёже давать полную справку о беглеце. Капитан и сержант не раз смеялись, пока он кратко рассказывал о своенравном Ване Спицыне.
— Ну что же, товарищ сержант, придётся помочь ребятам, — сказал капитан. — Они, пожалуй, побоятся одни пойти в лес.
— Нет, что вы, товарищ капитан, мы не боимся. Нам бы только показали, куда, в какую сторону он ушёл, — бойко ответил Юра.
Капитану нравились эти славные, смелые ребята, прошедшие ночью километров восемь, чтобы избавить товарища от неприятности. Только теперь он заметил собаку, которая жалась к хозяину.
— Твой пёс?
— Мой.
— Поди, «учёный»?
— Нет, но умный, хороший пёс, — пояснил Серёжа.
— Теперь вижу, что вы найдёте своего героя. Прямо отряд разведчиков, — похвалил капитан.
Время близилось к утру. Когда сержант вышел с ребятами, чтобы проводить их, они увидели за синевшим лесом полоску рассвета. Лучисто мигали звёзды, но небо заметно бледнело, и луна стала не такой яркой. От леса тянуло сыростью и прохладой, он попрежнему казался тихим и таинственным.
Сержант проводил ребят до тропинки, хотел сам с ними пойти, но они отказались и заявили, что этот лес знают и не боятся. Тропинка была узенькая, и пионеры растянулись по ней гуськом. Первый шёл Юра, замыкал Серёжа. Шли молча и важно, как в бою! У ручья, где не раз ловили пескарей, присели. Решили развести костёр, умыться и с рассветом обшарить лес. Когда развели костёр, стало совсем хорошо, даже усталость пропала, только кушать хотелось, но ни у кого не было ничего съестного.
* * *
Ваня Спицын проснулся от прохлады. Встал, потянулся и решил, что ему совершенно необходим костёр. Скоро из-за гор и лесов поднимется яркокрасное солнышко, и Ваня снова отправится на Пригородный разъезд. Сегодня-то он уж наверняка уедет. Только опять мучили мысли о доме, о маме с папой, о ребятах. Снова, как и вчера вечером, когда запылал костёр, стало веселее, приятнее на душе.
…Ранние лучи солнца ударили Серёже в глаза, когда он поднялся, чтобы лучше разобраться, где лает Дружок. Собака явно сигнализировала о присутствии постороннего человека.
