— Поп из дальней деревни? — разинул рот Федор.
— Ну, да ты голову не ломай, там увидишь. Мартын, слышавший этот разговор, сразу смекнул, что затеял Макар, и засмеялся:
— Я вижу, ты уже придумал кое-что? Я да не придумаю! Не на таковского напал!
— Посмотрим! Посмотрим!
Они подошли к первым хатам Заборов, когда солнце уже начало клониться к закату. Федор побежал в кузницу, где его отец должен был ковать лошадь, а Макар, посадив Мартына в коноплю и велев ему ждать, побежал во всю прыть к поповскому двору.
Первое, что он там увидел, был синий автомобиль Балдыбаева. Солдат и подпоручик лежали под ним на спине и ковырялись в машине. Рядом стоял долговязый Игнашка, попов работник, пяля глаза на самокат. Он-то и был нужен Макару.
— Игнашка! — крикнул Жук, сам прячась за плетнем.
Тот оглянулся, увидел рожу приятеля, торчавшую из-за плетня, и не спеша подошел к нему.
— Ты откуда, Макарка?
— Слушай, друг. С тобой говорит сейчас не Макарка Жук, а Следопыт-Орлиный Глаз. Понял?
Игнат понял: это значило, что речь пойдет о совсем необыкновенном деле, о чем-то важном и головоломном. Он кивнул головой и разинул рот от усердия.
— Ты должен мне достать старую поповскую рясу. Надо человека переодеть. Да и для меня одежонку сообрази, чтобы меня не узнать было.
— А что?
— Потом расскажу, теперь некогда. Тащи скорее.
— Ладно!
Игнашка побежал к дому, а Макар глубже влез в бурьян под плетнем. Прошло минут пять. Игнат не появлялся. Наш Следопыт уже начал терять терпенье и сердиться, когда вдруг над его головой раздался тихий свист, а в траву упал какой-то узел. Макар вскочил на ноги.
За плетнем стоял Игнат и улыбался во весь рот, сверкая белыми конскими зубами.
— Достал! — шепнул он, — сам Балдыбаев не узнает тебя в такой одеже!
Жуку некогда было объясняться с ним. Схватив узелок, он со всех ног побежал к околице, где в коноплях оставил Мартына. Разыскав его там, он с торжеством показал ему узелок, оба торопливо развернули его и нашли поповскую рясу, юбку, кофту и платочек.
Мартын сбросил с себя свитку и поверх рубашки и шаровар напялил рясу. Поп вышел хоть куда: плоховата была барашковая шапка, но что делать. Пришлось мириться на ней. Хуже обстояло дело с бородой: безбородые попы на редкость. К счастью Мартына в кармане нашелся клок волос от прежней бороды. Когда он приклеил этот клок к подбородку, — получилась реденькая козлиная бородка. Но дело шло к ночи, а ночью все кошки серы.
Макар же сверх штанов надел юбку, влез в бабью кофту и повязался платочком: девчонкой он оказался замечательной, даже солдат с белой батареи не признал бы в ней давешнего удальца, стрельнувшего из пушки. Переодевшись таким образом, оба направились к середине села, где стояла кузница.
Навстречу показался казачий разъезд. У Макара ёкнуло сердце: уж не те ли это самые казаки, которые сегодня гнались за ними? Поравнявшись с ними, казаки остановились. У мальчика даже коленки задрожали.
— Добрый вечер, батюшка! — сказал сотник, приложившись к козырьку. — Вам по дороге не попадался малый в свитке и барашковой шапке, похожей на вашу? С ним и мальчишка, ростом с вашу девочку.
— Нет, господа казаки, не видали такого, — отвечал поп Мартын. — Мы со своей дочкой дождь пережидали вон там под стогами и только недавно вылезли из сена. Может, кто и проходил мимо, да мы не заметили.
— Очень жаль, — ответил сотник. — Мы ищем красного шпиона: далеко он уйти не мог, где-нибудь здесь в деревне спрятался. Честь имею кланяться.
Когда казаки отъехали, Макарка обернулся и сделал им длинный нос. Мартын сердито схватил его за руку.
— Не озорничай! — крикнул он. — Недаром они заговорили с нами; у них на нас подозрение: шапка проклятая выдала! Боюсь я, что с ними мы еще увидимся.
Они подошли к кузнице. Там стояла запряженная подвода, на ней сидел мужик и нетерпеливо поглядывал по сторонам.
— А, вот и батюшка! — воскликнул Федор, стоявший в дверях кузницы. — Как вы долго, тятька чуть не уехал без вас.
— Садитесь, батюшка, — сказал мужик на подводе. — Приходится спешить, до города сорок верст, а мне надо быть к рассвету. Дорога тяжелая. Ночью будем часа два отдыхать.
Мартын с Макаром уселись сзади мужика. Дружок, крайне удивленный костюмом своего хозяина, прыгнул за ними в телегу. Мужик стегнул лошадь, и они тронулись в путь.
VIII. О том, как драка приводит к дружбе
Дорога в город шла сперва через село, потом взбегала на гору и тянулась степью. Все трое долго ехали молча. Вечерело. Солнце стало большим красным шаром и быстро садилось за сизые тучи, похожие на бегущие по небу армии краснокожих индейцев с развевающимися перьями на головах; целое сраженье шло наверху, в пурпурном зареве заката.
Макар невольно замечтался, задрав голову: хорошо бы сейчас туда, в это красное пламя! Вероятно, там летают стрелы индейцев, сверкают топоры-томогавки, идет жаркая битва. Он дернул Мартына за рукав.
— Видишь? — спросил он, — эвона какая драка на небе!
— Не жарче, чем на земле, — усмехнулся Мартын. — А скажи, дядько, — обратился он к вознице, — ты, ведь, рыбак?
— Рыбак, — отвечал мужик.
— Много у вас тут берегом войска проходило?
— О, сила! Два парохода по Днепру каталось, что было пальбы! Казаков сотни две прошло, да офицеров три полка.
Мартын подмигнул Макарке и шепнул:
— Учись собирать сведенья в тылу у неприятеля.
— А пушек много? — продолжал он расспрашивать рыбака.
— Две батареи проехало, все в английских шинелях офицеры… А то еще корабль посуху шел — беда!
— Какой корабль?
— Железный. Гудит, тарахтит, ползет, словно жаба на брюхе, а в брюхе солдаты понапиханы. Плетень на дороге, — свалит и плетень, канава, — через канаву прет. Смотреть и то страшно.
— Так это танк! Ну что ж, дядько, стало быть, возьмем Москву?
— Как не взять? Возьмем: на то и генералы! — отвечал мужик, но поглядел косо и сразу замолчал. Мартын опять лукаво подмигнул Жуку:
— Ишь, не нравятся ему танки: из наших он стало быть, — шепнул он. — Все же надо помалкивать: ведь, мы теперь поповского племени!
Солнце уже закатилось, ночь быстро спускалась на землю. Они ехали лесом, тянувшимся по берегу Днепра.
Вдруг за их спиной раздался топот скачущих лошадей. Макар оглянулся и в сумерках увидел, что их догоняют два казака из тех, которые повстречались с ним в Заборах.
Он испуганно схватил Мартына за руку.
— Смотри, смотри — казаки!
Тот взглянул назад и выругался сквозь зубы.
— Так я и знал! Так и знал! Ну, Макар, теперь держись, — прошептал он и, обняв мальчика, крепко прижал к себе. — Смотри не проговорись, помни, что ты сейчас девочка!
— Небось! — кивнул головой Следопыт. Мужик, везший их, тоже оглянулся.
— Ишь ты, — сказал он. — Куда это так торопятся казаки? Можно подумать, нас догоняют.
— Зачем мы им? — усмехнулся Мартын. — Они ведь с попами не воюют!
— Стой! — закричали в это время казаки, подлетая на всем скаку к подводе. Мужик побледнел, затянул вожжи и побелевшими губами сказал:
— Тпру!
Телега остановилась. Макар невольно задрожал всем телом: попались! Теперь уж не спасешься. Сейчас казаки начнут их обыскивать и узнают, — что Макар — переодетый мальчик, а Мартын красноармеец, а не поп! Бежать некуда, да и не успеешь. Смерть пришла!
— Батюшка, — обратился один из казаков к попу, — вы нас простите, но мы обязаны осмотреть ваши документы: мы ищем кое-кого, а вы и ваша дочка уж очень похожи на тех, кого мы ищем.
— Кого же вы ищете? — спросил Мартын, чтобы оттянуть время.
— Ваши документы! — строго перебил его другой казак и протянул руку. Мартын растерянно сунул руку в карман.
— Какие ж у меня документы? Я здешний священник, еду в город, паспорта не захватил. Меня тут все знают!
— Коли паспорта нет, мы обязаны вас обыскать. Ваша фамилия?
— Вознесенский, — сказал Макар, знавший фамилию своего сельского попа. В это время Мартын торопливо вытащил из кармана рясы какую-то книжонку.
— Ничего из документов не захватил, кроме вот этого, — сказал он и сунул казакам книжку, даже не взглянув на нее. Макар чувствовал, как дрожит его рука, обнимавшая мальчика. — «Пропали!» — пронеслось в голове у бедняги.
Казаки схватили книжку, один из них чиркнул спичкой; оба наклонились над книгой, перегнувшись с седел, и долго ее разглядывали.
— Часослов! — по складам прочел один.
— Вот тут фамилия обозначена, — сказал другой.
— Иоанн Вознесенский, — прочел первый и оба помолчали. — Стало-быть, эта книжка его.
Мартын кашлянул и строго подтвердил:
— Да, братцы, это мой часослов.
Казаки переглянулись. Один сказал другому вполголоса:
