Пятница подвела Бодлеров к подножию кресла, рекомендатель улыбнулся им, и они сели у его ног, обмазанных глиной.
— Белые одежды очень идут вам, Бодлеры, — сказал он. — Значительно больше, чем та форма, которая была на вас прежде. Из вас выйдут чудесные колонисты, я в этом уверен.
— Пирронизм?[2] — вопросительным тоном заметила Солнышко. Что приблизительно значило — «как вы можете быть уверены, если судите лишь по нашей одежде?».
Но Вайолет почла за благо не переводить, так как вспомнила, что в колонии ценят любезность. Поэтому она решила сказать что-нибудь любезное.
— Не могу выразить, как мы ценим все это, — сказала Вайолет, стараясь не опереться на глиняные холмики, которые скрывали ноги Ишмаэля. — Мы не представляли себе, что будет с нами после того, как шторм утихнет. Мы благодарим вас, Ишмаэль, за то, что приняли нас.
— Здесь принимают всех, — ответил Ишмаэль, забыв, очевидно, что Графа Олафа отвергли. — И пожалуйста, зовите меня Иш. Хотите сердечного?
— Нет, спасибо, — отозвался Клаус (он не мог заставить себя звать рекомендателя уменьшительным именем). — Нам хотелось бы познакомиться с остальными колонистами, если позволите.
— Разумеется, — ответил Ишмаэль и похлопал в ладоши, требуя внимания. — Островитяне! — крикнул он. — Как вы, не сомневаюсь, заметили, у нас появилось трое новых спасшихся. Вайолет, Клаус и Солнышко — единственные, кто уцелел после вчерашнего шторма. Не стану вас принуждать, но раз уж вы все равно пришли ко мне за советом насчёт штормовой добычи, почему бы вам заодно не представиться новым поселенцам?
— Отличная мысль, Ишмаэль! — сказал кто-то стоявший ближе к выходу.
— Называйте меня Иш. — Ишмаэль погладил бороду. — Итак, кто первый?
— Вероятно, я, — отозвался славного вида мужчина, который держал в руках что-то похожее на большой металлический цветок. — Приятно с вами познакомиться. Меня зовут Алонсо. Я нашёл пропеллер от аэроплана. Должно быть, бедняга пилот угодил прямо в шторм.
— Какая жалость, — заметил Ишмаэль. — Что ж, аэропланов на острове нет, значит, пропеллер вряд ли пригодится.
— Простите, — робко вмешалась Вайолет, — я немного разбираюсь в механизмах. Если мы приделаем пропеллер к мотору, приводимому в движение вручную, то получим настоящий вентилятор, он будет создавать прохладу в особенно жаркие дни.
Среди присутствующих послышался одобрительный гул, и Алонсо улыбнулся Вайолет.
— Здесь и в самом деле бывает здорово жарко, — сказал он. — Идея неплохая.
Ишмаэль хлебнул из раковины и нахмурился, глядя на пропеллер.
— Это как посмотреть, — возразил он. — Если сделать один вентилятор, начнутся споры — на кого его направить.
— Можно делать это по очереди, — предложил Алонсо.
— И чья очередь наступит в самый жаркий день? — парировал Ишмаэль, и глагол этот в данном случае означал «сказал твёрдым разумным тоном», хотя не обязательно его высказывание было разумным. — Не стану тебя принуждать, Алонсо, но я не думаю, что вентилятор стоит всех проблем, которые могут из-за него возникнуть.
— Пожалуй, вы правы. — Алонсо пожал плечами и положил пропеллер на деревянные сани. — Пускай козы везут его в чащобу.
— Превосходное решение, — одобрил Ишмаэль, и вперёд выступила девочка старше Вайолет года на два.
— Я — Ариель. Я нашла вот это там, где отмель едва прикрыта водой. Думаю, это кинжал.
— Кинжал? — повторил Ишмаэль. — Ты же знаешь, оружие на острове не приветствуется.
Клаус присмотрелся к предмету, который держала Ариель: он выглядел скорее деревянным, чем металлическим.
— По-моему, это не кинжал, — сказал он. — Это скорее нож для разрезания страниц в книгах. В наше время книги продаются с уже разрезанными страницами, но ещё недавно каждая страница соединялась со следующей, так что читающему приходилось разрезать бумагу специальным инструментом.
— Интересно, — заметила Ариель.
— Это как посмотреть, — проговорил Ишмаэль. — Не представляю, для чего нам здесь этот предмет. К берегу нашего острова не прибило ещё ни одной книги — бури просто-напросто рвут книги в клочья.
Клаус сунул руку в карман и дотронулся до спрятанной там записной книжки.
— Никогда не знаешь, не подвернётся ли вдруг книга, — заметил он. — Мне кажется, это орудие стоило бы сохранить.
Ишмаэль вздохнул и посмотрел сперва на Клауса, потом на девочку.
— Что ж, я не намерен тебя принуждать, Ариель, — заключил он, — но на твоём месте я бы бросил эту дурацкую вещь в сани.
— Я убеждена, что вы правы, — отозвалась Ариель. Она кинула на Клауса извиняющийся взгляд и положила деревянный нож на сани рядом с пропеллером, а вперёд вышел толстенький человек с загорелым лицом.
— Фамилия — Шерман, — сказал он и слегка поклонился в сторону Бодлеров. — А я нашёл тёрку для сыра. Чуть пальца не лишился, пока отбирал её у крабов!
— Ну и незачем было стараться, — проговорил Ишмаэль. — Терка для сыра не слишком нужна, когда нет сыра.
— Тереть кокос, — вставила Солнышко. — Очень вкусный торт.
— Торт? — подхватил Шерман. — Черт возьми! Вот было бы вкусно! С тех пор как я здесь, у нас десертов не бывало.
— Сердечное из кокоса слаще десерта. — Ишмаэль поднёс к губам раковину. — Я, разумеется, не стану вас принуждать, Шерман, но считаю, что лучше будет тёрку выбросить.
Шерман сделал глоток из своей раковины, а затем, не поднимая глаз, кивнул.
— Хорошо, — сказал он.
И утренняя процедура продолжалась в том же духе. Островитяне один за другим представлялись Бодлерам, а затем предъявляли найденные вещи, и почти каждый раз рекомендатель убеждал их не оставлять себе тот или иной предмет. Бородатый мужчина по имени Робинзон откопал рабочую одежду, но Ишмаэль напомнил ему, что в колонии носят исключительно белые одеяния, хотя Вайолет с лёгкостью представила себя в комбинезоне за работой над изобретением какого-нибудь механизма, чтобы не испачкать белого платья. Старая женщина по имени Едгин[3] принесла пару лыж, которые Ишмаэль отверг как практически неприменимые, хотя Клаусу приходилось читать о людях, которые с помощью лыж перебирались через грязь и пески. А рыжеволосая женщина по имени Уэйден представила сушилку для салата, но Ишмаэль напомнил ей, что салаты на острове готовятся только из морских водорослей, которые сперва споласкивают в солёной заводи, а потом сушат на солнце, а не вращают, хотя Солнышко прямо-таки ощутила во рту вкус кокоса, высушенного с помощью данного приспособления. Некий Фердинанд предъявил медную пушечку, которую Ишмаэль отверг, опасаясь, что она может кого-нибудь ранить или убить. Ларсен притащил газонокосилку, однако Ишмаэль напомнил ему, что пляжу не требуется регулярная стрижка. Мальчик приблизительно возраста Клауса представился как Омерос и показал найденную колоду игральных карт, но Ишмаэль убедил его, что колода карт может повлечь за собой карточные игры, и мальчик бросил свою находку в сани.
Так же поступила и девочка по имени Финн, нашедшая пишущую машинку, — Ишмаэль забраковал машинку как бесполезную по причине отсутствия бумаги. Некий Брустер нашёл оконную раму, стекло, по счастью, не разбилось во время шторма. Однако, по словам Ишмаэля, для того, чтобы любоваться видами острова, никакого окна не нужно. А Калипсо нашла дверь, однако рекомендатель дал понять, что её не приделать ни к одной палатке.
Байэму, обладателю невероятно закрученных усов, пришлось выбросить несколько электрических батареек. А Уилла, обладательница необычайно большой головы, решила расстаться с садовым шлангом, облепленным ракушками. Мистер Питкерн отправил в чащобу верхнюю часть комода, и его примеру последовала мисс Марлоу, бросив в сани днище от бочки. Доктор Куртц выбросил серебряный поднос, профессор Флетчер выкинул люстру, а мадам Нордофф лишила островитян доски для игры в шашки. Рабби Блай согласился, что на острове не нужна большая нарядная птичья клетка.
Единственное, что в конце концов оставили себе колонисты, — это несколько сетей для ловли рыбы для пополнения уже имеющегося у них запаса, а также несколько одеял, так как Ишмаэль счёл, что, разложенные на солнце, они рано или поздно выцветут и станут белыми. Под конец брат и сестра по имени Джоуна и Сейди Беллами предъявили лодку, на которой приплыли Бодлеры. Статуя на носу по-прежнему отсутствовала, а на корме по-прежнему красовалась табличка с названием «Граф Олаф». Поскольку со строительством лодки к Дню Принятия Решения было почти покончено, подростки Беллами без обсуждения взвалили лодку на сани. Козы с унылым видом потащили сани из палатки наружу и вверх по склону на дальний конец острова, чтобы свалить содержимое в чащобу. А островитяне по совету Ишмаэля удалились мыть руки перед ланчем. За какие-то минуты в палатке остались только Ишмаэль, Бодлеры и девочка, которая привела их сюда. Бодлерам показалось, что они тоже попали в число остатков кораблекрушения, предъявленных для одобрения.
