Стюарт подъехал ровно в девять. Лихо поставив машину у дверей школы, он храбро вошел в класс и, заметив прислоненную к столу линейку, забрался по ней, как по канату, перебирая руками. На столе он нашел чернильницу, указку, несколько ручек и карандашей, бутылочку чернил, мел, звонок, две шпильки и небольшую стопку книг. Стюарт проворно вскарабкался на книги и всем телом навалился на кнопку звонка. Звонок зазвенел. Стюарт соскользнул на стол, подошел к краю и провозгласил:
– Прошу вашего внимания!
Мальчики и девочки мигом сбежались к столу, им не терпелось разглядеть нового учителя. Они
были вне себя от радости и тараторили все одновременно. Девчонки хихикали, мальчишки фыркали, глаза у всех горели от возбуждения – еще бы, впервые им попался такой маленький, такой симпатичный и франтоватый учитель.
– Прошу вашего внимания! – повторил Стюарт. – Как вам известно, мисс Гендерсон заболела и я заменяю ее.
– А что с ней? – жадно спросил Рой Харт
– Витаминное расстройство, – ответил Стюарт. – Она принимала витамин Д, когда требовался А Принимала В, когда ей не хватало С, и в конце концов организм ее катастрофически пропитался рибофлавином, тиамином, гидрохлоридом и, более того, пиридоксином, а еще неизвестно, полезен ли он человеку или нет. Пусть это послужит для всех уроком!
Он так свирепо засверкал глазами, что больше никто не посмел проявлять любопытство.
– А теперь марш по местам! – приказал Стюарт. Дети послушно потянулись по проходам к своим партам, и в классе сразу наступила тишина.
Стюарт откашлялся, взялся для солидности за лацканы пиджака и начал:
– Кто отсутствует?
– Все тут.
– Кто опоздал?
– Никто не опоздал.
– Отлично! С чего вы обычно начинаете по утрам?
– С арифметики! – хором закричали дети.
– К черту арифметику, – распорядился Стюарт. – Обойдемся без нее.
Школьники в восторге завопили. Весь класс жаждал хотя бы раз обойтись без арифметики.
– Дальше какой урок?
– Правописание! – закричали школьники.
– Имейте в виду, – произнес Стюарт, – неправильно написанное слово – зрелище безобразное. Что может быть достойнее, чем писать без ошибок! Я настойчиво призываю всех обзавестись академическим словарем Вебстера и заглядывать в него в случае малейших сомнений. Так, с правописанием покончено, что дальше?
Ученики с не меньшим ликованием отнеслись к идее покончить с правописанием. Они радостно перекликивались, переглядывались, пересмеивались, размахивали платками и линейками, а некоторые мальчишки под шумок начали кидаться в девочек шариками из жеваной бумаги. Пришлось Стюарту, чтобы восстановить порядок, снова влезть на стопку книг и налечь на звонок.
– Что дальше? – повторил он.
– Письмо!
– Боже правый, – с отвращением проговорил Стюарт, – разве вы до сих пор не научились писать?
– Конечно научились! – завопили дети.
– Ну так и дело с концом, – заключил Стюарт.
– Следующий урок – общественные науки, – услужливо подсказала Элизабет Гарднер.
– Общественные науки? Первый раз слышу. А что если нам сегодня не утруждать себя специальными предметами, а просто поговорить о том о сем?
Как вам нравится такая мысль?
Дети выжидающе переглянулись.
– Нельзя ли поговорить про то, как держишь в руке змею, а она вдруг обвивается вокруг запястья? – предложил Артур Гринлоу.
– Можно, но лучше не стоит, – ответил Стюарт.
– Не поговорить ли нам о грехе и пороке? – умоляюще произнесла Лидия Лейси.
– Ни в коем случае. Еще?
– Может, поговорим про толстую женщину из цирка, у нее еще весь подбородок оброс волосами? – мечтательно попросил Исидор Фейнберг.
– Нет, – отрезал Стюарт. – Вот что я предлагаю – поговорим о Короле Мира. – Он оглядел класс, ища одобрения на лицах детей.
– Никакого Короля Мира нет, – запротестовал Гэрри Джеймисон.
– Какая разница? – настаивал Стюарт. – Нет, так должен быть.
– Короли устарели, – не сдавался Гэрри.
– Ну хорошо, тогда о Председателе Мира. В мире творится беспорядок оттого, что в нем нет Председателя. Я бы сам охотно взялся быть им.
– Вы слишком маленького роста, – возразила Мэри Бендикс.
– Ну и что? – Стюарт был возмущен. – Причем тут рост? Темперамент и знания – вот что главное. Председатель должен обладать знаниями и разбираться в том, что важно. Многие ли из вас знают, что важно?
Поднялись руки.
– Отлично. – Стюарт закинул ногу на ногу и засунул руки в карманы пиджака. – Генри Рекмейер, скажи нам, что ты считаешь важным?
– Луч солнца в пасмурный день и еще мелодию в музыке.
– Правильно, – одобрил Стюарт. – Важные вещи. Но одно ты забыл. Мэри Бендикс, что забыл Генри Рекмейер?
– Мороженое, политое шоколадом, – быстро ответила Мэри.
– Вот именно, мороженое тоже важная вещь. Так, раз уж на сегодняшнее утро мне приходится быть Председателем Мира, надо выработать законы, иначе получится страшная кутерьма, все начнут метаться туда-сюда, хватать что попало и вообще вести себя неподобающим образом. Если играть в эту игру, то играть по правилам. Кто может предложить хорошие законы для мира?
Альберт Фернштром поднял руку:
– Не есть грибов, а то среди них попадаются поганки.
– Это не закон, – поправил Стюарт, – а просто дружеский совет. Благоразумный совет, Альберт, но все-таки закон – нечто более серьезное. Кто еще придумает закон для мира?
– Ничего не тырить, – очень серьезно предложил Джон Полдовски.
– Прекрасно, – одобрил Стюарт. – Отличный закон.
– Отравлять одних только крыс, – высказался Энтони Брендизи.
– Не пойдет, – отрезал Стюарт. – Несправедливо по отношению к крысам. Закон должен быть справедлив ко всем.
Энтони надулся.
– Но ведь крысы несправедливы к нам, – не сдавался он. – Крысы вредны для людей.
– Согласен, – сказал Стюарт, – но с крысиной точки зрения вреден яд. Председатель должен рассматривать каждую проблему со всех точек зрения.
– А у вас не крысиная точка зрения? – спросил Энтони. – Вы немного похожи на крысу.
– Нет, – отрубил Стюарт, – у меня скорее мышиная, а это совсем не одно и то же. Я охватываю проблему в целом. Мне совершенно ясно, что крысы обездолены. Им никогда не дают выйти на открытое пространство.
– Крысы не любят открытого пространства, – заявила Агнес Беретска.
– Это оттого, что стоит им высунуться, как их тут же норовят пришибить. Очень возможно, что крысам понравилось бы открытое пространство, если бы им предоставили свободно им пользоваться. Еще какие-нибудь предложения?
Агнес Беретска опять подняла руку:
– Не воевать.
– Неосуществимо, – возразил Стюарт. – Муж чины любят воевать. Но ты на верном пути, Агнес: уже теплее.
– Не драться? – робко предложила Агнес.
Стюарт покачал головой.
– Ни под каким видом не делать другим гадостей, – предложила Милдред Хоффенштейн.
– Превосходный закон, – похвалил Стюарт. – Пока я буду Председателем, всякий, кто сделает другому гадость, получит взбучку.
– Ничего из этого не выйдет, – заметил Герберт Прендергаст. – Некоторые люди такими уж родились. Вот Альберт Фернштром всегда делает мне гадости.
– Я и не говорю, что обязательно выйдет, – ответил Стюарт, – но закон хороший и стоит его испытать. Попробуем прямо сейчас. Кто-нибудь сделает другому гадость. Ну-ка, Гэрри Джеймисон, сделай гадость Кэтрин Стейблфорд. Погоди, что там у тебя в руке, Кэтрин?
– Подушечка, начиненная душистыми травами.
– А на ней написано: «По тебе одной тоскую, для тебя одной цвету»?
– Да.
– Ты ее очень любишь?
– Очень.
– О'кей. Гэрри, хватай подушечку и беги! Гэрри подбежал к Кэтрин, вырвал у нее подушечку и бросился на свое место. Кэтрин завизжала.
– А теперь, – неумолимым тоном объявил Стюарт, – держитесь, любезные, ваш Председатель заглянет в свод законов! – Он сделал вид, будто перелистывает книгу. – Вот оно, страница четыреста девяносто два. «Никому не делать гадостей». Страница пятьсот шестьдесят. «Ничего не тырить». Гэрри Джеймисон нарушил два закона сразу. Остановим же Гэрри на этом пути, а то он так погрязнет в гадостях, что знакомые его узнавать перестанут! Скорее!
Стюарт подбежал к линейке, соскользнул вниз, точно пожарник по шесту, и бросился к Гэрри. Дети, повскакав с мест, помчались по проходам и столпились вокруг преступника. Стюарт грозно потребовал подушечку, и напуганный Гэрри отдал подушечку Кэтрин, хотя и понимал, что это игра.
– Вот видите, все получилось как нельзя удач нее, – заключил Стюарт. – Выходит, «Не делать гадостей» – отличный закон.
Он утер лицо платком – уж очень он вспотел, выполняя обязанности Председателя Мира. Он и не воображал, что придется столько бегать, прыгать и соскальзывать.
Кэтрин очень обрадовалась своей подушечке.
