— Ба, так мы ж кашу недавно ели! — запротивилась Лика вставая следом.
Бабушка, не поворачиваясь, ответила:
— Гулёна, скоро солнце сядет. Пошли, давай…
Девочка посмотрела на небо. Желто-белый диск висел высоко-высоко и не собирался опускаться, пожав плечами, Лика зашла в дом.
Пока любимая внучка мыла руки, а потом переключала пультом телеканалы, пытаясь найти для себя что-нибудь интересное, бабушка накрыла на стол. Нарезанный хлеб лежал на плетеной тарелке, рядом стояла маленькая кастрюлька, от которой исходил сладковатый аромат. Лика заняла свое место, покосившись на пустующий соседний стул, что обычно занимал ее любимый кот, и тяжело вздохнула.
— Анжелика, успокойся. Никуда он не денется, придет. Если ты не прекратишь изводить себя, то заболеешь, — бабушка разложила в тарелки вермишель, сваренную в молоке. — Ешь.
Анжелика… Ба так называла ее только когда сердилась, но это бывало очень редко. Девочка поняла, что лучше не спорить и стала кушать, звякая ложкой о дно тарелки. Они ели молча. Телевизор тараторил что-то неразборчивое, чем сильно раздражал девочку. Она то и дело косилась на него, втайне мечтая запустить в экран ложкой. Когда тарелки опустели, бабушка принесла две кружки с клубничным киселем два кусочка торта.
— Ба, — Лика подняла печальный взгляд, — Можно я в комнате доем?
— Конечно, но обещай, что съешь все! — бабушка погладила внучку по голове.
— Обещаю. — Она взяла кружку, торт, и ступеньки заскрипели под ее ногами.
* * *
Лика сидела на кровати, поджав ноги, и писала в своем дневнике.
27 июня
Сегодня пропал Пантелей.
Я даже ходила на озеро его искать.
Он вчера заболел, и бабушка сказала,
что это, возможно, какая-то чумка.
Когда я ложилась спать, то взяла его с собой,
а когда проснулась, то его уже не было.
Я боюсь, как бы с ним чего не случилось.
Пока его нет — я буду смотреть на рисунок,
потому что я вчера нарисовала на нем Пантюшу.
Большая слезинка упала на страничку, оставив развод прямо под записью. Лика шмыгнула носом и вытерла глаза. Еще чуть-чуть и она разрыдается. Поняв это, девочка решила отвлечь себя чем-нибудь. Убрав дневник под подушку, она встала, подошла к двери и, сняв со стены рисунок, положила его на стол, рядом с кружкой киселя и тортом.
Налив в непроливайку воды и открыв баночку с синей гуашью, она решила нарисовать озеро. Ей просто захотелось, чтобы возле домика была вода. Смочив кисточку и макнув ее в краску, Лика нарисовала небольшой овал. И тут новая слезинка сорвалась с ресниц и упала рядом с нарисованным рыжим котом. Рисовать тут же расхотелось. Девочка упала на кровать, уткнулась в подушку и заплакала…
* * *
— Просыпайся, соня…
Лика открыла глаза и потерла лицо ладонями.
— Ой, я, кажется, заснула.
— Так и есть, — сказала бабушка. — А я кричу-кричу, а она молчит. Пришла посмотреть, а ты дрыхнешь без задних ног.
— Пантелей пришел? — спросила девочка.
Бабушка вздохнула.
— Нет еще. Лика, это кот. Он же не может все время дома сидеть. Нагуляется — придет. — Она махнула рукой. — А что же ты кисель не выпила и торт не съела?
— Я сейчас… — потянулась Лика за кружкой.
— Ну, уж нет, — остановила ее бабушка. — Пойдем-ка ужинать. Время уже восемь вечера.
Лика от удивления выпучила глаза.
— Сколько?! Ничего себе! — Она почесала затылок. — Скоро уже опять спать. Да, дела…
Встав с кровати, девочка пошла вслед за бабушкой, медленно переваливаясь с одной скрипучей ступеньки на другую.
Есть Лике совершенно не хотелось. Целый час она ковыряла вилкой макароны, гоняя маленькие трубочки по тарелке, пока бабушка не сжалилась над ней и не унесла остывший ужин. По телевизору уже шли новости. Время тянулось неимоверно медленно. Девочка то и дело поглядывала на приоткрытую дверь, в надежде, что сейчас раздаться долгожданное мяуканье и в щель просунется рыжая голова Пантелея, но ничего подобного не произошло.
— Ба, пойду я спать. — Лика сползла со стула и стала подниматься по лестнице.
— Спокойной ночи, — ответила бабушка и вздохнула. — Только умыться не забудь.
— Ага… — ответила девочка и, развернувшись, направилась в ванную комнату.
Ей тяжело было видеть внучку в таком состоянии. Проводив ее взглядом, женщина вышла на улицу…
* * *
Лика зашла в комнату, включила свет и задернула звездные занавески. Потом взяла рисунок со стола и поставила его на мольберт. Нарисованный Пантелей смотрел на нее своими грустными глазами.
— Эх, Пантюша, Пантюша… — вздохнула девочка. — Я тебе озеро нарисовала, смотри какое оно кра…
Лика запнулась на полуслове. Прямо посередине синего овала расходились круги, будто кто-то кинул камень в воду. Совсем как она сегодня днем!
— Как же так? — удивилась девочка. — Откуда же это взялось? Я ничего подобного не рисовала!
Она наморщила лоб.
— А! Может, это слезинка упала и растеклась? Ну, тогда понятно.
Лика отошла от рисунка, чтобы включить проигрыватель, но тут же прыгнула обратно к рисунку. Что-то привлекло ее внимание, но что — она не могла понять. На рисунке что-то не так. Это как играть в игру «Найди десять отличий», только сравнивать было не с чем. Девочка внимательно рассматривала все, что нарисовала за эти дни, силясь понять, что ее насторожило, и ей это удалось.
— Вот оно! — прошептала Лика. — И откуда это взялось?!
Она уперлась руками в колени и уставилась в рисунок, едва не касаясь его носом. Ее взгляд был прикован к березе, которую она нарисовала в первый день.
— И что это у нас такое? Ага… Я не помню, чтобы рисовала это. Хотя, может просто ветки так чудно переплелись.
В кроне зеленого дерева отчетливо было видно… птичье гнездо.
— А может, все-таки, ба подглядела и решила приложить руку к моему шедевру? А, Пантю…
На ее глазах навернулись слезы. Забравшись на кровать, Лика взяла кружку с киселем и откусила кусочек торта. Из проигрывателя зазвучала песенка из мультфильма про кота Леопольда и настроение девочки совсем испортилось. Она встала и выдернула шнур из розетки. Допив кисель, Лика выключила свет и, добравшись до кровати, забралась под одеяло. Укрывшись с головой, она мгновенно погрузилась в сон…
* * *
…Ночь была темной-темной. На небе не было ни одной звездочки, все они оказались скрытыми темными облаками, которые гнал сильный, пронизывающий ветер. Лишь иногда белый диск луны появлялся на долю секунды, чтобы бросить свой блеклый свет на деревья, сквозь которые пробиралась Лика. Она не знала, как попала в этот жуткий лес и теперь пыталась из него выбраться. Где-то угукала сова, заставляя девочку озираться по сторонам. Кусты, попадавшиеся ей на пути, так и норовили схватить ее за платье своими ветвями. Они сплетались в причудливые и устрашающие фигуры, напоминавшие сказочных чудовищ. От их вида Лике становилось еще страшнее. Сухой валежник трещал под ногами, а противная паутина то и дело прилипала к лицу, и девочка тут же принималась стирать ее ладонями. Вдруг невидимая коряка попала Лике под ноги, и она упала, зажмурившись и выставив руки перед собой. Ее ладони погрузились во что-то мягкое. Открыв глаза, девочка удивилась еще больше.
Она лежала на светло-зеленом мху, а прямо перед ней блестело в лунном свете небольшое лесное озеро, а вокруг простирался дремучий лес. Встав на ноги и посмотрев наверх, Лика увидела, что облака куда-то исчезли, обнажив звездное небо. От озерной воды поднимался белёсый пар, а берег светился загадочным бледным сиянием. Сквозь шорох листвы было слышно стрекотание кузнечиков и кваканье лягушек. И ту она услышала его. Сначала он позвал очень тихо. Возможно, Лика его и не услышала бы, если бы в этот миг не наступила тишина: и Лягушки, и сверчки замолчали, уступив место слабому мяуканью.
— Пантелей?! — прошептала Лика и, откинув ладонью волосы, позвала чуть громче. — Пантелей!
В ответ прозвучало мяуканье, которое раздавалось с противоположного берега. Не раздумывая, девочка припустила на помощь своему любимцу. Лика бежала так быстро, как только могла. Ее сандалии погружались в мох, который обволакивал их и пытался стащить с ног. Девочке казалось, что она бежит по ковру, который расстелен прямо на воде. Лика раскачивалась из стороны в сторону, балансируя руками, наступая прямо на ягоды клюквы, которые краснели вокруг. В ямках, что оставались после того, как она наступала, собиралась вода. Еще она противно хлюпала под ногами, но девочка не обращала на это внимания. Она бежала вперед и, задыхаясь, кричала:
