— Пошли к Дроздику, узнаем, как у него.
Он, видно, заботился обо всех.
Они помчались к Дроздику.
И вот когда Гера шел уже от Дроздика обратно домой, напевая туристскую песенку. «С грозою спорь, не бойся грома, шагай, товарищ, веселей!» — именно в этот миг увидел он Семена Кипреева.
Поравнявшись с Герой, Семен улыбнулся:
— Ну, как дела, костровой! — И шутливо ткнул Геру в бок.
А Гера неожиданно для себя ответил:
— Как сажа бела, чемпион!
Семен удивился:
— Занятно! — И пошел дальше.
Тут Герку и подхлестнуло. Словно кто-то толкнул его в спину! Ведь по улице от него уходил человек, из-за которого Гера пережил немало трудных минут, но который теперь уже ничем не мог помешать Гере радоваться и веселиться, потому что ничего в Гериной жизни не зависело от этого человека. Пятый класс окончен, с походом решилось! И таким свободным от всех на свете, таким сильным, не зависимым ни от кого, а тем более от этого кучерявого туриста-чемпиона, почувствовал себя Герка Гусельников, что закричал во все горло с полным ликованием:
— Эге-ге, Кипрей! А это ведь я нарисовал на калитке-то, на твоей-то калитке. «С грозою спорь, не бойся грома». Понял? Я, я, я!
Громко выкрикивая эти слова, он побежал, оставив Семена на тротуаре застывшим от изумления, и радовался тому, как здорово «всадил» чемпиону!
— Стой, Герка, куда скачешь? — послышался знакомый голос с другой стороны улицы — там стоял Толстый Макс. — В школу торопишься, новость-то слышал?
— Какую еще новость?
— А как же! Нам сейчас Лидия Егоровна объявила: в поход-то с нами, кроме вожатой, знаешь, кто идет? Кипреев. Да, да, этот самый… Что с тобой, Гусь? Что с тобой?
Герка застыл, как статуя.
Ну разве не судьба это? Угораздило же его только секунду назад все выложить Семену!..
На школьном дворе волнуются папы, мамы и бабушки. Голубой автобус с белыми занавесками и надписью «Осторожно, дети!» уже стоит у ворот. Туго набитые рюкзаки — грудой у скамеек. Лидия Егоровна с вожатой распределяют по рюкзакам продукты. Гере достались две банки со сгущенным молоком. Мама помогала их засовывать.
Она все время ахала. Когда вышли из дома и она понесла Герин рюкзак, то заахала — он показался ей тяжелым. Когда увидела автобус, почему-то тоже заахала. А когда Гера получил эти дополнительные банки, сказала:
— Ах, теперь все! Ты надорвешься.
Но Геру не волновали ни банки, ни рюкзак. Подумаешь, проблема — сунуть в автобус! Гораздо интереснее были разговоры с ребятами. Толстый Макс, например, уверял, что в горных речках водятся крабы. А тощий Дроздик, как рыбак, хвастался, что отряд каждый день будет есть уху.
Прибежал Кулек-Малек с двумя булками, начал совать их Дроздику, тот отказывался: «Некуда уже». Его мешок и вправду был набит до отказа. И Серега заинтересовался:
— А что у тебя в нем?
— Рыболовные снасти.
— Да сколько же они занимают места? — прищурил левый глаз отрядный командир. — Целый мешок, что ли?
— А я не опрашиваю, чем твой мешок набит! — нашелся Дроздик.
У Сереги его геологический тоже лежал пузатый, как раздувшаяся жаба.
— А я секрета не делаю, — заявил Серега. — У меня надувной матрац. На нем и спать можно, и по реке плавать. Как в лодке.
— Ага! — воскликнул Дроздик. — У тебя матрац для себя, а мои снасти для всех. Вот выкинь матрац да и бери сам булки!
— Как это выкинь? — возмутился Кулек-Малек. — Да знаешь ли ты, что в походы берут спальные мешки? А я вместо спального взял матрац. Так что нечего спорить, и хлеб надо куда-то! — Он завертел булками, как гантелями.
Гера сказал:
— Ладно уж, давай одну.
Вторую все-таки взял Дроздик.
Кулек-Малек побежал распоряжаться дальше. Он выделялся среди всех. Одет как заправский турист — серые брючки с кармашками сзади, на голове белая панама, вроде сомбреро. На ногах новенькие синие кеды. А когда он натянет спортивный костюм, который сейчас у него лежал в рюкзаке вместе с матрацем, ну тогда уже совсем картиночка!
Гере хотелось быть похожим на Серегу. Он даже настоял, чтобы мама купила ему такой же синий спортивный костюм и кеды. Но на Гере костюм висит, как на гвозде, сморщенный и некрасивый. Правда, еще неизвестно, какой вид в походной одежде будет у остальных. Сейчас-то все нарядные — в белых рубашечках, с красными галстуками. У многих на голове панамы. Только Толстый Макс в старой соломенной шляпе, пожелтевшей от времени и с черной лентой.
Да, все было бы замечательно, если бы не… Семен Кипреев. Он помогал Альбине и учительнице что-то укладывать и не обращал на Гусельникова никакого внимания. Но Гера следил за ним настороженными глазами: неизвестно, что можно от него ждать.
— Отряд, становись! — раздался наконец голос командира Сереги Кулькова.
Все пришло в движение. Родители столпились в сторонке. Директор школы призвал начинающих туристов с честью одолеть Кавказский хребет, как подобает учебникам школы, которая завоевала право послать свою команду на краевой слет. Кипреев и Альбина тоже стояли в строю. Гера услышал, как Семен кому-то сказал: «Не подкачаем!» От имени отряда ответила Рая Муврикова. Она заверила, что их отряд не уронит чести следопытов-краеведов, которые идут по дорогам боевой славы своих отцов и дедов.
Лидия Егоровна сказала Швидько:
— Максим, что же зеваешь? Фотографируй!
Толстый Макс выскочил с аппаратом и стал беспрерывно щелкать. Все с шумом и гамом полезли в автобус, затаскивая не только рюкзаки, но и туго свернутые палатки, ведра, длинные палки. Гера тащил железные стойки для костра — в самую последнюю минуту Альбина заявила, что на его обязанности, как кострового, будет забота об этих стойках: «Хочешь — сам неси, хочешь — поручи кому-нибудь, но чтоб они не потерялись!» Гера затолкал их под сиденье.
Все махали родителям, окружившим машину. Со всех сторон неслись слова прощания, советы беречься, не простужаться, писать письма и слушаться учительницу. Машина просигналила и тронулась.
— Ура! Полный вперед! — закричал Толстый Макс, высовываясь в окно.
И помчался навстречу утренний город, щедро облитые солнцем улицы, люди на тротуарах. Гера смотрел из окна автобуса, и ему казалось странным, почему прохожие спокойно идут по своим делам, а не останавливаются, не глядят на их автобус, не волнуются. Ведь происходит знаменательное событие: у пятого «А» начался многодневный туристский поход по дорогам славы отцов!
Кто-то запел: «Зовут в поход моря и торы…» Сразу подхватили все: «Шумят зеленые леса!» И повезли песню за собой, а хвост ее вырвался из окна и несся за автобусом, как невидимый флаг.
Потом автобус свернул с шоссе, большой многолюдный город остался позади, а впереди показались зеленые поля. Гера смотрел, как все дальше отступает город, затуманиваясь в мареве солнечного дня, только телевизионная мачта выделялась четко, иглой упираясь в безоблачное небо.
На бугре тряхнуло, Файка Абрикосова взвизгнула, кто-то засмеялся, песня оборвалась. И все, будто сговорившись, полезли в мешочки за лакомствами — начали угощать друг друга конфетами и печеньем.
Муврикова, жуя, заговорила звонким голосом, подражая бывалому экскурсоводу:
— Товарищи туристы, обратите свой взор налево. Вы видите крупный рогатый скот. Поверните головы направо, товарищи туристы, перед вами сарай…
— В котором живет артистка Муврикова! — сострил Швидько.
— Поверните головы, товарищи, — невозмутимо продолжала дурачиться Райка, но тут с завыванием стремительно пронесся мимо встречный самосвал.
Абрикосова опять взвизгнула.
Швидько начал ее передразнивать — повизгивать и мычать. И Лидия Егоровна сказала:
— Лучше пойте.
Снова запели, но уже не так дружно, потому что сделалось жарко, солнце раскалило автобус. Все сняли панамы. Один Швидько остался в своей соломенной шляпе.
А мимо окон мелькали телеграфные столбы. На провисших проводах сидели, покачиваясь, птицы. Подступил к дороге редкий лесок. Проскочила вся в садах станица. Сразу за ней поднялись вдали горы.
Автобус побежал к ним, точно ему прибавили прыти. Или это так показалось?
Уж очень Гере хотелось к этим горам!
— Доехали! — объявил шофер и вышел из кабины, хлопнув дверцей.
После двухчасового тарахтенья мотора ребят окружила непривычная тишина. Автобус остановился на зеленой улочке. Только что проехали центр поселка с магазинами. Там было людно, шумно, а здесь никого не видать. В солнечном зное дремлют прикрытые высокими тополями домики, у многих окна закрыты ставнями.
А вокруг — горы. Они обступили поселок со всех сторон, сжали его тесным кольцом.
Лидия Егоровна ходила узнать про ночлег. Одну ночь предстоит провести здесь, а завтра с утра — дальше. И уже без машины, своим, туристским ходом…
