МакГонагалл обняла Гермиону за плечи: «Немедленно в больничное крыло, мисс Грейнджер. Идемте».
«Спасибо, Гермиона!» - крикнул Гарри вслед подруге, которая покорно позволила увести себя прочь.
«Отлично! – к директору направилась раскрасневшаяся от криков Хуч. – Нужно переиграть матч, - объявила она. – Слишком много посторонних вмешательств – тела падают на игровое поле. Нельзя позволить зрителям ловить снитчи, знаете ли! – она строго посмотрела на Гарри, который покраснел и уставился на свои ботинки. – Бессмысленно начинать все сначала сейчас. Слишком много возбуждения – все носятся как угорелые. Может быть, сыграем снова на следующей неделе. Надо свериться с календарем».
«Прекрасная идея, - сказал Дамблдор умиротворяющим тоном. – Я полагаю, что обеим командам сегодня есть что праздновать, поскольку я назначаю каждой из них по 50 баллов за их усилия по спасению мистера Поттера, и еще 75 баллов мисс Грайнджер за ее помощь, - лица учеников просияли в ответ на эту новость. – И еще 10 баллов мистеру Малфою за готовность помочь другому ученику, не взирая на различия факультетов».
Флинт похлопал Драко по плечу: «Хорошая работа, первогодка!»
Драко с трудом не поморщился от боли, когда на него опустилась тяжелая рука старосты. Флинт был ничем не лучше Хагрида, когда нужно было рассчитать собственную силу!
«Я сообщу эльфам, что нужно подготовить праздничный пир в Большом зале, - продолжил Дамблдор, - в честь того, как взаимовыручка двух факультетов смогла предотвратить трагедию». Говоря это, он ехидно посмотрел на Снейпа, и молодой профессор заскрипел зубами. Как будто спасение гриффиндорцев – это повод для гордости!
Обе команды опрометью бросились в раздевалки, в то время как остальные школьники поспешили в замок. Снейп протянул руку и схватил Гарри за мантию, когда мальчик чуть было не пошел вслед за остальным. «О нет, мистер Поттер. Вы не в том состоянии, чтобы объедаться сладостями. Вы должны восстанавливаться после столь Тяжкого Испытания», - проинформировал он паршивца строгим голосом.
«Но профессор! – застонал разочарованный Гарри. – Все было не так уж плохо. Честно!»
«Это пусть решит мадам Помфри, - бессердечно ответил профессор. – Если она подтвердит нормальное состояние вашего здоровья, то вы можете посетить вечеринку, но, - он поднял указательный палец, - не дольше двух часов, после чего я ожидаю, что вы будете отдыхать в тишине своей комнаты. Можете делать домашнюю работу до девяти вечера, а затем ложитесь спать».
Гарри оскалился и пнул траву под ногами. «Это нечестно, - пробормотал он. – Я не виноват, что кто-то столкнул меня с ограды. И почему это я должен пропускать вечеринку. Я же поймал снитч и все такое!»
Снейп взял его за плечо, и мальчик неохотно потащился в больничное крыло вместе с ним. Неужели паршивец должен встречать каждое новое покушение на свою жизнь с таким апломбом? Может быть, это просто шок и отрицание? Лучше пусть медиведьма как следует его обследует.
«После таких пугающих переживаний вы нуждаетесь в отдыхе, - сообщил он мелкому монстру ледяным тоном. – Чрезмерная сенсорная стимуляция во время вечеринки не является конструктивной для вашего выздоровления».
Гарри издал громкий вздох, продолжая демонстративно расстраиваться. «Да все было не так уж страшно, профессор, - возразил он. – Я хочу сказать, я же не ранен или что-то такое. Это было типа даже весело – страшно, но весело. По крайней мере, пока мне не показалось, что меня вырвет».
Снейп закатил глаза. Неужели все дети такие глупые? Больше внимания уделяют физическим ощущениям, чем реальной угрозе?
«Поттер, вы меня с ума сведете, - отругал он мальчика. – Неужели вы даже не беспокоитесь о том, кто сделал это с вами?»
В ответ Гарри удивленно моргнул: «Нет».
Видя шокированное выражение на лице Снейпа, он пояснил с детской убежденностью: «Вы же все равно это выясните и позаботитесь обо всем, как и раньше».
Комок, застрявший у него в горле, помешал Снейпу сразу ответить.
Смущенно прочистив горло, он с трудом сказал: «Ну, да, Поттер. В этом вы правы, - он позволил руке, лежавшей на плече мальчика, несколько раз погладить его. – Можете предоставить это мне».
Гарри широко улыбнулся своему профессору, наслаждаясь ощущением теплой руки на своем плече. Профессор Снейп порою ведет себя как настоящий паникер, но как бы Гарри ни ворчал по поводу обследования и раннего укладывания спать (не говоря уже о том, что его отпустили на крутую вечеринку лишь на пару часов!), ему все равно было приятно, что кто-то взрослый присматривает за ним. А значит, он может думать о более важных вещах – о конспектах для Гермионы, о том, как не дать Рону и Драко начать военные действия, а вовсе не о том, кто пытался добраться до него на этот раз. Он решил, что профессор Снейп гораздо хитрее его (не говоря уже о силе), так что он не только быстрее во всем разберется, но и справится с местью нападавшему лучше, чем Гарри.
Гарри вспомнил тех четверых рейвенкловцев. Снейп добился их исключения из школы еще до следующего завтрака! Гарри такое не по плечу – максимум, он смог бы держаться от них подальше, или придумал бы какой-нибудь розыгрыш над ними.
Профессор Снейп не ограничивался обычной школьной местью – он был куда злобнее, чем Гарри. На самом деле, Гарри немного даже жалел того, кто попытался его сегодня обидеть. Профессор Снейп его просто убьет. Со счастливой улыбкой на лице и с опекуном рядом Гарри шел по коридорам Хогвартса без всякой опаски.
Глава 27
Снейп осуждающе смотрел на серую каменную стену своего класса в подземельях и размышлял о том, не начать ли все-таки биться об нее головой. Вопреки собственным желаниям он был вынужден проводить этот вечер, наблюдая за Гарри, Гермионой и Роном, а заодно и за двумя собственными змеями, которые ухитрились получить отработку у Спрут. (Спрут! О чем они только думали? Снейп был в такой ярости, что назначил им вторую отработку за такую вопиющую некомпетентность, которая смогла довести даже безмятежную преподавательницу травологии. Мерлина ради, какие из них слизеринцы, если им не по зубам хаффлпаффка? Ничего, пусть пару вечеров попишут фразу «Слизерницы не болваны» снова и снова. Это напомнит им, что их факультет гордится своим умением перехитрить всю остальную школу. Если они не могут справиться с главой Хаффлпаффа, то они заслужили каждое проклятие, которое наслали на них за это одноклассники).
В норме он отправил бы своих слизеринцев чистить котлы, но как это сделать, если три гриффиндорца сидят за соседними партами и пишут свои сочинения? Так что вместо этого пятеро детей прилежно скрипели перьями у него под ухом, а Снейпу пришлось самому накладывать на котлы чистящие заклинания. Можно подумать, ему больше делать нечего! Во всем виноват Поттер.
И Минерва. Это она заявила, что если они будут сидеть в своей общей комнате, в окружении всех своих друзей, то наказание троицы потеряет всякий смысл, не говоря уже о том, что так они вовек не допишут свои сочинения. А поскольку у Грейнджер и Уизли, в отличие от Поттера, не было доступа в личную спальню, то логично, чтобы все трое коротали свой срок под наблюдением профессора. К тому же комната Поттера (благодаря Альбусу) была настолько набита игрушками, что она еще меньше подходила для справедливой кары, чем общая комната. А затем МакГонагалл с непроницаемым видом объявляет, что она уже провела три последних вечера, присматривая за троицей, и теперь, видите ли, его очередь.
Все его протесты были как об стену горох, равно как и напоминания о том, что они учатся на ее факультете. Она осталась глуха к голосу разума, и ровно в семь вечера на его пороге появились трое мелких негодников. Двое змей последовали за ними и (к вящему раздражению Снейпа) испытали огромное облегчение, заметив присутствие гриффиндорцев. Они прекрасно знали, что гневные обличительные речи главы их факультета и вполовину не так страшны, если их может услышать хоть кто-то не из Слизерина.
Правда, они сильно недооценили действие его угрожающего шипения, и прежде чем отправить их за парту, он чуть не довел обоих до обморока, читая на пониженных тонах лекцию о том, что именно с ними будет, если они снова проявят такую глупость и забудут о ценностях своего факультета. Однако спустя час к ним вернулось легкомыслие юности, и они все чаще отрывались от своих пергаментов, чтобы перемигиваться и обмениваться осторожными сигналами с гриффиндорцами.
Снейп опять рассмотрел преимущества битья головой о стену. Эти проклятые львы развращают его слизеринцев. В норме любой слизеринец будет либо слишком оскорблен наказанием, либо слишком смущен тем, что его поймали с поличным и назначили отработку. В любом случае он не будет заниматься ничем кроме заданной работы. Змеи слишком беспокоятся о том, чтобы как можно скорее покончить с наказанием и сбежать, после чего они смогут сделать вид, что ничего не было.
