Оказывается, Пиппи негритянская принцесса. Она уезжает с отцом и со своими друзьями на сказочные острова, где дружит также с маленькими негритянскими ребятишками. А потом снова возвращается в Швецию. Но все, что происходит с Пиппи, — ее мечта. Мечта одинокого, лишенного отца и матери ребенка. Необыкновенные рассказы Пиппи — самое обыкновенное вранье, в чем со свойственной ей чистосердечностью она тут же и признается. Пиппи Длинныйчулок умна и находчива, добра и человечна. Не обращая ни на кого внимания, живет она в мире своего детства, в особом мире справедливости и счастья. И может быть, потому, что этот мир так хорош, она не «желает стать взрослой», то есть перейти в мир скучных мелких забот.
Озорная и добрая Пиппи сродни другому выдающемуся герою детской литературы — Тому Сойеру, которого так любила в детстве Линдгрен. Тому Сойеру, о котором прекрасно сказал русский писатель Б. Васильев, сравнив этого героя Марка Твена с его братом Сидом: «…такие, как Сид Сойер, не воруют варенье, не обманывают родных. Но именно Том Сойер найдет Бекки Тэчер, и протянет руку дружбы в трудную минуту, и поддержит, и спасет». Так и Пиппи. И Линдгрен верит в это, когда рассказывает: «У меня бывали случаи, когда иные не в меру чопорные мамаши упрекали меня: вы, Астрид, дурно влияете на детей, описываете каких-то неугомонных озорников, сорванцов, чуть не анархистов! Я отвечаю в таких случаях: все нормальные дети — в той или иной мере озорники, а вы обратили бы внимание на другое: у моих озорников доброе сердце, они прямодушны и честны, они верные и надежные друзья, которые в трудную минуту не растеряются, не повесят голову». А сравнительно недавно Линдгрен шутливо заверила своих читателей, что до сих пор нигде не обнаружены следы сокрушающей деятельности Пиппи.
Книги о Пиппи Длинныйчулок имели невероятный успех и вскоре были переведены на датский, финский, норвежский, исландский, немецкий, английский, французский, голландский и многие другие языки. А озорная Пиппи часто изображается сидящей на Северном полюсе земного шара, испещренного ее именем, написанным на разных языках. С восторгом встреченная детьми, эта повесть-сказка вызвала разноречивые мнения и споры среди взрослых. Однако наиболее проницательные читатели и критики по достоинству оценили талантливое произведение. А детская писательница из Швейцарии Лиза Тетцнер даже шутливо объяснилась Пиппи в любви: «Ты сказочно очаровательна, ты — сама современная сказка, которую я долго искала. Сказка сегодняшних будней! Ни один ребенок не может и не будет тебе подражать, но он будет сравнивать себя с тобой и поверит в себя. Он воспринимает тебя как совершенно единственное в своем роде, но невероятно сказочное существо».
Через несколько лет после выхода в свет повести-сказки «Пиппи Длинныйчулок» один американский мальчик написал Астрид Линдгрен, что очень любит эту ее книгу и что весь его класс хочет узнать, напишет ли она еще какую-нибудь… Трудно судить, было ли это прямым ответом на вопрос мальчика, но в 1955 году появилась новая повесть-сказка шведской писательницы «Малыш и Карлссон, который живет на крыше». За ней последовали вторая и третья книги с теми же героями. С тех пор Карлссон с помощью своего пропеллера облетел весь мир. Но прежде чем стать Карлссоном, он был господином Лильонквастом из сказки «В Стране Между Светом и Тьмой» и Крошкой Нильсом Карлссоном из одноименной сказки.
А случилось это так. Однажды дочка Линдгрен — Карин, которая уже придумала имя Пиппи Длинныйчулок, — неожиданно попросила маму: «Расскажи про господина Лильонкваста. Только пусть он будет добрый дяденька и обязательно прилетает к детям, когда никого нет дома». И Линдгрен тут же начала рассказ про господина Лильонкваста, который прилетает к больному мальчику и уносит его в «Страну Между Светом и Тьмой». Так появился первый летающий герой Линдгрен. Одновременно она напечатала и сказку про Крошку Нильса Карлссона. Обе эти сказки, предшествовавшие созданию трех книг о Карлссоне, вместе с семью другими вошли в сборник «Крошка Нильс Карлссон» (1949). В произведения этого сборника Линдгрен широко вводит персонажи и мотивы народных сказок — домовых, эльфов, странных существ Потустороннего мира. Но домовой здесь не наделен могуществом, хотя в его силах превратить Бертиля в крошечного человечка, маленькая эльфа мечтает о любви короля, карлики Петер и Петра во всем похожи на обыкновенных детей. В Потустороннем мире ходят трамваи и автобусы, кукла Мирабель ведет себя как избалованный ребенок, а деревянная кукушка, покинув часы, летает по городу и покупает подарки, так что шведский критик Мэри Эрвиг не случайно называет многие произведения Линдгрен «полусказками». А рецензент одной из шведских газет писал: «В час, когда она создавала свои сказки, гений поэзии летал над нею, и получилась книга, исполненная поэзии и очарования, юмора и серьезности».
Затем с господином Лильонквастом и с Крошкой Нильсом Карлссоном что-то случилось. Господин Лильонкваст снова прилетел, но на спине у него был уже пропеллер, и звали его Карлссоном, который живет на крыше. В детстве Линдгрен знавала сапожника из Виммербю по прозвищу «Карлссон, который сидит на бочке». И когда писательнице надо было переименовать господина Лильонкваста, он по созвучию, по ритму имени стал Карлссоном, который живет на крыше, хотя вообще-то не имел ничего общего с честным сапожником. Линдгрен интересно рассказывает, как к ней впервые «прилетел» Карлссон: «Я увидела его, вернее, сперва услышала что-то ночью, когда мне не спалось. Не спалось, может быть, потому, что долго жужжало что-то за окном. А потом он влетел в комнату, сел на кровать и спросил, где найти Малыша. Я протерла глаза — нет, это не сон, на моей кровати в стокгольмской квартире сидел маленький толстенький человечек с пропеллером на спине и кнопкой на животе. „Кто ты? — спросила я. — Почему ты ко мне прилетел?“ — „Я — лучший в мире Карлссон, который живет на крыше, — ответил он, — а прилетел я к тебе потому, что ты написала книжку про Пиппи Длинныйчулок“. Тогда я дала ему адрес Малыша. Не назову этот адрес, потому что это тайна… Скажу только, что в том доме я жила когда-то в молодости, и Карлссон с тех пор там и поселился. Все это было именно так, и я готова в этом присягнуть — на книге о Пиппи». Тайна адреса Карлссона заставила многих задуматься, а одна из стокгольмских газет поместила даже объявление: «100 000 крон тому, кто найдет крышу, на которой находится дом Карлссона». Такая реклама возмутила писательницу, она сочла ее опасной. Сколько ребят начнут лазить по крышам! И быть может, поэтому в одном из интервью Линдгрен все же раскрывает точный адрес Карлссона: «Стокгольм, улица Вулканусгатан, дом 12». В этом доме действительно когда-то жила сама Астрид.
«Малыш и Карлссон, который живет на крыше» стал первой частью новой трилогии, созданной Линдгрен. В 1962 году появилась вторая часть: «Карлссон, который живет на крыше, опять прилетел». Читатели буквально засыпали Астрид письмами, и многие спрашивали, существует ли Карлссон на самом деле. «Ну конечно, существует, — смеясь, ответила она. — Совсем недавно я его встретила, но он сделал вид, что не узнал меня, и промчался мимо. И неудивительно: взрослых Карлссон недолюбливает, все его симпатии отданы детям. И все-таки мне стало кое-что известно о его новых проделках — об этом я написала в книжке под названием „Карлссон, который живет на крыше, возвращается тайком“» (1968).
…В одной стокгольмской семье есть мальчик, которого все называют просто Малыш. Хотя он не одинок, но предоставлен самому себе. Малыш — самый обыкновенный мальчик. И если бы он умел рассуждать, то непременно обвинил бы родителей в непоследовательности. То они называют его хорошим, то плохим. И у ребенка складывается впечатление, что в нем сидят два разных мальчика — хороший и плохой. А плохой — это другой ребенок, в которого время от времени можно поиграть. И потому Малыш иногда, а потом даже довольно часто играет в Карлссона. Линдгрен словно раздваивает своего героя, превращает его в двух мальчиков. Один — серьезный и старательный домашний ребенок, другой — маленький бесенок, который живет на крыше и шалит изо всех сил. Недаром мама и папа считают, что все свои дурные поступки Малыш приписывает выдуманному им Карлссону. Не случайно Линдгрен думает, что, может быть, дети любят Карлссона потому, что узнают в нем себя, какими им не позволено быть… а хочется.
Писательница не устает повторять, что все происходящее в ее книгах о Карлссоне вполне «обыкновенно». И все сказочное рождается в современной стокгольмской квартире. Причем Малыш глубоко убежден, что Карлссон — обыкновенный мальчик. Волшебно в книге в конце концов лишь то, что Карлссон летает. Он вроде заводной игрушки или небольшого аэропланчика. «Карлссон современен уже тем, что летает почти как маленький спутник», — замечает Астрид.
