Жорж Байяр
Мишель и господин Икс
Послушай, Даниель! А ты фонарик взял?
Какой фонарик? Кажется, его ты должен был взять…
Должен был, должен был… Я и так уже столько всего тащу: фотоаппарат, вспышку, коробку с лампами. Может, еще бутерброды и лимонад надо было прихватить?
Кстати, лимонад бы сейчас не помешал. И хорошо бы со льдом. Довольно жарко сегодня…
Так переговаривались двое мальчиков, шагая теплым августовским вечером, примерно в десять часов, к невысокому, едва различимому в сумраке строению. Из-за темноты им приходилось идти очень осторожно.
Кажется, пришли… Я нащупал плющ. Подожди-ка, Мишель, сейчас попробую найти дверь.
Нелегко же мне придется, — проворчал тот. — Как, по-твоему, я должен ставить выдержку и диафрагму, если даже фотоаппарата не вижу?
— Слушай, Мишель… Если ты думаешь, что стоит тебе побрюзжать — и сразу появится луна… то ступай дальше один. А я лучше домой пойду.
Мишель промолчал., Даниель, его двоюродный брат, прошел еще несколько шагов, потом послышался облегченный вздох:
— Нашел.
Эврика! — отозвался Мишель, очень кстати вспомнив знаменитое восклицание.
Тебе хорошо веселиться! — На сей раз ворчать стал Даниель. — Кажется, в ручке торчал гвоздь. У меня теперь все пальцы в крови.
Бедняга!.. Ты потерпишь немного, пока я сбегаю за помощью?
Даниель не стал отвечать насмешнику. Он открыл дверь охотничьего домика, что стоял на по-, крытом травой холме близ Компьенского леса. Во всяком случае, до Мишеля, шедшего позади, донесся характерный скрип рассохшейся деревянной двери и дребезжание плохо вставленных стекол.
Вдруг раздался какой-то грохот, потом — яростный вопль.
Осторожно… — послышался через некоторое время голос Даниеля. — Тут ступеньки… Кажется, три.
Ты где? — спросил Мишель, подходя ближе.
С гордым видом сижу на полу… Первая ступенька дала мне первоначальное ускорение, а там уж я перешел в свободный полет. Черт бы его побрал, твоего Ришара! Завтра я скажу ему пару ласковых. Мог хотя бы нарисовать план домика…
Может, еще флажки расставить?.. Не придирайся. Если ты такой неуклюжий, то никто в этом не виноват…
Он не договорил. В одной руке держа фотоаппарат, другой он пытался нащупать перила, а ногой искал ступеньки, про которые говорил Даниель… По-видимому, за ступеньку Мишель принял балку, которая поддерживала лестницу; как бы там ни было, он тоже рухнул. Его падение было совсем плачевным: ведь в руках мальчик держал аппарат, который старался уберечь от удара.
Критиковать легко, — сказал Даниель, — пока сам не попробуешь… Кто-то, кажется, говорил, что я неуклюжий?..
Тебе смешно! У меня не меньше полудюжины синяков, столько же царапин и ссадин и по крайней мере три занозы в коленках.
Даниель прямо-таки закудахтал от радости.
Надеюсь, ты сумеешь продержаться до приезда «скорой»? — процитировал он почти дословно шутку брата.
Хорошо, сдаюсь, — сказал Мишель. — Мы квиты… Но где ты?
Я же сказал! Высота — ноль, сижу на каких-то старинных каменных плитках… Послушай, старик, твоим коленкам выпала большая честь.
Занозы времен королевы Гортензии! Им же место в музее!
Мишель в ответ лишь что-то буркнул. Даниель, не разобрав, продолжал:
Марки я и так уже собираю; теперь, кажется, пора заняться антиквариатом. Представляешь табличку: «Занозы, извлеченные из коленей г-на Мишеля Терэ. Происходят из лестницы, по которой ходила королева Гортензия…»
Она была графиней, а не королевой! Это не одно и то же!
«…графиня Гортензия де Маливер», — послушно поправился Даниель. — И дальше: «Сии занозы приобретены вышеупомянутым г-ном Терэ во время охоты на ланей. Охота велась на бреющем полете…» «Охота на ланей»… А что, звучит неплохо. Я бы даже сказал — великолепно.
Ты бы лучше попытался сообразить, где находишься, — посоветовал ему Мишель. — У тебя что, даже спичек нет?
Подожди немножко… Я как раз пытаюсь что-нибудь нащупать. Эти плитки такие прохладные! В эту жару по ним даже приятно поползать… А тебе не везет, старина! Заноз тут нет, занозы остались в ступеньках…
Мишель тоже стал осторожно двигаться вперед на коленях и одной руке: в другой он держал фотоаппарат. Наконец он ощутил под пальцами каменные плитки. Подняв голову, мальчик различил прямо перед собой какой-то слабо светящийся прямоугольник: то ли дверь, то ли окно.
Поднявшись, он направился в сторону света. Через минуту щелкнул шпингалет, и окно открылось.
— Уф!.. Неплохое местечко, — сообщил Мишель. — Смотри, Даниель, даже пруд виден. Как тихо-то! Понятно, почему лани приходят сюда на водопой.
В этот момент с грохотом упал стул.
— Да уж, тихо… — проворчал Даниель. — Не пойму, как это я ногу не вывихнул…
Спустя некоторое время он все же добрался до окна, у которого стоял его брат. Тот уже успел разложить часть своих фотографических причиндалов на подоконнике.
Потише, не смахни что-нибудь. Тут у меня лампы для вспышки… Слушай, поищи, где в этом дворце включается свет. Ришар мог бы нам об этом сказать…
Попробую поискать… Но не гарантирую, что обойдется без новых травм…
Только бы лани не явились раньше, чем я буду готов!
— Можешь не сомневаться, так и случится. Вся эта ночная экспедиция предпринята была
для того, чтобы подстеречь ланей, когда они придут на водопой в парк Рон-Рояль, и сделать один или два — если после первой вспышки животные не разбегутся — снимка.
Даниель пытался на ощупь найти на стене выключатель.
В этот вечер действительно было страшно жарко. В старом охотничьем домике, расположенном в глубине парка, стояла тяжелая духота. Не помогала даже близость пруда, который подходил почти к самому фасаду.
Даниель наткнулся на дверь, но, сколько он ни ощупывал косяк, выключатель найти не удавалось.
Мальчик вернулся к Мишелю, который в полной темноте продолжал свои приготовления.
Выключателя нигде нет, — сказал он. — Граф Юбер де Маливер, видимо, зажигает свечи, когда здесь бывает.
У меня такое ощущение, что он вообще тут не бывает. Или крайне редко… Во всяком случае, сегодня он, надеюсь, не явится!
Я тоже надеюсь… Вообще-то Ришар уверял нас, что мы ничем не рискуем. Свой вечерний променад граф, кажется, совершает возле замка.
Ух ты-ы!.. — ироническим тоном протянул Мишель. — Повтори-ка, что ты сказал! Вечерний променад?..
Но Даниель неожиданно толкнул его локтем в бок.
Ты ничего не слышал? — тихо спросил он.
Нет. А что такое?.. Где?
Наверху. Вроде бы кто-то ходит… Очень осторожно…
Они замерли, прислушиваясь. Стояла гнетущая тишина. В атмосфере ощущалось какое-то напряжение, словно перед грозой; воздух был неподвижен. Странный был это покой: он не давал облегчения, а, наоборот, вселял тревогу…
Померещилось, — прошептал Мишель. — А может, это была мышь или крыса. Такой дом — рай для мышей. Одна только солома на крыше чего стоит…
Тихо! Слушай!..
Мишель почувствовал, как по спине у него побежали мурашки. Но слышал он лишь собственное дыхание.
— Ты что, разыгрываешь меня? — рассердился Мишель. — Так я аппарат никогда не смогу подготовить, и если…
Он вдруг замолчал. Бледный, призрачный свет залил комнату. Это было так неожиданно, что мальчики вздрогнули… И лишь потом сообразили, что это всего лишь луна, показавшаяся наконец из-за тяжелых плотных облаков.
Ее голубоватый свет несколько оживил окрестности. Взглянув в окно, контуры которого четко выделялись теперь в черной стене, мальчики увидели гладкую, неподвижную поверхность пруда. Кое-где из воды торчали пучки камыша; на них, словно газовые шарфики, висели клочья тумана.
— Так-то лучше, — пробормотал Мишель. — Теперь я смогу наконец настроить…
Он не закончил. Даниель вцепился в его руку. Кажется, на сей раз он не ошибся; звуки на втором этаже вовсе не походили на мышиную возню. Это был скорее скрип половиц под тяжелыми шагами медленно, осторожно ступающего человека.
Наверху кто-то есть, — прошептал Даниель.
Если это граф… лучше нам смыться.
Легко сказать! После того, как мы тут такой шум устроили!.. Странно, что он раньше не объявился…
Братья сделали несколько шагов к двери. При свете луны двигаться было гораздо легче.
Но страх снова заставил их замереть.
Пол на втором этаже опять заскрипел, и они услышали глухой удар. Это могло означать лишь одно: человек, находившийся наверху, упал.
— Что за вечер сегодня: сплошные падения! — прошептал Даниель, пытаясь скрыть за шуткой свое волнение. — Все по очереди… Давай под шумок исчезать отсюда!
Но им снова пришлось замереть: сверху явственно донесся стон. Одновременно послышался шорох, как будто человек безуспешно пытался встать.
