Анна Устинова - Тайна старого кладбища

В половине двенадцатого небо заволокла огромная сизая туча. Над кладбищем воцарилась почти непроглядная тьма.

– Хорошенькое начало, – проворчал Дима.

– Молчи, – ответила Маша.

– Почему это я, интересно, должен молчать? – заспорил брат-близнец.

– Совсем, что ли? – покрутил пальцем у виска коренастый Петька.

Дима затих. Внимание и впрямь привлекать не следовало.

– Пошли, – поторопил Вова.

– Только ты, Димка, не споткнись обо что-нибудь, – предупредила Маша.

– За собой последи, – отозвался тот.

В следующий момент он запутался в какой-то проволоке и упал на покосившуюся ограду могилы. Ограда рухнула. Диму в последний момент спас от падения Петька. Он схватил друга за плечи.

– Говорила же, – не удержалась от колкости сестра.

– Я не виноват, – огрызнулся Дима. – Понакидали всякой дряни.

Он поднял с тропинки, петляющей между могилами, моток ржавой проволоки.

Так и голову сломать можно.

– Терминатор и есть Терминатор, – вспомнилась Петьке тайная кличка друга: он заработал ее за то, что умудрялся каким-то неведомым образом все сокрушать на своем пути.

Дима промолчал и бросил проволоку на поврежденную ограду.

– Зря ты так, – осуждающе покачал головой Вова. – Покойник может обидеться.

– Пока что я на него обиделся, – отозвался Дима. – Я из-за этой ограды чуть голову не сломал.

Стараясь не шуметь, компания медленно двинулась по тропинке. Ребята шли на цыпочках. Однако тишина стояла такая, что каждый их шаг был слышен.

– Здесь, – остановился, наконец, Вова возле какой-то ухоженной могилы.

Повозившись возле ограды, он отворил калитку. Вся компания юркнула внутрь.

– Тут нас и впрямь никто не увидит. – Петька оглядел ограду, со всех сторон засаженную шиповником.

– И не так страшно, – шепотом подхватил Вова. – Мои бабушка с дедушкой при жизни никому зла не делали.

Он взглянул на памятник с двумя портретами.

– Это при жизни, – Дима окинул всю компанию многозначительным взглядом.

– Ты что, моих деда с бабкой не уважаешь? – надулся Вова. – И тебе не стыдно?

– Не обращай внимания, – вмешалась Маша.

– Если моим бабушке с дедушкой не доверяете, зачем у них на могиле сидеть? – не унимался Вова.

– Мы доверяем, – дружески похлопал его по плечу Дима.

Тот мигом успокоился. И уже совсем другим тоном сказал:

– Раз доверяете, то садитесь.

И он указал на скамейку возле ограды. Ребята тут же сели. Теперь их было довольно трудно заметить снаружи.

– Молодец, Вова. Отличное укрытие, – похвалил Петька.

Только как наблюдательный пункт никуда не годится, – не преминул заметить Дима. – Попробуй что-нибудь разгляди сквозь эти кусты.

– Глядеть надо лучше! – Вовка указал на просвет между зарослями.

– Ух, ты! – обрадовался Петька. – Отлично видно.

Сквозь листву виднелась соседняя могила, а за ней – еще одна, на которой возвышался высокий постамент, увенчанный голубем из белого мрамора. Каменная птица распростерла крылья. Казалось, она хочет куда-то улететь, но у нее не хватает сил оторваться от пьедестала. Все это ребята смогли увидеть, даже не поднимаясь со скамейки.

– Сколько натикало? – спросил Вова.

Петька взглянул на светящийся циферблат часов.

Без десяти двенадцать.

– Рано еще, – сказал Петька. – Ждем до полуночи.

– Если вообще дождемся, – Диму охватили сомнения.

– Если не веришь, зачем пришел? – обиделся Вова.

– Не твое дело, – отрезал Дима.

– Прекратите, – шикнул на них Петька. – Нас ведь могут заметить.

Мальчики послушались.

Тишина вокруг стояла пугающая. Старый сельский погост смахивал сейчас на театральную декорацию, окутанную жаром июньской ночи. Ни звука. Ни ветерка. Даже листва на деревьях, и та не шевелилась. И черная низко нависшая туча по-прежнему застилала небо до самого горизонта.

Минут пять друзья находились в полном молчании. Время от времени они поглядывали на могилу. Мраморный голубь белел во тьме, как привидение.

Вдруг тишину прорезали резкие крики, словно где-то над головами ребят заплакал грудной ребенок. Друзья в ужасе уставились друг на друга.

– Филин, – одними губами произнес Вова.

Говорят, эти птицы предсказывают близкую смерть человека, – робко проговорила рыжеволосая Настя.

– И предсказывать нечего, – глухо откликнулся Петька. – Кругом одни покойники.

– Не надо о них, – с мольбой произнес Вова. – Еще беду накликаем.

Леденящие душу крики смолкли. Петька снова посмотрел на часы. Ровно двенадцать ночи. Он повернулся к просвету между зарослями. Остальные, тоже не отрываясь, глядели на могилу с голубем.

Внезапно всех пятерых пробрала дрожь. Возле памятника бесшумно возникла высокая темная человеческая фигура. Ребята заворожено следили за ней. Странный пришелец будто застыл на месте. Ни единый шорох по-прежнему не нарушал тишины кладбища. Друзья инстинктивно пригнули головы, будто страшась, что таинственный пришелец их обнаружит.

Тот стоял в прежней позе. Так длилось с минуту. Затем до ребят донесся не то писк, не то скрип. И почти тут же мраморный голубь словно бы ожил. Крылья задвигались. Клюв изогнулся, как у хищной птицы. И голубь стал медленно поворачиваться туда, где за зарослями прятались пятеро друзей…

А началось все в тот день, когда Петька, Настя и Дима с Машей, сдав утомительные экзамены за девятый класс, наконец, приехали в подмосковный дачный поселок Красные Горы, Петьку привезли утром. Дима и Маша подоспели к двум часам дня. А Настя, живущая с ними по соседству, прибыла в три и, даже не заходя, домой, побежала к близнецам. А потом они втроем отправились к Петьке. Тот к их приходу уже успел восстановить шалаш, или, как называли это сооружение четверо друзей, летний штаб «Братства кленового листа». Словом, когда друзья пришли на дачу Мироновых, шалаш выглядел так, будто прошлое лето, минуя осень, зиму и весну, перешло в нынешнее.

Войдя в шалаш, друзья расселись на старых диванных подушках.

– Ну, наконец-то! – весело воскликнула Настя. – Я думала, эти экзамены никогда не кончатся.

– А я вообще дошел до ручки, – мрачно отозвался тощий Дима.

– Димочка у нас решил всех перехитрить, – фыркнула Маша. – У нас три экзамена было обязательных, а еще два по выбору. Их можно было сдавать устно или досрочно в виде теста. Только за тест изволь платить денежки.

– У нас то же самое! – хором воскликнули Петька и Настя.

– Ну вот, – насмешливо посмотрев на брата, продолжала Маша. – Мой умненький братик отчего-то вообразил себя большим знатоком русского языка и истории. Я его честно отговаривала. Но он мне сказал, что я дура…

– А ты-то сама что сдавала? – поинтересовалась Настя.

– Я один тест взяла по биологии, а устным экзаменом выбрала английский, – ответила Маша. – Мы-то, в отличие от некоторых, соображаем, что делать, – вновь покосилась она на брата.

– Изворотливость – это еще не ум, – немедленно отреагировал Дима.

– При чем тут изворотливость? – удивилась Маша.

– Идешь по линии наименьшего сопротивления, – назидательно проговорил брат. – Каждый дурак в нашем классе знает, что у тебя биология и английский любимые предметы.

– Зато Димочка у нас сопротивлялся за двоих, – продолжала Маша. – Оба теста он написал на двойки. И пришлось ему русский и историю сдавать как устные экзамены. А там по тридцать билетов. В каждом по два вопроса.

– Бедный! – вырвалось у Насти.

– Хоть один чуткий человек нашелся, – с благодарностью поглядел на девочку Дима. – Представьте себе, она гуляла целыми днями, – повернулся он к сестре, – а я билеты учил.

– Ну да, – нисколько не смутилась Maшa. – А кто мне твердил, что экзамены сдаст вперед меня?

– Я не виноват, что тесты попались какие-то идиотские, – проворчал Дима. – Мне вообще теперь кажется, что в них были ошибки. Но разве учителя признаются?

– Короче, ты у нас жертва несправедливости! – захохотал Петька.

– У тебя-то как все прошло? – поинтересовалась у него Настя.

– Нормально, – ответил тот.

– Я тоже легко отделалась, – сказала Настя.

– Теперь отдыхать будем, – вмешался Дима. – Эх, искупаться бы…

– А кто нам мешает? – поддержал его Петька.

Остальные тоже не возражали.

– Сбегаем за купальными принадлежностями, а потом встретимся возле дачи Ковровой-Водкиной, – предложила Маша.

– Зачем? – возразил Петька. – Я сейчас сбегаю в дом и переоденусь, а потом вместе отправимся к вам.

Десять минут спустя все четверо, выйдя за ворота дачи Мироновых, достигли угла улицы, свернули на соседнюю и пустились по раскаленной от июньского зноя асфальтовой дороге к участкам Адамовых и Серебряковых.

Поселок Красные Горы, в котором, как ни странно, не было ни одной горы и даже пригорка, возник в середине тридцатых годов. Огромные двух и даже трехэтажные дачи, стоящие на необъятных участках. Множество улиц, переулков, тупичков… На каждой даче телефон и прочие блага цивилизации. Тогда это был поселок, там жили видные ученые, военачальники, деятели искусств. С годами состав жителей Красных Гор становился все более разнообразным. Старожилы умирали. Многим из их обедневших потомков уже не под силу было содержать огромные дачи. Особенно заметно разбавилось население поселка в последние годы. Дачи одну за другой скупали «новые русские». Они в большинстве своем тут же сносили старые деревянные дома. На их месте возводились монументальные особняки из кирпича или камня. Коренное население Красных Гор относилось к подобным новшествам неодобрительно.