— Я недавно смотрел вашу телепередачу, — сказал Юп, — интервью, которое вы брали в имении Мэдлин Бейнбридж. Я был ошеломлен. Ведь я не знал, что вы были актером и знали Мэдлин Бейнбридж.
Улыбка внезапно исчезла с лица Джефферсона Лонга.
— У меня в жизни было много гораздо более важных вещей, чем актерская карьера и знакомство с Мэдлин Бейнбридж. — Лонг повернулся вместе с крутящимся креслом и широким жестом обвел полки, составлявшие одну из стен кабинета. — Первыми со мной согласятся работники правоохранительных служб.
Юпитер встал и подошел к полкам. Там он увидел памятные значки и медальоны из городов всего побережья, фотографии Лонга, снявшегося рядом с начальниками полиции различных больших и малых городов Калифорнии, Невады и Аризоны. Был там и заключенный в рамку диплом, свидетельствующий о том, что Джефферсон Лонг является почетным членом группы содействия полиции, организованной шерифом.
— Ух ты! — воскликнул Юн.
Он надеялся, что в его голосе звучит искреннее восхищение.
— А здесь у меня альбомы с вырезками из газет и журналов, — объявил Лонг. — Вы можете посмотреть их, если вам интересно.
— Это было бы великолепно! — с жаром произнес Юпитер. — От одного своего друга я слышал, что вы работаете над серией передач о наркомании. Мне кажется, это должно быть что-то потрясающее!
Импозантное лицо Джефферсона Лонга покрылось румянцем.
— Так оно и есть. Можете себе представить, что даже кое-кто из работников солидных фармацевтических фирм бывает замешан в незаконном распространении наркотиков? Однако мне не удастся в этом году выпустить серию полностью. Некоторые из обитателей этого здания считают более важным тратить деньги на показ всякого старья, чем на производство документальной серии, посвященной такой важной проблеме, как злоупотребление наркотиками.
— О… — протянул Юпитер. — О да. Я понимаю. Это очень печально, я думаю. Но ленты Мэдлин Бейнбридж, видимо, были очень ценными.
— Они станут еще более ценными теперь, когда их похитили с целью получения выкупа, — сказал Лонг.
— Тогда вам сильно повезло, мне кажется, — сказал Юпитер. — Если только что-нибудь не разладится. Я имею в виду то, что в одном из фильмов снимались вы!
— «Салемская история» исключительно плохой фильм. — Джефферсон Лонг махнул рукой. — Да, действительно, премьера его провалилась с таким треском, что после этого мне нигде не удалось получить новую роль. Я открыл для себя другую карьеру, которая удовлетворяет меня куда больше, — это работа комментатора уголовной хроники.
— Но Мэдлин Бейнбридж тоже ушла из кино. — Юп нес всякий вздор, перескакивая с пятого на десятое, изображая из себя неотесанного юнца. — Моя тетя Матильда помнит Мэдлин Бейнбридж, и она говорит, что вокруг нее всегда была какая-то тайна. Она рассказывала, что ходили странные слухи о ней и ее друзьях. Будто Мэдлин Бейнбридж была ведьмой и устраивала шабаши.
— Шабаши? — На лице Джефферсона Лонга внезапно появилось подозрительное выражение, будто он почувствовал перед собой врага. Он холодно улыбнулся. — Смешно, — сказал он. — Шабаш — это целое сообщество колдунов.
— Да, — подтвердил Юпитер. — Вы работали с мисс Бейнбридж. Слышали ли вы о шабашах?
— Разумеется, не слышал! — заявил Джефферсон Лонг. — Насколько мне известно, это выдумки. Друзьями Мэдлин Бейнбридж были люди, которые только работали с ней, вот и все.
— Вы знаете этих людей? — спросил Юпитер.
— Да, конечно. Я сам был одним из них.
— Тогда, может быть, кому-нибудь из них были известны вещи, неизвестные вам, — Юп смотрел на Лонга не мигая. — Вы поддерживаете связи с кем-нибудь из них? Вы знаете, где можно найти их? Или, может быть, вы смогли бы устроить мне встречу с самой Мэдлин Бейнбридж?
— Разумеется, нет! — опять воскликнул Лонг. — Я больше не имею никаких дел с этими людьми. Все мои друзья — из правоохранительных служб. Что касается Бейнбридж, то я не видел ее тридцать лет — и рад бы не видеть еще тридцать! Это была избалованная, капризная, с огромными претензиями актриса, почти такая же скверная, как этот Деспарто, актер, с которым она была помолвлена. А уж он-то был настоящий бездарь!
— Он погиб после вечеринки в ее доме, не так ли?
— Да. — Теперь Джефферсон Лонг выглядел старым, глаза его потускнели. — После вечеринки. Да.
Он выпрямился и потряс головой, словно желая отогнать неприятные воспоминания.
— Но это, это было много лет назад, — сказал он. — Сейчас я никогда не думаю о том времени. Нет смысла жить прошлым. А кстати, почему мы так много говорит о Мэдлин Бейнбридж? Я думал, вы пришли ко мне, поскольку интересуетесь программами, посвященными борьбе с преступностью.
— Я пришел из-за Мэдлин Бейнбридж, — бесхитростно сказал Юп. — Я делаю о ней курсовую по истории кино. Если работа понравится, ее опубликуют в школьном журнале.
Джефферсон Лонг выглядел в высшей степени раздосадованным.
— Желаю вам удачи, — произнес он холодно. — А сейчас вы должны извинить меня. Я не могу уделить вам больше не минуты. У меня деловой завтрак.
— Понимаю вас, — сказал Юп.
Он поблагодарил Лонга и вышел.
— Ну как, успешно? — спросил Бифи, когда Юп сел в машину.
— Джефферсону Лонгу не по душе Мэдлин Бейнбридж и сама идея показа ее фильмов по телевидению, — сообщил Ют. — «Видео Энтерпрайзес» не собирается финансировать сериал о злоупотреблении наркотиками, который он хочет делать, так как слишком много денег придется потратить на картины с участием Бейнбридж. Лонг сказал, что он не видел Бейнбридж вот уже тридцать лет и не поддерживает связи ни с кем из ее друзей. Он также отрицает существование шабашей. Может быть, все, что он говорил, правда, но я думаю, когда речь зашла о шабаше, он покривил душой. Откровенно говоря, чувствуется, что в этом Джефферсоне Лонге есть что-то странное, неестественное, вот только я никак не могу сообразить, что бы это могло быть.
Пит на заднем сиденье ухмыльнулся.
— Ничего, сообразишь. У тебя это всегда получается, — сказал он. — В любом случае, у нас еще есть над чем поработать. Я позвонил отцу на студию, пока ты ходил к Лонгу. Один адрес для нас у него уже есть. Любимым оператором Бейнбридж был Элиот Фарбер, а он участвовал в собрании «магического круга» во время того обеда в честь вручения премий. Он уже давно не оператор. У него сейчас мастерская по ремонту телеаппаратуры в Мельрезе. Поехали туда!
Для сыщиков не было необходимости сочинять историю о школьном журнале, чтобы увидеться с Элиотом Фарбером. Бывший оператор не был защищен от посетителей секретарем, встречающим всех входящих, и нашим друзьям понадобилось только зайти в маленькую пыльную мастерскую, чтобы побеседовать с ним.
Когда они открыли дверь мастерской, зажатой между парикмахерской и магазинчиком обойщика, Юп сказал совершенно откровенно:
— Мистер Фарбер, говорят, Вы были любимым оператором Мэдлин Бейнбридж, не так ли?
Элиот Фарбер оказался худым человеком с желтоватым лицом. Он искоса посмотрел на ребят сквозь дым, кольцами поднимавшийся от зажатой во рту сигареты.
— Не рассказывайте мне о себе ничего. Я сам догадаюсь, что вы за птицы. Вы — фаны старого кино.
— Что-то вроде этого, — подтвердил Юп.
Фарбер заулыбался и облокотился о стойку.
— Я работал, с Бейнбридж почти во всех картинах, где она снималась, — сказал он. — Она была великолепна. Потрясающая актриса!
Фарбер шнырнул окурок на пол и затоптал его ногой.
— Она была еще и красива. Некоторые так называемые королевы экрана дорожили каждой крошкой косметики и хватались за любой светоэффект, чтобы выглядеть хорошо. Они цеплялись за каждый фокус, который только мог подарить им оператор. Вот почему я распрощался с этим бизнесом. Я просто заболевал от обвинений, которые сыпались на меня, если какая-то дива не выглядела как Клеопатра, царица Нила. Но с Бейнбридж не было никаких напрягов. Она была красива беи всяких ухищрений. И я не ног ошибиться, снимая любую сцену с нею.
— С ней было трудно работать? — спросил Юп.
— О, ей понравилось быть самостоятельной, когда она прочно встала на ноги. Поэтому все мы и вляпались в эту кошмарную муть о ведьмах и пуританах.
— Вы имеете в виду «Салемскую историю»?
— Точно, ее самую, — сказал Фарбер. — Рамон Деспарто вбил себе в голову, что это будет шедевр. Мэдлин была просто помешана на нем, потому-то он и получал все, чего хотел, Мэдлин заботилась об этом. А мы жалели ее — считали, что он сломает ей всю карьеру.
— Именно это он и сделал, верно? — спросил Пит, спокойно слушавший рассказ Фарбера. — Я думаю, после его смерти сердце ее было разбито и она уже не могла сниматься.
— Она обвиняла в его смерти себя, — сказал Фарбер. — Она поссорилась с Деспарто буквально накануне автокатастрофы, в которой он погиб. Она сказала ему пару ласковых слов. Но я не обвиняю ее — он крутил тогда роман с другой актрисой, Эстеллой Дю-барри, а Мэдлин ревновала. Если вы собираетесь организовать какой-нибудь клуб для кинофанатов, обожающих Мэдлин, или пишете статью для детского журнальчика, то можете забыть все, что я вам тут наплел. Зачем ворошить прошлое?
