— Я у младенцев конфетки не отнимаю, — сказал я. — Оставь свои деньги при себе.
Стретч скрипнул зубами. Его бледное лицо покраснело от злости. Он наклонился ближе ко мне.
— Поедешь ты со мной наперегонки или нет? — прорычал он.
Я сжал в кармане резиновый череп. Мне нельзя было проиграть, я это понимал.
— О’кей, — сказал я. — Но только я сделаю это по–честному.
Я вытащил из кармана куртки свой шерстяной шарф и принялся завязывать им глаза.
— Чтобы дать тебе шанс, я поеду вслепую.
Стретч хихикнул.
— Ты собираешься ехать между машинами вслепую? Шутишь?
— Не делай этого, Люк! — услышал я чей–то голос.
И, обернувшись, увидел Ханну. Она махала мне рукой, ковыляя по тротуару на костылях. Правая её нога была в толстой повязке.
— Не делай этого! — пронзительно крикнула она.
Забыв о ребятах, я подъехал к ней.
— Ханна, что случилось? — спросил я, указывая на костыли.
Вздохнув, она повисла на них.
— Это из–за моей щиколотки, — сказала она. — Помнишь, когда я с велосипеда упала? Мы думали, просто растяжение. Но щиколотка у меня всё время раздувается, как водяной пузырь. Три раза пришлось жидкость откачивать.
— Паршиво, — сказал я, глядя на её повязку.
Ветер трепал её рыжие волосы. Она печально покачала головой.
— Врачи не могут понять, в чём дело. Возможно… придётся делать операцию. Не знаю пока. А мама сказала, что, если лучше не станет, я не смогу в среду пойти в поход с ночёвкой.
— Да, большая неприятность, — пробормотал я.
Все с нетерпением ждали этого похода, когда вся школа станет лагерем возле озера, и можно будет не спать и веселиться всю ночь.
Я не мог отвести глаз от забинтованной щиколотки Ханны. Это случилось по моей вине, вдруг мелькнула мысль. Неужели я и правда забрал её удачу? С тех пор, как я нашёл этот череп, с Ханной происходят одни несчастья… Я верну ей талисман, мысленно пообещал я. Скоро, очень скоро.
— Так ты едешь или нет? — окликнул меня Стретч. — Или ты собираешься просто стоять вот так и трепаться со своей девчонкой?
— Сейчас, — сказал я и начал завязывать глаза.
— Люк, не надо, — уговаривала меня Ханна. — Не делай этого вслепую. Это… просто сумасшествие.
— Ерунда, — сказал я. — Я ведь супергерой, Ханна. Машины будут от меня отскакивать, как мячики.
И, оставив её, я поехал.
— Ты ошибаешься! — крикнула она вдогонку. — Люк, послушай меня. Удача — она не навсегда!
Я засмеялся. О чём она мне талдычит?
Подкатив к Дарнеллу, я схватил его за руку, чтобы затормозить. И натянул шарф на глаза так, чтобы не видеть ничего, кроме черноты.
— Ты ненормальный, — пробормотал Дарнелл. — Тебя же могут задавить.
— Ещё чего! Я выиграю у вас двадцать баксов! — заявил я.
И услышал, как к нам подъехал Стретч.
— Ты правда хочешь это сделать? — спросил он. — Поедешь в этот поток машин с завязанными глазами?
— Ты собираешься болтать или ехать? — вопросом на вопрос ответил я. — Первый, кто пересечёт Миллер–стрит без остановки, выигрывает все деньги.
— Люк, не сходи с ума! — крикнула Ханна.
И это было последнее, что я слышал, прежде чем мы трое покатили.
Я наклонился вперёд, разгоняясь сильными движениями. Рядом ехали Стретч и Дарнелл, я слышал, как шуршат по асфальту их роликовые коньки. По мере того как мы набирали скорость, до меня начал доноситься шум машин на Миллер–стрит. Я услышал автомобильный гудок. Чьи–то крики…
Я продолжал нестись вниз… вниз… смеясь сквозь темноту.
— Люк. Осторожно! — услышал я панический крик Дарнелла.
Потом отчаянный скрип тормозов. И опять гудки.
Я закинул голову назад, расхохотался и с диким воплем перелетел через Миллер–стрит под визг колёс моих коньков.
Потом, развернувшись и плавно затормозив, я сорвал с лица шарф. И увидел Дарнелла. Он стоял на краю тротуара на другой стороне Миллер–стрит. Рот его был открыт. Он покачал головой.
Ко мне подъехал Стретч.
— Ты, псих ненормальный! Тебя три раза чуть не сбило! — крикнул он.
Я спокойно протянул руку:
— Выкладывай денежки.
— Дуракам везёт, — пробурчал Стретч и шлёпнул десять долларов в мою руку в перчатке. — Ты ненормальный. Честное слово. Ты просто настоящий сумасшедший.
Я засмеялся.
— Спасибо за комплимент! И за десять баксов!
Ворча себе под нос, Стретч покатил к своим приятелям.
Дарнелл подождал, когда образуется просвет в потоке машин, потом подъехал ко мне. Вытер пот со лба.
— Тебя чуть не сбило, — сказал он, и в голосе его слышалась дрожь. — Зачем ты это сделал, Люк?
Я улыбнулся.
— Потому что могу.
Ко времени нашего школьного похода потеплело. И хотя деревья стояли голые, воздух в лесу был приятным и свежим, почти как весной. Высокие белые облачка виднелись кое–где на ярко–голубом небе. Сухие листья и тонкие ветки хрустели под нашими ногами, когда мы шли меж высоких деревьев к поляне, где решили разбить палатки.
Я шагал, сгибаясь под тяжестью рюкзака, сжимая в одной руке маленький череп. Несколько ребят пели битловскую песню. За мной несколько девчонок рассказывали анекдоты в лицах и после каждого громко хохотали.
Тренер Бендикс и мистер Реймонд, другой учитель физкультуры, вели нас по извилистой тропе среди деревьев. Я шёл ближе к концу цепочки ребят.
Обернувшись, я увидел рядом с собой Ханну. На ней была её голубая ветровка с поднятым капюшоном. Она ковыляла, опираясь на костыль, стараясь не отстать от других.
— У тебя есть вода? — спросила она.
Я замедлил шаг.
— Родители разрешили тебе пойти? Твоей ноге лучше?
— Не то чтобы разрешили, — ответила она, хмуря брови. — Но я им сказала, что всё равно пойду, что не могу это пропустить. У тебя есть вода? Я умираю!
— Да, конечно.
Я полез в рюкзак за бутылкой с водой.
— А ты разве не взяла?
Ханна вздохнула.
— В моей бутылке была, наверное, дырка. Вся вода вылилась и намочила запасную одежду в рюкзаке. Теперь мне нечего надеть.
Я дал ей бутылку с водой.
Опёршись на костыль, она откинула назад капюшон, и я впервые увидел её лицо.
Её кожа была покрыта большими красными прыщами.
— Ханна, что это? — вскрикнул я. — У тебя на лице…
— А ты не смотри! — бросила она.
И, отвернувшись от меня, сделала большой глоток воды.
— Но всё же от чего это? Ядовитый плющ?
— Нет, не думаю, — сказала она, по–прежнему стоя ко мне спиной. — Я с этим проснулась. Какая–то красная сыпь. По всему телу, — она вздохнула. — Не одно, так другое.
Потом отдала мне бутылку и натянула на голову капюшон.
— Спасибо за воду.
— Чешется? — спросил я.
— Отстань от меня! — сердито выкрикнула Ханна.
Схватив костыль, она переставила его далеко перед собой и поспешила вперёд, волоча забинтованную ногу по грязной тропинке.
Как ей не везёт! И, наверное, по моей вине, подумал я, сжимая череп в кармане.
Но почему все эти несчастья сваливаются на неё? Почему удачи не может хватить на нас обоих?
У меня не было времени об этом размышлять. За своей спиной я услышал пронзительные испуганные крики. И увидел убегающих с дорожки ребят. Они визжали, звали на помощь.
Я повернулся и побежал к ним. Тяжёлый рюкзак колотил меня по спине.
— В чём дело? Что там у вас? — крикнул я.
В ответ опять раздался визг.
И тут я увидел двух огромных коричневых змей. Извиваясь, они спускались с низкой ветки дерева, перекрывая тропу.
Того же цвета, что и дерево, они изгибали свои длинные тела толщиной с садовый шланг и разевали пасти.
Не раздумывая, я бросился к ним, выставив вперёд руки.
— Люк, что ты делаешь? Не приближайся к ним! — услышал я голос тренера Бендикса.
Испуганные вопли ребят раздавались по всему лесу.
— Не лезь к ним! — приказал тренер.
Но я знал, что мне ничего не грозит. Я знал, что моя удача не изменит мне. Я выбросил вперёд руки. И схватил змей — по одной в каждую.
Я охватил пальцами их толстые туловища, потом, с силой дёрнув, оторвал их от ветки дерева и высоко поднял в воздух.
Ну и ну!
Я и не предполагал, какие они длинные. И какие сильные.
Когда обе змеи упали с дерева, у меня вырвался панический крик. Я видел, как блеснули их чёрные глазки. Видел их открытые пасти.
Потом обе змеиные головы ринулись на меня, щёлкая челюстями, как медвежьими капканами, щёлкая с дикой яростью в горящих глазках.
Я ощущал движение воздуха на своём лице. Когда они щёлкали, щёлкали, щёлкали своими острозубыми пастями, раскачивая головами и извиваясь всем телом. Густая белая слизь текла с их острых зубов.
