— Бедный старик.
— Вы не ушиблись?
— Давайте руку, мы поможем вам.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Они совсем не перепугались. Даже капельку.
Я всем телом опёрся на палку. Я вдруг совсем обессилел и еле держал голову.
Забудь о том, чтобы напугать их, Стив. Поторапливайся лучше к Карли Бет, пока жив. У неё выведаешь, как тебе выкарабкаться из всей этой истории, как вернуть своё прежнее лицо и силу.
Марни всё ещё держала меня под руку.
— Куда вы собирались? — спросила она. Её веснушчатое лицо было само сочувствие.
— Я… гм… вы знаете, где живёт Карли Бет Калдуэл? — старческим надтреснутым голосом спросил я.
— Да это же через пару домов. Только улицу перейти. Я её брата знаю, — послышался голос Эндрю Фостера.
— Мы вас отведём, — сказала Марни.
Она крепче сжала мне руку. Подошла мумия и взяла меня за другую руку. И, представляете, повели меня.
Этого быть не может, взвыл я про себя. Они же от страха должны были из собственных костюмов повыскакивать! По моему замыслу тут чёрт-те что должно было твориться: визг, писк на всю улицу! А на самом деле что? Они, видите ли, наперебой предлагают мне свои услуги. Готовы вести меня куда угодно!
Я вздохнул. Вся беда в том, что я совсем обессилел и без их помощи всё равно не доберусь до дома Карли Бет.
Они подвели меня почти к самому крыльцу. Я поблагодарил их и сказал, что дальше пойду сам. Я смотрел, как они побежали выманивать сласти у соседей.
— Стив, наверно, не пришёл, — крикнул Утёнок.
— Да он в такую ночь носа из дома не высунет, — пошутила Марни.
И все захохотали.
Постукивая палкой, я направился к крыльцу Карли Бет. Дом был ярко освещён, но в окнах людей не было видно. Похоже, они ещё обходят соседей, решил я. И тут слышу голоса и быстрые шаги по гравию. Оборачиваюсь и вижу Карли Бет и её подругу Сабрину Мейсон. Они направляются к дому.
Узнаю костюм Карли Бет. Она опять утка. Она уже много лет утка. Кроме того, последнего Хэллоуина, когда на ней была чудовищная маска.
А Сабрина супергерой. На ней облегающий серебристый костюм и такие же серебристые шапочка и маска.
— Карли Бет! — попытался крикнуть я, но вместо крика получился какой-то жалкий лепет.
Девчонки явно не услышали меня и, всё так же оживлённо болтая, шли по лужайке.
— Карли Бет! Подожди! — снова крикнул я.
Вдруг они остановились. Слава богу, они увидели меня!
— Карли Бет!
Она сняла маску и подошла ко мне с нескрываемым удивлением:
— Вы кто?
— Да это же я! — еле слышным голосом проскрипел я. — Я…
— Это вы мне звонили? — В её голосе был металл.
— Да… да, — обрадовался я. — Видишь ли, мне надо…
— Оставьте меня в покое! — сердито воскликнула Карли Бет. — Почему вы преследуете меня? Оставьте меня немедленно, а то сейчас позову папу!
— Карли Бет… Карли Бет… подожди! — растерянно прошептал я.
Девочки повернулись и побежали к дому. А я как стоял, таки остался на дорожке. Один как перст. В полной растерянности. Безнадёжно один.
— Карли Бет, это же я! Это я, Стив, — в отчаянии закричал я. — Это я, Стив Босуэл!
Слышала ли она меня? Думаю, да.
Они с Сабриной уже вышли на мощёную дорожку, ведущую к крыльцу. Их освещал фонарь. Они обе как по команде обернулись.
— Это я, Стив! — повторял я. — Это я, Стив! — От напряжения я совсем охрип.
Девочки медленно двинулись в мою сторону.
— Стив? — переспросила Карли Бет, недоверчиво глядя на меня. Рот у неё так и остался открытым.
— Так это маска? — таким же недоверчивым тоном спросила Сабрина, не отходя от Карли Бет.
— Ну конечно, маска, — просипел я.
— Вот это да! — воскликнула Сабрина. — Что за жуть! — Она даже свою серебряную маску сняла, чтобы лучше меня рассмотреть. — А эти пауки? Ух, здорово!
— Мне нужна помощь, — жалобно простонал я. — Эта маска…
— Ты был в магазинчике для вечеринок? — воскликнула Карли Бет. Её утиная маска упала на дорожку. Она прижала ладони к щекам. — Боже мой, Стив, быть того не может! Я же говорила тебе!
— Говорила… А я туда пошёл, — пробормотал я, тыча пальцем себе в лицо. — Видишь. Не послушал тебя и вот… влип в историю.
— Но, Стив, я же предупреждала… — повторила Карли Бет, и на лице её застыло выражение непередаваемого ужаса. Она так и не отрывала рук от лица.
— Маска не снимается, — жалобно проблеял я. — Она приросла. Её не оторвать. И… она превратила меня в дряхлого старикашку. Слабого жалкого старикашку.
Карли Бет горько покачала головой. Она смотрела на моё безобразное лицо, но не проговорила ни слова.
— Ты должна помочь мне, — взмолился я. — Ты должна помочь мне отделаться от этой чёртовой маски.
Настоящий ужас отразился на лице Карли Бет.
— Стив, что ты, я… я не могу тебе помочь.
Я поднял с дорожки её утиные перья и не выпускал их из своих рук.
— Как же так? Ты должна мне помочь, Карли Бет. Почему ты не хочешь?
— Я хочу, — смущённо оправдывалась она. — Я бы хотела. Но боюсь, что не смогу.
— Но у тебя же в прошлом году была маска из того же магазинчика, — возмутился я. — Ты же её сняла. Сумела как-то избавиться от неё, правда ведь?
— Её не снять, никакими силами не снять, — в отчаянии проговорила она.
Через её плечо я увидел троих ребятишек. Они стояли у порога соседнего дома. Дверь открыла женщина и бросила в подставленные мешки шоколадные плитки.
Надо же, с досадой подумал я, есть счастливцы, которые сегодня от души развлекаются. А мне не до развлечений. Может, мне вообще никогда не придётся веселиться.
— Пошли ко мне, — предложила Карли Бет. — На улице холодно. Я тебе попробую всё объяснить.
Я хотел сдвинуться с места, но ноги у меня заплетались, стали как чужие. Карли Бет и Сабрине пришлось чуть ли не нести меня. Когда мы были уже в доме, они посадили меня на зелёный кожаный диван в гостиной.
На столике у стены стояла тыква с горящей в ней свечкой. На роже, нарисованной на тыкве, было больше зубов, чем у меня!
Карли Бет присела на подлокотник кресла. Сабрина устроилась в кресле напротив. Склонившись над мешком для сбора подарков, она рассматривала, что они успели собрать.
И как она может думать о сластях, когда тут такое происходит?
Я повернулся к Карли Бет:
— Расскажи, как ты сумела снять маску?
Карли Бет задумчиво кусала нижнюю губу. Она подняла на меня глаза. Выражение её лица не обещало ничего хорошего.
— Это не маска, — проговорила она мрачно.
— Что ты говоришь! — невольно воскликнул я.
— Это не маска, это настоящее лицо, — продолжала она. — Живое лицо. Ты видел человека в чёрной накидке с капюшоном?
Я кивнул головой.
— Он какой-то необычный учёный, насколько я помню. Это он делает эти лица. У себя в лаборатории.
— Он… он их делает? — не поверил я своим ушам.
Карли Бет кивнула.
— Этот человек хотел сделать их красивыми, но что-то у него не получилось. И они все безобразные уроды. Как твой старик.
— Но, Карли Бет… — взорвался я.
Она подняла руку, чтобы я замолчал.
— Этот человек в капюшоне называет их Безлюбыми. Никому они не нужны, потому что такие безобразные. Безлюбые, и всё. Но они живые. Им хочется, чтобы и их любили, и они пристают к тому, кто к ним слишком близко приблизится.
— Но как от них освободиться? — нетерпеливо закричал я, вцепившись руками в свои морщинистые бугристые щёки. — Не могу же я всю жизнь ходить в таком виде. Что мне делать?
Карли Бет вскочила и зашагала по комнате. А Сабрина, как ни в чём не бывало, достала из мешка конфету «Милки-Уэй» и, развернув её и засунув себе в рот, начала жевать.
— Со мной такое приключилось в прошлый Хэллоуин, — волнуясь и меряя шагами комнату, проговорила Карли Бет. — Я такую маску выбрала, закачаешься. Вот уж страшная так страшная. Она так и приросла ко мне, как только я надела её. И я стала такой же злобной, как маска.
— И что ты сделала?
— Пошла обратно в тот магазинчик. Нашла человека в капюшоне. Он сказал тогда, что есть только один способ избавиться от маски: при помощь символа любви.
— Чего-чего? — не понял я.
— Надо найти символ любви, — продолжала Карли Бет. — Я поначалу тоже не поняла, что этот в капюшоне имел в виду. И что это означает. А потом вспомнила, что сделала для меня моя мама.
— А что она сделала? — быстро спросил я. — Что?
— Вот эту голову, — бросила Сабрина с набитым шоколадом ртом.
— Мама слепила голову из гипса, — пояснила Карли Бет. — Мою голову. Как две капли похожую на меня. Ты и сам видел. Мама сделала её, потому что любит меня. Это и был символ любви.
Карли Бет плюхнулась на диван рядом со мной.
— Я надела мамину скульптуру на маску. И она исчезла. Безобразное лицо просто испарилось.
