Прошло совсем немного времени, и окно комнаты для посетителей услужливо распахнулось. Юные детективы короткими перебежками достигли его.
– Ну, ты молодец! – похвалил Командора Димка.
– Я мог бы еще быстрее, – отозвался вполголоса Петька, – если бы тут не было бумагой на зиму заклеено. Пришлось отдирать. Лезьте скорей.
Сперва Димка начал подсаживать девочек, а Петька помогал им влезть наверху.
– Ну, все, – наконец вспрыгнул Дима на подоконник и, поскользнувшись, тут же стремительно вернулся снова на улицу.
– Ну, ты у нас камикадзе, – покачал головой Петька.
– Забыл? – поправила Маша. – Он же у нас Терминатор.
Это была тайная кличка Димы. Дали ее ребята ему за то, что он вечно на что-нибудь натыкался или куда-то падал.
– На себя посмотри, – огрызнулся Дима и потер руку.
– Залезть-то сможешь? – выглянула из окна Настя.
– Уж как-нибудь, – проворчал Дима. На этот раз он вскарабкался с большими предосторожностями.
– Ну, наконец! – затворил окно Петька.
Они на цыпочках прошли по коридору к маленькой комнатке, которая гордо именовалась «кабинетом председателя правления». Там стояли письменный стол, телефон, два кресла и одна табуретка. Председатель сюда приходил крайне редко. В остальное же время комната была предоставлена в ведение Степаныча, и сторож поселка Красные Горы подобной честью очень гордился.
Допрос был еще в начальной стадии. Сперва задержанный что-то невнятно бормотал. Затем Степаныч ему ответил:
– Если уж ты шпион, то имел бы хоть мужество. А то его взяли, он сразу и раскис. В мои годы враги родины были покрепче. Я ведь даже еще соответствующих органов не вызывал.
Рядом с кабинетом председателя было что-то напоминавшее комнату для заседаний. Тут обычно раз в два года проводились отчетно-выборные собрания. Петька жестом показал туда. Все четверо быстро вошли. Дело в том, что комната для заседаний отделялась от кабинета председателя фанерной перегородкой, которая не доходила до потолка. Рядом с перегородкой притулился стол президиума. Ребята тихонько на него взобрались. Теперь им было не только слышно, но и прекрасно видно Степаныча и незнакомца.
– Что-то тут жарко, – как раз сдернул с головы лыжный шлем задержанный.
– Потом еще жарче будет, – пообещал Степаныч. – Сейчас компетентные органы вызову.
– Зачем? – в ужасе уставился на него незнакомец.
Теперь ребята могли как следует рассмотреть его. На вид ему было лет сорок. Редкие темные волосы. Рассеянный взгляд. И носик пуговкой.
– Зачем вам нужны компетентные органы? – дрожащим голосом переспросил незнакомец.
– Затем, что у меня самого служебная деятельность в прошлом, – потянулся к телефону Степаныч. – Я с такими, как ты, теперь только на общественных началах работаю.
– Погодите! – стал вырывать незнакомец телефонную трубку из рук Степаныча. – Сейчас я попробую со Светланой соединиться. Или Наталье Владимировне позвоню. Вдруг она уже дома? Тогда все объяснится.
Степаныч побагровел. Кулак его тяжело опустился на председательский стол.
– Ты мне именами цинично не прикрывайся. Следствием по делу о похищении уже установлено, что преступник скорей всего состоял в отношениях с хозяйкой дачи.
– А при чем тут я? – изумленно уставился мужчина на общественного представителя правопорядка.
– Ты мне дурочку тут не валяй, – ответил ему прямым несгибаемым взглядом Степаныч. – Советую лучше признаваться чистосердечно. Я потом этот факт засвидетельствую перед компетентными органами. Тогда его тебе зачтут в плане некоторого смягчения участи.
– Прекратите! – вдруг крикнул фальцетом незнакомец. – Я требую, чтобы вы позвонили Наталье Владимировне. Я – жених ее дочери!
Маша и Дима отпрянули от дыры в стене и скорчились от беззвучного хохота.
– Вы чего? – покрутил пальцем у виска Петька.
– Потом, – тихо простонал Дима и чуть не свалился со стола на пол.
Сдавленные смешки близнецов донеслись до сторожа.
Он с подозрением огляделся. Однако не обнаружил ничего примечательного.
– Мыши, – наконец констатировал он. – Либо крысы. Их тут в подполе полно.
– Звоните Ковровой-Водкиной! – все агрессивнее наседал на него мужчина. – Либо моей невесте, а ее дочери Светлане Вадимовне Водкиной!
Услыхав это, Дима и Маша зажали ладонями рты и быстро покинули смежную комнату.
– Вы куда? – устремились за ними Петька и Настя.
– Совсем обалдели, – продолжал Командор, когда они уже были на безопасном расстоянии от кабинета председателя. – Степаныч нас запросто мог застукать.
– Пошли, – поманил остальных на улицу Дима. – Нам там больше делать нечего.
Сказано это было с большой убежденностью. Петька и Настя, еще толком не понимая, что произошло, послушно последовали за близнецами.
– Ну, чего там? – спросил Петька, когда они вновь оказались на улице.
– Ой, не могу! – теперь уже во весь голос расхохоталась Маша.
Дима последовал ее примеру. Насте почему-то тоже стало смешно. Секунду спустя она уже хохотала вместе с близнецами.
– Типичный пример массового психоза, – укоряюще посмотрел на друзей Командор.
– Вот и нет, – наконец успокоилась Маша. – Бабушка перед Новым годом рассказывала. У Светы, дочки Ковровой-Водкиной, появился недавно третий жених.
– А два остальных жениха где? – заинтересовалась Настя.
– Не жениха, а мужа, – поправила Маша. – Они, по словам Ковровой-Водкиной, совершенно не вписывались в семью, и Света с ними рассталась.
– По-моему, Света сама в семью Ковровой-Водкиной не слишком-то вписывается, – вспомнил Петька о напряженных отношениях Натальи Владимировны с дочерью.
– Ну, уж я там не знаю, какими критериями Коврова-Водкина руководствуется, – продолжала Маша. – Главное, у Светланы теперь третий жених. Он действительно химик. Коврова-Водкина им очень довольна и надеется, что Светлана наконец родит ей внука.
– Ни фига себе! – присвистнул Петька. – Светлана-то вроде не первой молодости.
– Бабушка то же самое Ковровой-Водкиной говорила! – вновь засмеялась Маша. – Но старуха никаких возражений слышать не хочет. Она еще очень занятно по этому поводу выразилась. Подождите-ка. Сейчас вспомню, – приложила девочка указательный палец ко лбу. – А! Вот! Коврова-Водкина ответила бабушке, что в их роду огонь зрелой любви неизменно приносит дитя!
– Обалдеть! – звонко захохотала Настя.
– Тише, – призвал всех к порядку Петька. – Если этот тип в шлеме и правда третий жених, я хочу посмотреть, что будет.
Ребята спрятались за деревьями и не сводили глаз с крыльца правления. Ждать им пришлось недолго. Минут через пять дверь широко распахнулась. С крыльца, гордо расправив плечи, неспешной походкой спустился химик. Шлем на его голове был поднят и превратился в обыкновенную шапочку с помпоном. От лица третьего жениха веяло спокойствием и достоинством.
– На волю с чистой совестью, – прошептала Маша.
– Прекрати! – зашелся от нового приступа хохота Петька.
Тут их веселье было подогрето новым явлением. На крыльцо семенящей походкой выплыл Степаныч.
– Вы уж меня извините, Арнольд Сергеич, – подобострастно бормотал он. – Как говорится, производственная ошибка. От большой, так сказать, заботы о жизни и безопасности вашей будущей тещи.
– Слушайте! Вы отстанете наконец от меня? – вонзился в Степаныча гневным взглядом химик. – Мне с вами общаться уже за сегодняшний день надоело. Вам бы в концлагере быть надсмотрщиком.
И, отвернувшись от сторожа Красных Гор, третий жених Светланы направился в сторону дачи будущей тещи.
– Сейчас Степаныч что-нибудь скажет, – пробормотал сквозь смех Петька.
Но сторож только с досадой махнул рукой и снова исчез за дверью правления.
– Пошли, – скомандовал Петька друзьям.
На улице уже стало почти совсем темно.
– Нас уже бабушка, наверное, ищет, – сказал Дима.
– Ой, и мне от предков сейчас наверняка влетит! – прибавила шаг Настя. – Я, когда мы приехали, даже в дом не зашла. Сказала маме, что на минутку к вам и вернусь… Думаю, сегодня мы уже не увидимся, – сказала рыжая девочка, когда они подошли к воротам ее дачи. – Предки мне точно какое-нибудь занятие отыщут.
– Тогда до завтрашнего утра, – попрощались с ней остальные.
– Ты не расстраивайся, – добавил Петька. – Все равно до завтра явно ничего важного не произойдет. А утром позавтракаешь и ко мне.
– Договорились, – открыла калитку Настя.
Петька и близнецы прошли до следующих ворот и свернули на участок Серебряковых.
– Сейчас пообедаем, – потер руки Дима. После долгой прогулки по морозу он жутко проголодался.
Петька тоже изнывал от голода.
– Хорошо еще, что я съел яичницу, – сказал он.
– Лучше бы вспомнил, кого ты за это должен благодарить, – лукаво покосилась на него Маша.
