Я старался восстановить дыхание, пока они вели меня обратно к генералу Мохамму, в головную часть лагеря.
Тот только покачал головой и нахмурился, увидев меня. Его черные глаза смотрели на меня почти с печалью.
— Здесь некуда бежать, Майкл, — произнес он почти ласково.
Меган стояла тут же, между двух солдат.
— По крайней мере, ты попытался! — сказала она мне.
— Берите его, — приказал генерал своим людям. — Следите за ним как следует. А то опять наделает глупостей, снова попытается сбежать.
Солдаты схватили меня за руки, но я сумел вырваться.
— Пожалуйста! — крикнул я. — Не надо!
Но генерал уже шел к своей палатке. Мой крик догнал его, и он обернулся.
— Пожалуйста, не вскрывайте мне голову! — попросил я.
По какой-то причине это заставило его фыркнуть.
Он покачал головой и усмехнулся, будто я сказал что-то забавное.
— Пожалуйста… — повторил я.
— Нет! — закричал я и забился на столе, пытаясь вытащить руки и ноги из-под ремней. Однако мне не удалось даже ослабить их.
Доктора опустили какую-то часть прибора и подвели его к моей голове.
— Пожалуйста! — закричал я. — Не вскрывайте мне голову. Не режьте мой мозг!
Молодой доктор с волнистыми черными волосами взглянул на меня поверх хирургической маски и наклонился ко мне.
— Мы не собирается резать тебя! Я судорожно сглотнул.
— Нет?
Он покачал головой.
— Мы не будем резать тебя. Хотим только просветить рентгеновскими лучами.
— Оххххх! — У меня вырвался длинный вздох облегчения.
— Расслабься. — Доктор похлопал меня по груди. — Это совсем не больно. Тебе повезло. Мы украли этот аппарат там, за границей.
Я закрыл глаза и почувствовал себя таким счастливым.
Значит, они не станут вскрывать мой мозг, а только сфотографируют его.
А что потом? — вдруг встревожился я и открыл глаза. Сердце снова учащенно застучало.
Что они станут делать, когда узнают, что там нет никакого чипа памяти?
Или наоборот, если найдут этот чип памяти?
Тогда что? Разрежут мозг, чтобы достать его?
Аппарат зажужжал. По крайней мере, они сказали мне правду — процедура была совсем безболезненной.
— Надо было украсть сканирующий аппарат, — с досадой пробормотал один из докторов.
— А во что бы мы его включали здесь, в пустыне? — возразил другой.
Снова послышалось жужжание.
А потом они отвели от меня аппарат.
— Жди здесь, — сказал доктор.
Как будто у меня был какой-то выбор!
Доктора удалились. В палатке никого не осталось. Я лежал и слушал голоса, которые раздавались за брезентовой стеной.
Залетела бабочка и села мне на щеку, а я не мог даже согнать ее. Тогда я сильно тряхнул головой и бабочка переползла со щеки на лоб.
Я чувствовал, как ее колючие лапки перебирают по моей горячей коже. У меня напряглось и зачесалось все тело. Капли пота катились мне в глаза.
Я снова тряхнул головой и, наконец, стряхнул бабочку.
Через несколько минут послышались шаги. И голоса. Я ожидал увидеть докторов, но вместо этого надо мной склонились два солдата.
— Процедура закончена, — сказал один из них и начал развязывать ремни на моих руках и ногах.
— Генерал хочет видеть вас, — добавил второй.
Потирая затекшие запястья, я шел за ними под палящим солнцем. У меня заурчало в животе: я вспомнил, что целый день ничего не ел.
Когда мы шли вдоль палаток, я искал глазами Меган, но ее нигде не было видно.
Солдаты привели меня к генералу Мохамму. Он стоял перед своей палаткой и разговаривал с небольшой группой людей. А когда увидел меня, то отвернулся от них, подошел и пристально посмотрел на меня своими черными глазами.
— Майкл, — сказал он, — рентгеновские снимки очень интересны.
— Интересны? — вырвалось у меня. Он кивнул.
— В твоем мозгу нет никакого чипа памяти, — сказал он, хмурясь. — Ты совсем не тот мальчик.
— Я знал это! Я знал! — закричал я.
— Ты не принц, — усмехнулся генерал Мохамм. — Ты самозванец, и нам не нужен.
— Да? — радостно воскликнул я. — Да? И что это значит? Могу я теперь же отправиться домой?
Он не обратил внимания на мои слова и нахмурился еще больше. Потом он повернулся к двум солдатам, которые все еще стояли у меня по бокам. И тут мне показалось, что свет померк перед моими глазами.
Генерал Мохамм сказал:
— Вы двое, отведите Майкла в пустыню и убейте его!
— Не надо! — взмолился я.
Один раз я уже пробовал убежать, но был легко пойман солдатами в черной форме.
— Берите его, — повторил генерал Мохамм. И движением головы указал на пустыню. — Он отнимает у нас время.
Солдаты потянули меня прочь.
Но тут еще один солдат — громадный мужчина — быстро подошел к генералу. Большой и широкий, словно бык, с длинными черными волосами и черной повязкой на одном глазу.
— Подождите! — запыхавшись, закричал он, поднимая обе огромные руки.
— Что за проблема, Раул? — недовольно спросил генерал.
Двое солдат продолжали крепко держать меня за руки, но остановились, чтобы послушать, что собирается сказать Раул.
— Этот мальчик — американский гражданин? — спросил он генерала Мохамма.
Генерал потер заросший подбородок.
— Не знаю. А в чем дело?
— Нам не нужны неприятности с Америкой, — сказал этот человек, все еще тяжело дыша после бега.
Генерал задумчиво прищурил глаза, а тот, с повязкой на глазу, продолжал:
— Когда мы победим Рамира и захватим королевство, нужно, чтобы США был и нашим другом, — сказал Раул. — Поэтому отпусти мальчика. Не убивай его.
Да! Слушай его, генерал! Слушай его! — подумал я.
— Нет, — сказал генерал, покачав головой. — Я не могу отпустить его. Он видел наш лагерь. И расскажет Рамиру, где мы скрываемся.
— Но правительство США… — начал было Раул.
— Оно ничего не узнает, — оборвал его генерал. — А если и узнает, что он умер, то мы скажем, что это дело рук генерала Рамира.
Раул, все еще тяжело дыша, посмотрел на генерала долгим взглядом. Потом пожал своими огромными плечами и махнул рукой.
— Ладно, генерал. Делайте, как хотите. Пусть мальчик умрет.
— Нет, подождите! — закричал я. — Зачем вам убивать меня! Я… я не скажу, где вы прячетесь. Я вообще не знаю, где вы находитесь!
Солдаты молча потащили меня прочь.
— А как вы собираетесь убить его? — услышал я голос Раула. — Вы не можете застрелить его, генерал. По нашим пулям можно выследить нас. А мы не хотим, чтобы кто-то…
— Бросьте его в яму с питонами, — приказал генерал. — Мы их сегодня еще не кормили. Мальчик для них будет хорошей пищей.
Я уперся пятками в песок. Замахал руками, стараясь освободиться.
Но солдаты оказались слишком сильными. Они без особого труда тащили меня вдоль брезентовых палаток на песчаную равнину.
Яма с питонами? Яма с питонами?
Я повторял про себя эти слова, и с каждым разом в моем горле становилось все суше и суше, ноги тяжелели, а сердце стучало все сильнее.
Яма с питонами?
Неужели у них и на самом деле есть вырытая в песке яма со змеями? — с ужасом думал я.
Но не могут же они и вправду отдать меня на съедение этим гадам?
Я посмотрел вдаль, на распростертую пустыню. Под лучами послеполуденного солнца песок блестел, словно золото. Блестел так ярко, что мне пришлось зажмуриться.
Стояла полная тишина. Слышалось шуршание песка под нашими ботинками.
Я обернулся назад и увидел, что генерал Мохамм и Раул идут за нами. Их лица были суровы. Они смотрели прямо перед собой, избегая моего взгляда.
Посмотрев вверх, я увидел в жарком небесном мареве высокий шесте черным вымпелом наверху, а рядом — зияющее круглое отверстие. То была яма. Глубокая яма, вырытая в песке.
Я заглянул вниз, в эту яму. И увидел там питонов, которые, извиваясь, лезли друг на друга.
— Оххх! — вырвался у меня стон ужаса.
До чего же они большие! Неужели такие существуют на самом деле? Настоящие питоны, толстые, как пожарный рукав.
Змеи были серо-коричневого цвета. Они поднимали головы со дна, как бы стараясь достать меня. Покачиваясь и изгибаясь, они смотрели на меня влажными черными глазами.
Голодными глазами.
Их широкие пасти с черными трепещущими языками были жадно открыты.
Эти твари вполне могут проглотить меня, понял я.
Меня всего затрясло, и я машинально подался назад, к солдатам, чтобы случайно не упасть в яму.
Да они проглотят меня целиком в одно мгновение!
Головы питонов, сталкиваясь одна с другой, поднимались из ямы, в нетерпении вытягивались… вытягивались…
— Они борются, чтобы занять более выгодную позицию, — заметил один из солдат.
