— Нет проблем, — проворчала я. — Я тут подожду. Это же доброе дело, верно?
Он кивнул.
— Да. Огромное спасибо. — Он покосился на мое лицо: — А твоя маска тебе не жмет?
— Все нормально, — ответила я. — Честное слово.
— Ладно. Сейчас вернусь, — сказал он и побежал к дому в середине квартала, на крыльце которого горел свет.
Я прислонилась спиной к внедорожнику. Закрыла глаза.
Я делаю доброе дело.
Если бы только я могла побороть злые силы маски! Злые силы, захватившие мой рассудок. Я чувствовала, как волнами поднимается во мне злоба, раскаленная ярость, как все тело напрягается от ненависти.
Я стиснула зубы. Я напряглась всем телом. Я сосредоточилась… сосредоточилась на том, чтобы подавить злобные мысли.
Но…
— Вот тебе доброе дело! — взвыла я.
Я наклонилась и обеими руками рванула спущенную покрышку. Затем, со всех сил, что придавала мне моя невыразимая ярость, я сорвала покрышку к чертям!
Я отшвырнула ее. Она отлетела и запрыгала по противоположной стороне улицы.
Тогда я запрокинула голову и захохотала. Я не в силах была удерживать в себе этот ужасающий смех.
Я чувствовала, как кровь пульсирует в венах. Пульсирует в голове. Стучит в висках, словно обезумевший барабанщик.
Я склонилась над задним колесом, вцепилась в него — и сорвала покрышку. Ее я швырнула туда же, куда и предыдущую.
Сопя, как животное, я обошла автомобиль. Содрала оставшиеся две шины и швырнула на землю.
Повернувшись, я увидела, что молодой человек возвращается; он неспешно шагал вниз по подъездной дорожке.
Вытерев руки о костюм, я повернулась и помчалась прочь.
Я слышала, как он кричит мне вслед, но оглядываться не стала. Я пригнула голову и бросилась навстречу ночному ветру. Бросилась во тьму.
Тьма.
Где мне и место.
Как могу я совершить доброе дело, когда зло маски всякий раз одерживает верх?
Нет ли способа ее обмануть?
Я остановилась, узнав дом на противоположной стороне улицы. Дом Полли. В окнах горел свет. В окне гостиной зияла огромная дыра, и осколки стекла поблескивали на лужайке.
Дом Полли. Где и началась эта ночь ужаса.
И где ей суждено было продолжиться.
— Ты что тут делаешь?!
Мать Полли уронила шланг пылесоса и гневно уставилась на меня.
Сама Полли держала в руке мусорный мешок. Она собирала с пола осколки стекла и ошметки еды. За время моего отсутствия она успела переодеться в джинсы и серый свитер.
В гостиной царил невообразимый бедлам. Столик для закусок по-прежнему валялся на боку. Ковер был забрызган и заляпан едой и напитками. Казалось, по комнате прошелся ураган.
Ураган «Лу-Энн».
— Шла бы ты отсюда, Лу-Энн, — сквозь зубы произнесла Полли. — С фига ли ты вообще вернулась? Тебе здесь не рады.
— Я звонила в полицию, — сообщила ее мама. — Они уже приезжали. Они отказались верить, что одна девочка способна учинить такой разгром. — Она вздохнула. — Боюсь, в страховой компании тоже не поверят.
— Ты мне всю вечеринку испоганила, — дрожащим голосом сказала Полли. — Мы же… мы же просто хотели немножко повеселиться. А ты все испортила!
Они обе прищурились и смотрели на меня исподлобья.
— Я… Мне так жаль, — пробормотала я. — Я пришла извиниться. И помочь вам с уборкой.
— Обойдемся без твоей помощи, — отчеканила мама Полли.
— Зачем ты это все учинила, Лу-Энн? — спросила Полли.
— Я… я не знаю, — ответила я. — Я не смогу этого объяснить.
— Ты что, ненавидишь меня? Я думала, мы с тобой подруги…
— Я не ненавижу тебя, Полли, — возразила я. — Я просто…
— Почему ты до сих пор в этой ужасной маске? — перебила меня ее мама. — Сними ее. Это уже не смешно. Меня от нее мутит. Серьезно.
— Я не могу ее снять! — непроизвольно вырвалось у меня. — Разве вы не видите?! Она не снимается!
— Это не смешно, — сказала Полли. — Мне казалось, ты пришла нам помочь. Чего ж ты тогда так бессовестно врешь?
— Я не вру, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие. — Посмотри на меня, Полли. Посмотри…
Ее мама тяжело вздохнула:
— Ступай домой, Лу-Энн. На сегодня ты достаточно набедокурила.
Она повернулась к окну. Порывы холодного ветра врывались в зияющую дыру.
— Я никуда не могу дозвониться в такой час, чтобы заделали окно. Вся гостиная выстудилась. Посмотри, что ты наделала. Просто посмотри, что ты наделала.
— Я могу помочь, — сказала я.
Она была права. Я вытворяла ужасные вещи. Но она даже не пыталась понять. Она не хотела поверить мне насчет маски. Получается, будто я — лгунья.
Лгунья… лгунья… лгунья…
— Я могу помочь, — повторила я. — Смотрите.
Я подобрала метлу на длинной ручке. И с размаху ударила этой самой ручкой по настольной лампе. Лампа треснула, упала со стола и вдребезги разлетелась на полу.
Затем я взмахнула метлой над камином, сметая все маленькие тыквы на пол. Я подошла к ним и разбила каждую ударом ноги, тщательно втаптывая оранжевую склизкую мякоть в ковер.
Потом, изо всех своих невероятных, порожденных злом сил, я вогнала рукоятку метлы в спинку дивана. Она пробила кожу и набивку и высунулась с другой стороны.
— Видите, как я умею помогать?! — завопила я.
Полли и ее мама в панике забегали кругами по комнате, голося и причитая.
— Иди домой, Лу-Энн! Иди домой! Иди домой! Тебе лечиться надо! — визжала Полли; лицо ее побагровело, глаза от ужаса и неверия вылезли из орбит.
Ее мама схватила телефонную трубку. Я поняла, что она собирается опять звонить в полицию.
Все, чего мне хотелось — это попросить прощения и убрать за собою разгром. Но я не могла себя контролировать. Маска Одержимости распоряжалась моими действиями. Заставляла меня творить зло.
Я опрокинула кофейный столик. Потом схватила шнур пылесоса и разорвала его пополам.
Полли накинулась на меня и попыталась сбить с ног. Я увернулась и бросилась к лестнице.
Тяжело дыша, я взлетела на второй этаж, а оттуда бегом поднялась на чердак. Торшер все еще горел. Черный сундук стоял у стены с откинутой крышкой. Костюмы были раскиданы по всему полу. Дверца шкафа была закрыта.
Кстати, о шкафе…
Я вновь представила себе обитающего там призрака. Ужасного призрака, что схватил меня и пытался затащить внутрь.
Внезапно меня осенила отчаянная идея.
Я приблизилась к шкафу на несколько шагов, напряженно думая.
Тот ужасный старый призрак… мне так и не довелось предупредить о нем Полли.
Может быть, я смогу напугать этого призрака и изгнать его прочь. Может быть, я смогу использовать зло Маски Одержимости, чтобы изгнать его из шкафа навечно.
Это ведь вполне потянет на доброе дело для Полли и ее мамы, не так ли? Это может оказаться тем самым неслыханно добрым делом. О чем и говорил мне отец Маркуса.
Дрожащей рукой потянулась я к дверце шкафа. Но не успела я дернуть ее на себя, как услышала какой-то звук у себя за спиной. Обернувшись, я увидела Полли, стоящую на вершине лестницы.
Она оглядывала длинное помещение, пока не обнаружила меня.
— Лу-Энн, слышишь сирены? — сказала она. — Это полиция. За тобой выехали.
Да. Я слышала их. И весьма отчетливо. Пока что их вой доносился издалека. Но они приближались.
Времени у меня в обрез. Я стиснула дверную ручку.
Полли подбежала ко мне.
— Ты что делаешь? Брысь отсюда, Лу-Энн. Полиция будет здесь с минуты на минуту. Тебе не спрятаться в этом шкафу.
— Я… не собираюсь прятаться, — пробормотала я. — Я собираюсь оказать тебе большую услугу. Там привидение…
Я распахнула дверцу.
Полли подскочила ко мне:
— Брысь отсюда. Брысь, кому говорят.
— Да погоди ты, — сказала я. — Я же…
Закончить фразу я не успела.
Из темноты шкафа вынырнула костяная рука, и лишенные плоти пальцы вцепились Полли в плечо.
— Ай?! — ошеломленно вскрикнула та, когда ее схватила и вторая рука.
Старый призрак возник в дверях шкафа во всей красе — растрескавшийся череп, клочья кожи, запавшие глаза.
— Как же мне одиноко… — простонал он.
Я видела, как его пальцы сжались сильнее. Полли заверещала от боли.
— Караул! Ой, помогите! Он схватил меня! Он меня утащит! Спасите! Он утащит меня в шкаф!
И, пока я стояла на месте, оцепенев от ужаса, отвратительный старый призрак совершил последний мощный рывок.
И Полли исчезла в недрах шкафа.
— Ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! — разразилась я злобным хохотом. Потом запрокинула голову и снова захохотала.
Нет, Лу-Энн. Борись со злом. Борись с ним.
